Дневники баскетболиста - Джим Кэррол

Весна 65-го

Сегодня спустился в метро и решил забить на школу. Отправился прямо на Таймс-сквер, поболтался немного там. Подвалил на 42-ю, потусовался децл с джанки в Horn & Hardart. Они все любят сунуть пончик в кофе, а потом эту хрень жрать. Отыскал телефон, позвонил в школу, пообщался с секретаршей директора. Напиздил ей, что облевал весь дом, траванулся какой-то дрянью, и все такое. Предварительно допер, что говорить следует как можно быстрее, чтобы она не расслышала, как шумит оператор, и не просекла, что я не у себя дома. Вроде, она повелась, и я двинул шататься по улицам. Это большой плюс частной школы, поскольку в обычной общеобразовательной или католической звонить насчет таких дел могут только родители. А тут я сам набираю номер, и все ништяк, все счастливы. Помню одного чудилу, который посещал одну весьма строгую католическую школу, где было такое правило, что, если ты приболел, звонить и объясняться обязаны твои родоки. И в один прекрасный день мы затеяли забить на уроки, чувак пошел в пиццерию, набрал номер школы и выдал: «Добрый день, это мой папа. Ральфи Горнадо сегодня не будет на занятиях». Потом повесил трубку и сообщил мне, что все зашибись. Я ему только и сказал: «Ты, твою мать, просто придурок». Короче, я подвалил на 42-ю, решил взять в «Grand's» березового пива[15], и тут мне вздумалось поглядеть киношку. Захожу в одно место на 45-й улице, где никого нет, и у входа в кинотеатр стоит зашибенная телка, которой на вид под тридцатник, но все равно клевая. Поманила меня, и я приблизился узнать, что за этим последует. Сильно размалеванная, но видно, что не проститутка. Она предложила мне сводить ее в кино, а потом мы поедем к ней. «Еще у меня есть трава, котенок. Ты ведь любишь курить траву?» Ну, я, конечно, согласился, мы выбрали смотреть кино «Рожденный свободным». Как ни странно звучит, чувиха затащила меня на балкончик, а в целой секции ни души. «Понимаешь, зачем я выбрала этот фильм, — говорит она, — ради уединения». И с этими словами положила руку прямо мне на член и стиснула его. Я решил, что трахаться на балконе это круто, засунул язык ей в рот и началось. Все шло стремительно и замечательно, пока я не принялся гладить ее по бедру, и тут почувствовал неладное — до меня дошло, что у этой извращенки ЕСТЬ ХУЙ. Мне показалось, что сейчас, не сходя с места, сойду с ума, подскочил и, как ошпаренный, понесся вниз. Пробежал пять-шесть кварталов прочь от этого блядского кино, и меня продолжал бить колотун. Стал спускаться в метро, весь разбитый, однако по дороге решил сыграть несколько партий в автоматах, остановился и двинул в игровую галерею. Там ошивался парнишка, напоминавший латиноса-трансвестита, он подошел ко мне и спросил: «С тобой все нормально?» Я сказал, что сам не знаю. Что, блин, еще можно ответить после такого вот дерьмища. Он предложил на спор сбить восемь бегущих кроликов из десяти. Я вяло согласился, кивнув: «На пять баксов». Мы выложили бабло негру-служителю. Я попал десять раз. Взял у чувака лаве и свалил, сказав на прощанье: «Со мной все нормально». Какой я охуительный. Правда, с тем пидором я круто лажанулся.

Сегодня в метро, по дороге в школу, встретил своего приятеля Бобби Блейка, он клептоман и торчит на спиде. Он рассказал мне, что выпущен под залог, и на следующей неделе состоится суд. Я полюбопытствовал, что с ним стряслось, и услышал (без говна) следующую историю. Субботним вечером он набухался и, как обычно, вмазал лошадиную дозу спида; домой потопал только в три часа ночи. Шел он по тихой улочке, и вздумалось ему взломать магазин шипучих напитков «У Гасси» и обчистить кассу. Он, особо не размышляя о тактике, треснул дверью от старого холодильника, подобранной им на улице, по стеклянной двери магазина, и, все еще совершенно невменяемый, перелез через осколки. Потом он атаковал кассу, но открыть у него не получилось. Бобби помучил ее немного, но без толку. Он решил забить. И вот он уже был готов рвать когти, как засек наверху вывеску с гигантским бокалом лимонада с мороженым. Он ощутил зверское желание хряпнуть этого лимонаду и в придачу слопать тост с сыром. Короче, зашел он за прилавок, включил плитку, кинул масло на сковородку, отрезал хлеба с сыром, положил в посудину и поставил ее на огонь. Затем стал делать себе лимонад и положил туда шесть сортов мороженого. «Мне всегда хотелось подержать в руках насосики для сиропа и мерные ковшички для мороженого, выстрелить пробкой от бутылки с сельтерской водой. «Ну, как это получается у Гасси», — поделился он со мной. Короче, сделал он себе лимонаду, взбил мороженое и все такое, поставил напиток на прилавок, присел на табуретку и принялся трапезничать. Тут заходят двое копов и не верят своим глазам: Бобби не двигается с места, продолжая потягивать лимонад, касса валяется на полу, от тоста, о котором Бобби совсем позабыл, остались одни угольки. «Наверно, он накачался этими ебаными наркотиками», — предположил один. «Поцелуй мою жопу, зануда», — ответствовал Бобби и понес какую-то чушь минут на десять, как он там работал, и вот случилось ему проходить рядом и заглянуть внутрь, и как ему страшно захотелось лимонада с мороженым. «Они увели меня, — говорил он мне, — а тот несчастный тост так и горел на плите. Вот гондоны».

После обеда я валялся на диване и смотрел «Супермена» по телеку, а мама изучала почту, полученную за день: «Life», письмо из профсоюза барменов, «Католические новости» (не понимаю, зачем нам приносят ту хреновню. Мы ни разу не дали денег французику, который приходит их собирать. По-моему, они раздают ее всем, у кого ирландская фамилия), реклама от «Мэйси»[16] и, как мне не замедлила сообщить матушка, письмо от классного руководителя Бластера. Она, как ненормальная, поспешила его вскрыть... коротенькая записка: «Джим стал харизматической личностью среди своих товарищей, как вы можете понять из отчета, присланного нами на прошлой неделе. Приглашаем вас посетить вечер для родителей, который состоится на будущей неделе (число... будут подаваться коктейли и все в таком духе), поскольку учителя Джима и я очень желаем обсудить его с вами».

Она бросила на меня довольно недобрый взгляд:

— Куда делся тот несчастный отчет, присланный ими на прошлой неделе?

— Ну, знаешь ли, что я слышал, на прошлой неделе много чего не доходило... что-то случилось на почте. Эдди звонил мне вчера вечером и среди прочего упомянул, что ему тоже не принесли отчета.

Конечно, я соврал. Просто я знал, в какой день его должны принести, смотался с урока и осуществил перехват. Мерзкая, отвратительная бумажка, сегодняшнее письмо только жалкое подобие предыдущего. «Харизматическая личность — это что, черт возьми, значит?» — спрашивает мать у брата. Он пожимает плечами, у него полный рот чипсов. Я взял словарь и прочитал: «Харизматическая личность — модель для подражания, идеал, к которому стремятся. Например: На уроках математики он был харизматической личностью для своих одноклассников». Я спокойно закрыл талмуд и кинул его обратно на полку. Братец катался по полу, давясь чипсами с кетчупом. Мамка треснулась головой о шкаф... заканчиваю дневник на печальной ноте.

Сегодня вечером опять встретил Бобби Блейка. Помните, который взломал магазин Гасси, и его взяли на месте преступления, пока он трескал лимонад с мороженым? Ну да, этот самый чувак. Короче, сегодня мы потопали в «Штабы» весьма поздно, часа в четыре ночи. На противоположном конце квартала раздался громкий треск бьющегося стекла. Побежали разведать, в чем дело (до этого я немного закинулся колесами и надеялся, что драки нет, поскольку в таком случае я был бы несомненно бессилен принять участие). Мы оказались у магазина одежды «У Джека» и узрели группку крысятников, скучившуюся у разбитой витрины, а в магазине — не кто иной, как Бобби, снимающий брюки с манекенов и раздающий их восторженной толпе. Мимо шли какие-то приличного вида дедки, похоже, воспринимавшие происходящее как нечто чертовски само собой разумеющееся. Они захапнули пару симпатичных брюк, коснулись полей шляп и двинулись дальше, словно такие дела творятся каждый вечер. Бобби, надо думать, гнал изо всей мочи, изображая из себя аукционера. Он был совершенно невменяемый от спида: «Идите сюда, пьяные ублюдки. Хиппи вы или джанки, неважно. Получите от меня в подарок штанцы». Забыл добавить, что он обычно начинает говорить стихами, когда его сильно пришибет. И как раз на полной скорости чешут легавые, толпа разбегается во всех направлениях, а Бобби в своей обычной манере продолжал спектакль и вручал какому-то мужику халявные штаны, когда его замели в участок.

В школе, где я учусь, существует правило, по которому ученикам нельзя покидать здание до конца занятий, поскольку слишком уж много лохов было раздето или избито в окрестностях. Буквально на днях одного из наших преподов обули, когда тот шел домой пешочком по Коламбусу. Но Дэвид Лэнг, Марк, Энтон Ньютрон и я всегда после ланча чем-нибудь закидываемся, чтобы убить время. Иногда торчим. Сегодня мы с Лэнгом смотались через окно столовой и двинули на 89-ю затариться Эйчем. Вообще-то, тяжелую наркоту там приобретать рисковано, полно кидал, но есть два надежных чела — Лефти и Поупо, и как раз Поупо был на месте. Мы взяли по два грамма. «Сущий динамит», — шепчет Поупо. Это слышишь от каждого барыги в городе, какое бы дерьмо он тебе не впаривал. Наш первоначальный план был занюхнуть продукт на уроке математики, но тут некий типчик на каблуках предложил, что он отведет нас вмазаться в подвал дома, расположенного чуток ниже, если мы с ним капельку поделимся. Ладно, отвечали мы, но не стоит дуплить, поскольку через десять минут нам надо вернуться. Мы ломанулись в подвал, я снял ремень, перетянул руку и швырнул наши четыре пакетика на плиту. Взял свою долю, оставив на плите чуток для того халявщика, быстро задвинулся, три раза погонял туда-сюда и, довольный, упал на жопу: «Продукт не хреновый, Лэнг, ты аккуратнее». Лэнг как всегда не может попасть, колет дырок десять, прежде чем добирается до вены, и настолько охуевает от радости, что выпрыскивает содержимое шприца без прогона. Подвальный запашок мне не очень по нутру и мы решили не тратить время на треп. Оставили того типа одного, выползли на 89-ю, где тут же тормознула тачка с легавыми, и нас зацапали. Мы были в школьных блейзерах, и копы поинтересовались, чем мы занимались в подвале. Я, глядя на него мутными глазами и подтягивая сваливающиеся штаны (я вспомнил, что отдал ремень чуваку, который еще не вмазался), сказал, что мы изучаем социальные проблемы и проводили в подвале исследование. Их удовлетворило мое объяснение, и мы пошли своей дорогой. Проникли в школу через спортзал и явились на урок математики совсем никакие. Никто нас не просек, кроме Марка и Ньютрона, которые изошлись говном по поводу того, что мы их не взяли.