Вольный князь - Владимир Матвеев

– И начал быстро набирать дружину, – перебил его Лайгор, который раньше всех понял, о чем говорит Призрак. – Не просто нанимать «псов войны», а старался объединить под своим гербом тех, кто разделял твои взгляды на жизнь. Кто близок тебе по духу. Поэтому и оборотней с ваиктаиронами, не раздумывая, взял в род, чтобы стать сильнее и суметь защитить своих вассалов.

– Ты прав, мой друг, – кивнул Атей. – Не во всем, но прав. Вайроны и «тени» были полной неожиданностью для меня. Хоть и приятной неожиданностью. Но я продолжу. После того, как герцог погиб от моей руки, я просто чувствовал, что напряжение будет нарастать с каждым днем. Несмотря на то, что, по словам графа Метиша, Тенпиль и держал все нити заговора в своих руках, но вы ведь должны понимать, что такие дела в одиночку не делаются? У Эрая Видного просто должны были быть союзники, которые во всем этом преследовали какие-то свои цели. Какие? Пока не знаю. Кто это? Мне тоже не известно. Пока неизвестно. Я стал ожидать неприятности. Те дуэли и покушения, что были в Карпейне, – это так, выходки глупых и жадных до денег благородных. Хотя не исключаю, что и наши неизвестные приложили к этому руку. Когда количество волков Сайшат и «теней» возросло, мне стало легче держать ситуацию под контролем. И кстати, воевода, я очень рад, что у тебя с ними все разрешилось полюбовно.

Призрак улыбнулся, а Хальд немного покраснел, вспоминая недавний скандал. Потом потрогал почти незаметное желтое пятно под глазом, и его бородатая физиономия тоже расплылась в улыбке.

– Хорошо тогда поговорили, согласен. Я позже вспомнил твои слова, княже. Каждый должен заниматься своим делом. И эти молодцы нужны на своем месте, так что могу вообще освободить их от общих занятий… – договорить Северянин не успел. Одна из «теней», стоявшая за спиной Атея, опустила черный платок, что укрывали их лица до глаз.

– А вот этого не надо, воевода, – сказала Анэхит. – Совместные действия с дружинниками нужны нам всем. Ты же видел, как эффективна тактика, когда мы и вайроны бьем в организуемую «верными» брешь. Тем более выдержать первый удар могут только закованные в броню воины, прикрытые щитами. Так что менять ничего не надо. Как работали, так и будем продолжать.

Довольный от услышанных слов, Хальд кивнул, а Атей, посмотрев на них, продолжил:

– Наговорились? Тогда пойдем дальше. Предателя, тем не менее, обнаружил Сай. И здесь мы должны быть благодарны случаю. Он хоть и разумен в определенном смысле этого слова, но все же зверь и, что самое главное, – самец. И как только мы прибыли из Карпейна в Логово и праздновали возвращение за накрытыми столами, Кот обежал подконтрольную территорию. Тем более к нашему приезду она увеличилась. Он-то и увидел, как данный организм, – он указал подбородком на стоящего на коленях с клинком у горла альва, – кидает в Рубежную запечатанную бутылку с запиской. С этого момента все его действия контролировали «тени». Послания вылавливались, быстро изучались и снова отправлялись в плавание. И сегодняшнее сейчас отправится. Вот только перепишут начисто, а то запачкал. Ви, займись, пожалуйста, мы не знаем, в какое время бутылки встречает получатель. Вдруг не успеем?

Княгиня кивнула, придвинула к столу свой стул и стала переписывать записку.

– Княже, – изумился Хальд. – Так значит, ворог знает все, что происходит в Логове?

– Да, воевода.

– Но почему?

– Потому, Северянин, – улыбнувшись, объяснил за Атея Лайгор, – что наш князь очень хитрая личность. Неизвестные нам пока вороги, как ты их назвал, думают, что все у них под контролем, и не догадываются о нашей осведомленности. Акция сегодня ночью?

– Нет, дружище, – подался вперед князь, осмотрел соратников и хищно улыбнулся, выставляя напоказ клыки. – В следующую ночь. И не после заката Хассаша, а за пару-тройку часов до его восхода. Я просто уверен, что к ночникам прибудет усиление от тех, кому князь Сайшат и его вассалы перешли дорогу. Не думаете же вы, что бутылку вылавливают в Великой, куда впадает наша Рубежная? Ее путь по реке очень короткий, иначе просто затеряться может. Или выловит не тот, кому надо. Адресат очень близко, и все сведения доходят по назначению быстро. «Тени» не стали следить за получателем посланий этого сухого сучка, чтобы не спугнуть. Поэтому они думают, что в курсе всех наших дел. Ну и пусть думают, а сейчас мы будем беседовать с Корешком, только не здесь и не в этом составе. Женщин, что не принадлежат к «летучим мышам», я попрошу остаться. Зрелище будет не из приятных, а результаты я вам потом и сам расскажу. Волки, ведите его в подвал.

Оборотни синхронно кивнули, подняли пленного и вывели за дверь.

– Атей, – раздался голос Кармин, которая все это время молча слушала рассказ князя, с каждым его словом становясь все мрачнее. А когда повествование закончилось и альва увели оборотни, перед Призраком предстала не добрая матушка его жены, а жесткая правительница, которая вместе с мужем несет ответственность за свой народ. – Сынок, если это буде возможно, не убивай Ракита. Его смерть должна быть публичной, чтобы все знали, что ждет предателей у изгоев. И эта смерть должна состояться здесь, в Мегаре, герцогиня ведь пойдет тебе навстречу в этой маленькой просьбе?

– Я постараюсь, княгиня, – кивнул он, вставая со своего места.

Когда Атей, Хальд, Лайгор и сопровождающие их «тени» и оборотни спустились в освещенный магическими светильниками подвал, первое, что они услышали, это проклятия и брань, которые изливал на их головы плененный альв.

С его слов, все вассалы князя и он сам были животными, недостойными существования в этом мире. Все они просто грязь у него под ногами и со временем превратятся в пыль, о которой не вспомнит потом даже последний нищий. Существование на Тивалене разных рас оправдано лишь только по одной причине – все они созданы, дабы служить таким, как он.

Оборотни, что привели его сюда и кинули в клетку, флегматично смотрели на брызгающего слюной предателя. Им было абсолютно все равно, что он там вещает. Для них он давно из потенциального соратника превратился в НИЧТО. Даже не в пыль под сапогами. Его уже не существовало, а то, что он продолжает говорить, – так всякое бывает. Вон и курица какое-то время может бегать с отрубленной головой, но это же не означает, что она очень скоро не попадет в кастрюлю…

– Эк его понесло, – ухмыльнулся Хальд, подходя к железным прутьям, за которыми разорялся альв.

– Мне знакомы эти речи, – свел брови Лайгор, вставая рядом с Северянином. – Я почти уверен, что здесь торчат острые уши князя Светлого леса.

– Увидим, – открывая дверь и шагая внутрь камеры, сказал Атей. – Ты ведь нам все расскажешь, Корешок?

От плотоядной улыбки Призрака, что появилась на лице с угольно-черными глазами, Ракит попятился назад, пока не уткнулся спиной в каменную стену. Он рассказал все. Все, что мог знать рядовой исполнитель. Невозможно оставаться молчаливым, когда у тебя с груди начинают срезать на твоих глазах узкие полоски кожи, сматывая их в небольшие рулончики. А обнажившееся мясо посыпают солью или прижигают раскаленным добела ножом. А ты потом вдыхаешь запах своей жареной плоти.

Догадка Узелка оказалась верной. Из Светлого леса торчали не просто уши. А вот Кармин, наоборот, оказалась немного не права в своих рассуждениях о том, что светлые альвы заперлись от остальных разумных в своих рощах. Судя по тому, что рассказал Ракит, можно было легко догадаться, что их князь и его приближенные давно держали руку на пульсе. И все, что происходило на Тивалене, было в зоне их интересов. Как еще можно объяснить то, что внедрение Корешка в общество изгоев произошло в столь раннем возрасте, но тогда он уже ненавидел всех, кроме своих сородичей. Ведь осиротевшего израненного паренька подобрала лесная стража, когда ему едва исполнилось десять лет. Небольшой сожженный хутор на границе Леса изгоев, где в единении с природой проживала одна-единственная семья. Мертвые тела взрослых альвов и едва живой, потерявший память ребенок – легенда железная. И то, что среди изгоев все это время жил волк в овечьей шкуре, стало известно только через много лет, когда на Тивалене появился странный князь Сайшат.

Увидев, что тот охотно принимает клятву верности у воинов-изгоев, хозяева Корешка посчитали, что ему пора приступать к выполнению своих обязанностей, ради которых он и находился все это время в тени. А что могло произойти, когда Ракит стал бы своим среди вассалов князя, и представить трудно. Именно когда, а не если. Среди изгоев же его считали своим, даже право на височную косицу заслужил. Почему бы не стать еще и «верным»? А там открывается очень широкий простор для действий.

Но самым печальным в этой истории было то, что узнать, сколько таких вот «Корешков» ждут своего часа среди тех же самых изгоев, было очень трудно. Практически невозможно. Хотя и тут можно было найти повод для оптимизма. Теперь было известно хотя бы направление, в котором следует искать. А возможно, Тамина будет благосклонна к князю, и он в скором времени сможет ухватить ниточку, потянув за которую, доберется до личностей, которые принимают решения. И разоблачение Ракита как раз и могло стать этой ниточкой.