Инь vs Янь. Книга 1 - Галина Валентиновна Чередий

Вращение пальца ускорилось, заставляя меня трястись и задыхаться, и внутренние мышцы все интенсивней сжимались вокруг этих неподвижных пальцев внутри меня. Рамзин отпустил мою шею и, схватив за подбородок, резко поднял мое лицо и втолкнул свой наглый язык в мой приоткрытый от тяжелого дыхания рот. Он стал целовать меня жестко, с его обычным сминающим любое сопротивление напором. Мои ноги уже дрожали и подгибались, и я знала, что оргазм уже просто неизбежен, и сопротивляться просто глупо. Я позволила своим рукам вцепиться в его волосы и прижала еще ближе к своим губам, целуя не менее агрессивно и жестко в ответ. Мужчина на долю секунды замер, но потом, словно сорвавшись, глухо застонал и атаковал еще сильнее, словно мстил мне за потерю контроля. Я терлась об него всем телом и обхватила одной ногой, прижимая ближе. Рамзин резко вытащил из меня пальцы, отстранился. Мазнув ими по моим распухшим приоткрытым губам он опять жадно впился, буквально заглатывая меня. Судорожными дерганными движениями Рамзин расстегнул ширинку, освобождая свой уже пульсирующий член. Схватил меня за ягодицы, поднял и тут же насадил на себя, выругавшись сквозь зубы и запрокинув голову. Я закричала, ударяясь затылком о твердую поверхность зеркала, впитывая боль и удовольствие от такого безжалостного вторжения. Рамзин так и стоял совершенно неподвижно, откинув голову, тяжело дыша и часто сглатывая, наверное, с минуту. А потом он опустил голову и вперся в меня свирепым сжигающим взглядом и, вжав в зеркало, стал вбивать себя с ошеломляющей силой и яростью в моё тело. Для меня, уже доведенной до кондиции его пальцами, все закончилось очень быстро. Я забилась, распятая и пронзаемая мощными движениями мужчины, который требовал каждым из них всю меня без остатка. Мои ногти располосовали бы снова его спину, хоть немного мстя за полную потерю контроля, не будь на нем рубашки. Боль словно подстегнула мужчину, и Рамзин почти сразу последовал за мной, едва не размазывая меня, врываясь финальными рывками как можно глубже.

— К вопросу о том, придется ли мне хоть когда-то тебя насиловать, — отдышавшись, сипло сказал Рамзин, отпуская меня и тут же разворачивая к зеркалу лицом. На меня смотрели собственные ошалевшие глаза с огромными зрачками, а распухшие от жестоких поцелуем губы были раскрыты, как будто я была такой же ненасытной, как и мужчина, темной тенью маячивший за моей спиной. Да, может, я могла бы лгать всем вокруг, ему, даже может, себе потом, когда успокоюсь и спрячу глубоко внутри эту часть истинной себя, что смотрела через мои расширенные зрачки. Но прямо сейчас на меня из зеркала взирало существо, которого я не знала, но от этого оно не было в меньшей степени мною. Рамзин коснулся своим большим пальцем моих припухших губ, вынуждая открыться и давая ощутить запах секса, и медленно повел вниз от подбородка и до самого лона, заставляя снова содрогаться.

— В этом мы совпадаем идеально, Яночка, — пробормотал он, царапая зубами мое плечо. — Остается договориться обо всем остальном.

8

— Если думаешь, что, затрахав меня до нестояния, ты сможешь заставишь меня делать то, чего я не хочу, то раскинь мозгами еще раз, — в этот момент по бедрам потекло. — И какого черта ты не одел эту хренову резинку?

— Ты здорова. Я тоже. И ты на таблетках. Не вижу особой проблемы. Если честно, после этого раза я вообще больше не хочу пользоваться с тобой защитой.

— Откуда ты знаешь про болячки и мои таблетки? — тут же напряглась я.

— Если меня кто-то интересует, то я узнаю о нем или ней все. В прямом смысле всё.

— Ты что, как эти психи из триллеров?

— Нет, я просто привык обладать всей информацией, которую можно получить свободно и купить за деньги или добыть любым другим способом.

— Другим — это просто украсть?

— Любым из возможных, — безразлично пожал плечами мужчина, и я ощутила укол страха.

— Так, ладно, Рамзин, это уже реально не смешно и жутко утомляет. Поиграли и хватит. Верни мою одежду и кольцо, я сваливаю из твоего дурдома, а ты можешь и дальше продолжать тут играть в свои игры с доминированием или там «монополию», или, не знаю, в любую другую хрень, — уперлась в грудь мужчины и толкнула со своей дороги. С тем же успехом могла упереться в стену.

— Никто здесь не играет, Яночка. Я сделал тебе абсолютно конкретное предложение, — Рамзин опустил глаза на мои руки на своей груди и с ухмылкой накрыл их своими ладонями, прижимая плотнее. — Не стесняйся, я люблю пожестче.

Я проигнорировала его попытку поддразнить меня и даже отказалась встречаться глазами. Потому как как-то неправильно это на меня действует.

— А я совершено конкретно отказалась от твоего предложения. Все, конец истории, в этот месте сценария мы расходимся, чтобы не встречаться больше никогда.

— Этот вариант неприемлем. Отрицательный ответ не принимается, — мужчина все же отстранился, недовольно нахмурившись, и при этом я четко ощутила, что выпадаю прямо сейчас из поля его зрения, и он будто погружается в свои мысли, так, словно, и правда, с этого момента не собирался более со мной считаться. — Что же, значит решать все буду я сам. Сейчас я уже опаздываю на встречу с твоим отцом и Гориным. Кольцо я тебе не верну, потому что отдам его этому твоему горе-жениху. А одежда тебе не нужна, потому что ты остаешься здесь ждать меня. По дому можешь ходить и в моем халате.

— Господин Рамзин, если всерьез думаете, что отсутствие каких-то тряпок остановит меня от того, чтобы свалить отсюда на хрен, то вы ни черта не почерпнули из всей той инфы, что нарыли на меня. Я уйду отсюда хоть в твоем халате, хоть вообще голой. И, я думаю, подвезти меня до дому в столь экзотичном виде найдется масса желающих, — я демонстративно сложила руки на груди, давая понять насколько серьезно настроена.

Если Рамзин собирал обо мне сведения и в интернете, то мои многочисленные пьяные выходки, как, впрочем, и сплетни, многократно их преувеличивающие, вряд ли могли ускользнуть от его внимания. Как и то, что все, даже кто притворялся моими друзьями, считали меня совершенно безбашенной и бесящейся с жиру и безделья доченькой богатого отца. Мне всегда было тупо поровну на мнение окружающих и на то, как это выглядит со стороны. Даже очень нравилось, что именно такой — на всю голову отмороженной — меня все и воспринимают и не лезут в душу и дружбу, соблюдая