Принцесса гламура - Мелани Рокс

– Не волнуйся, – равнодушно проронил Ник, фотографируя очередной поворот реки, – возможно, они тебе даже понравятся. Некоторые виды очень красивы.

– Да! – подхватил Джек, оседлав любимого конька. – Молодые пираньи очень красивы: голубое в темных пятнах тело, пунцовая грудь и парные плавники, черный хвостовой плавник с вертикальной голубой полосой. А вот взрослые особи окрашены мрачновато: либо сплошь черные, либо усеяны золотыми пятнами. Кстати, здесь водятся похожие на пираний рыбки-доллары. Но они совсем безопасные: питаются водорослями.

– Доллары? – недоверчиво переспросила Бенедикт, решив, что Джек подшучивает над ней.

Она уже поняла, что является в группе чем-то вроде козла отпущения, белой вороны и паршивой овцой вместе взятых. Особенно усердствовала Эмма. Она то и дело бросала колкие обидные замечания в адрес Бенедикт, а затем смеялась вместе с остальными. Сначала Бенедикт решила, что Эмма просто ревнует ее. Еще бы! Ведь Бенедикт была гораздо красивее. Однако Бенедикт так и не удалось разгадать, к кому из мужчин неравнодушна мисс Фишер. Она вела себя ровно со всеми коллегами. Таких женщин принято называть «своим парнем». В Эмме было даже больше мужского, нежели женского. Она не уставала, не жаловалась, не капризничала – в общем, вела себя абсолютно не так, как Бенедикт Вернон.

– Напоминающие кровожадных пираний травоядные рыбы-доллары родов Mylossoma и Metynnis, обитающие в водах Амазонки, Парагвая и Ла-Платы, относятся к тому же семейству Serrasalmidae, что и пиранья, – начал словно по учебнику Джек Майерс. – Свое название эти рыбы получили за напоминающее серебряную монету высокое, сильно сплющенное с боков тело, покрытое мелкой блестящей чешуей. В длину рыбы-доллары достигают двадцати сантиметров. Они – настоящие санитары водоемов: поедая водные растения, они препятствуют чрезмерному зарастанию рек.

– Ясно, – произнесла Бенедикт, чей мозг был уже перегружен информацией. А ведь сейчас было только восемь часов утра.

Наконец Джек закинул в воду удочку, насадив на крючок маленький кусочек мяса.

Бенедикт не на шутку разволновалась. Она схватила Ника за руку и истерично затараторила:

– Ради всего святого, Фриман, прекрати этот ужас! Я не хочу… слышишь, не желаю делить каноэ с существами, у которых зубы как пилы!

Ник высвободил свою руку и высказал свое недовольство из-за испорченного по вине Бенедикт кадра.

Первая рыбка поймалась почти сразу: сплющенная с боков, сантиметров тридцать в длину, с мощными челюстями…

Бенедикт заверещала так громко, что эхо разнесло ее крик на многие мили вокруг.

– Что случилось? – спросил Фабиан, управлявший вторым каноэ.

– Бенедикт испугалась рыбки, – со смехом ответил Джек, продемонстрировав коллеге улов.

Путешественники громко рассмеялись. Бенедикт уже не разбирала слов, но и без того поняла, что смеются над ней.

Но что она могла поделать с собственным страхом? Ведь ее никто не предупреждал о том, что ее ждет в Бразилии? Как она могла предположить, что мужчинам будет наплевать на нее саму и ее мнение?

Тем временем Джек бросил пиранью на дно лодки и снова принялся насаживать на крючок приманку. Бенедикт не сводила глаз с острозубой хищницы. Теперь она уже не казалась такой страшной и опасной. В конце концов, что она могла сделать одна, без помощи своих соплеменников? Однако нервная дрожь била Бенедикт до самого прибытия в лонж Ютури.

Лонж представлял собой комплекс из нескольких деревянных домиков, крытых пальмовыми листьями. Именно так Бенедикт и представляла себе хижины полудиких обитателей джунглей.

– Похоже, спрашивать, есть ли тут компьютер, бессмысленно, – задумчиво произнесла она, обращаясь ко всем сразу и ни к кому конкретно.

Мужчины отправились на поиски смотрителя, а Эмма легла в натянутый между двумя высокими деревьями гамак.

Первым вернулся Ник.

– Бенедикт, иди выбирай себе жилище, – сказал он.

Она вздрогнула от неожиданности, но ответила ему благодарной улыбкой. Неужели Ник вспомнил о хороших манерах?

– Я… я буду жить с тобой.

– Еще чего не хватало! Чтобы ты разбудила меня посреди ночи воплями из-за того, что к нам заполз паучок? Нет уж, лучше просись к Эмме.

– Спасибо, но нет, – отозвалась Эмма из гамака, даже не открыв глаза.

– Ник, пожалуйста! – со слезами на глазах попросила Бенедикт.

В ее голосе было столько мольбы и искренности, что Ник сдался:

– Ладно. Только не вздумай донимать меня своими капризами и нытьем. Я не намерен быть тебе нянькой. Раз уж ты стала членом нашей команды, значит, психолог и организаторы сочли тебя готовой к испытанию.

Тонкая ирония Ника уязвила Бенедикт и одновременно позабавила Эмму. Она едва слышно хихикнула, но, дабы сойти за человека, который не встревает в чужие разговоры, быстро затихла.

Вечером мужчины развели костер и принялись жарить на решетке мясо. Бенедикт не пожелала присоединиться к общей трапезе и осталась в домике. Ник весь день где-то пропадал. К собственному удивлению, Бенедикт начала ревновать его к фотоаппарату. Уж ему-то он уделял куда больше внимания, чем ей!

Сотовый телефон не принимал, и Бенедикт неожиданно почувствовала себя такой одинокой и несчастной, что ей захотелось расплакаться и попроситься домой.

Чем сейчас занимается Патриция? А родители? Всем им тепло и уютно. Им не нужно волноваться о том, что они съедят на ужин или на завтрак. Желудок Бенедикт недовольно заурчал, напомнив о том, что в последний раз она ела на рассвете.

Бенедикт подошла к двери и уже собиралась ее открыть, как услышала громкий смех Эммы и Фабиана. Наверное, снова обсуждают меня, с горечью подумала Бенедикт. Рука сама собой безвольно опустилась. Чем она им не угодила? Она ведь не сделала ничего плохого.

Неожиданно Бенедикт почувствовала прилив ненависти и злобы. Все ее проблемы из-за Ника Фримана! Это он виноват, что она оказалась на отшибе цивилизации, в джунглях! Если бы не он, она бы сейчас не умирала от голода, усталости и боли в ногах. Какого дьявола он встретился на ее пути? Почему она не смогла выкинуть из головы мысли о нем? Почему он снится ей уже несколько ночей кряду? Причем сны были далеко не невинные…

Ник Фриман ответит ей за все.

Бенедикт легла на неудобную, жесткую кровать и забылась сном. Ей снова привиделся Ник. С обворожительной улыбкой, манящим взглядом и оголенным торсом… от него исходил будоражащий аромат табака и мяты, сводящий Бенедикт с ума. Она хотела этого мужчину, чувствуя, что он является для нее самым сладким и самым запретным плодом.

В том, что ей удастся соблазнить Фримана, Бенедикт не сомневалась, а вот сможет ли она послать его потом ко всем чертям? Не попадет ли сама в любовную зависимость?