Коготь и цепь - Анастасия Машевская

– Королева велела нам с Тирантом привезти какого-то аптекаря из Гуданского монастыря. Знать бы, чего ей тут не хватило, – недовольно проворчал друид. – Врачи здесь всяко получше.

– Ну да, если мы говорим о нас, – улыбнулась жрица.

– Мы в глазах Гвен сущее зло.

– Я заметила, – вновь улыбнулась Линетта.

– Мы постараемся вернуться как можно скорее, – спустя пару минут проговорил Гленн, взяв девушку за руки.

– Да благословит ваш путь Праматерь. Я буду ждать тебя.

Гленн улыбнулся и тут же помрачнел.

– К чему?

– Что? – недоуменно воззрилась.

– К чему ждать? – с явно претенциозным видом повторил жрец. Похоже, ему было что сказать о ситуации, в которой они оказались.

– Что еще за «к чему»? – Линетта надулась: ну что он, такой дурак, что простых вещей не понимает? Должен был сообразить уже, ясно же, что ей самой духу не хватит признаться вслух!

Что ж, играть в недосказанности Линетта любила очень, Гленн давно привык и принял такие условия их отношений. Как и все другие. Но терпение явно заканчивалось. Друид решительно шагнул вперед, надвинувшись на девушку и заставляя отступить, положил ладонь на щеку – совсем не нежно, как Линетте хотелось бы. Недвусмысленно пытался объяснить, что именно его не устраивает:

– Вот видишь, – объяснил он, отстраняясь. – Как всегда, шарахаешься.

– Но ты же прекрасно знаешь почему! – задетая в малообъяснимой жреческой гордости, Линетта зарделась и попыталась атаковать Гленна в ответ. Не раз уже подходило к таким разговорам. – Храмовница велела мне беречь себя. Ну, Гленн, – позвала невинно, почти с детской наивностью. – Просто подожди еще немного. Я обращусь к Первой среди жриц, спрошу. И когда пройдет мой первый Нэлейм, мы сможем наконец быть вместе.

Гленн озлобился страшно, но смолчал – не говорить же ей, что ни одному по-настоящему любящему мужчине не хочется быть вторым.

– Если только моя мать не велит тебе потом еще что-нибудь, – буркнул он вместо этого.

– Но твоя мать…

– Моя мать, в отличие от меня, не любит тебя ни капли, – непреложно заключил жрец. – Впрочем, ты столь же жестока, как она.

Не дав девушке опомниться, друид покинул маленькую комнатушку жрицы. Та вслед не кинулась – да сколько можно! Любовь – это одно, но ведь клятвы – клятвы совсем другое! Клятвы Нелле Сирин, а значит, через нее – Той-Что-Дает-Жизнь. Да и Мать с ними, с клятвами, приуныла жрица. Нелла подобрала ее, Линетту, с улицы, Нелла взрастила ее, как родную, и наверняка испытывает какую-то привязанность. А даже если и нет – нельзя предавать доверия человека, от которого ты видел только добро.

Эти мужчины и правда смыслят так немного, посетовала Линетта в душе и начала собираться к принцессе. Стоит проведать госпожу и… подругу.

Виллина и Линетта стояли у окна покоя принцессы и о чем-то болтали. Рядышком спала крохотная Инна. Внизу, во внутреннем дворе, суетились слуги, куда-то сновала охрана, раздавал указания управляющий, иногда выходивший за чем-то. Кажется, через пару недель должны привезти гостью королевы, сообщила Виллина. Да, это так, подтвердила жрица, Гленн выехал вот-вот.

– Успела с ним попрощаться? – прямо спросила принцесса.

Девушка залилась краской.

– Д-да, конечно, – отвела глаза.

– Да ладно тебе, все же видно, – ободряюще улыбнулась молодая женщина. – Он очень к тебе привя…

Что-то сильно, с треском заскреблось в глубине стен, и женщины обернулись. Напряженно вслушиваясь, ждали. Пока было тихо.

– Что это за звук? – нахмурившись, осторожно спросила Виллина.

– Не знаю, госпожа, – так же отозвалась жрица. – Может, в соседней комнате что-то чинят?

– Может, – медленно и недоверчиво согласилась Виллина.

Она едва отвернулась, как заскреблось опять. Женщины вздрогнули и синхронно уставились на стену так, будто из нее вот-вот должно было вылезти какое-нибудь немыслимое чудовище. Но сколь бы они ни ждали, больше ничего не происходило: чудища не появлялись, и ничто нигде не скреблось. Должно быть, и впрямь ремонт.

Через несколько часов братья Гленн и Тирант выехали из Кольдерта. Гвендиор между тем испросила аудиенции короля и рассказала о предпринятой поездке. Нирох выглядел озадаченным:

– Какая неожиданная головная боль.

Теперь и Гвен приобрела озадаченный вид:

– С какой стати девчонка Хорнтеллов – твоя головная боль?

И впрямь, с какой, мысленно подбодрила себя женщина: их-то сын, Тройд, уже женат. Не пойми на ком, конечно, но ее не спрашивали.

– Берад мне тут письмецо прислал, говорит, они с Шиадой к Хорнтеллам сватов заслали. Вроде как пора женить твоего племянника.

В другой ситуации Гвен, может, и прислушалась бы к словам мужа, но одно упоминание о Шиаде начисто выбивало из головы трезвость рассудка.

– Да какое тебе до этого дело! – взвилась женщина. – Я всегда считала, король должен в первую очередь учитывать выгоду государства, а не личные привязанности!

Нирох даже немного обомлел – давненько Гвен не повышала на него голос. Гвендиор, воспользовавшись замешательством супруга, немедленно привела аргумент:

– Скажешь, ты учитывал какие-то предпочтения Тройда, когда женил его на незнакомке? К тому же… – А вот о религии Виллины лучше промолчать. – Для тебя был важен только союз! Так чем отличается эта ситуация от той?

– Ну хотя бы тем, что я не вижу ценности альянса с Орсом, – с трудом подбирая слова, отозвался король. Спорить с Гвен он до страшного не любил.

В ответ на это Гвендиор сделала безумные глаза и возмущенно развела руками, будто не в силах справиться с эмоциями и крикнуть вслух: «Как это ты не видишь ценности?! Это же союз! Союз!»

Будто прочитав ее мысли, Нирох, пристально следивший за супругой, откинулся на спинку кресла и выдал:

– Никакой альянс не гарантирует, что, сев за один стол, ты сможешь встать из-за него без ножа в спине. Союзы имеет смысл заключать только с теми, кому можешь доверять хотя бы на пять процентов из ста. Горцам я не верю и на один.

От обиды королева скрипнула зубами, но ничего доказывать не стала. Много он понимает, этот седеющий обрюзгший недоумок! Пусть думает что хочет, пусть делает что хочет! Она, Гвен, знала, как поступить правильно, и ей хватит духу решить этот вопрос самой. Господь был милостив, он открыл ей путь и предназначенье, с которым отправил ее в непотребную семью, погрязшую в идолопоклонстве.

Весть о том, что Агравейн Тандарион выжил и стал соправителем отца, разлетелась по Этану, как молния в реке. Алай Далхор, и без того в те дни грозный и задумчивый, как никогда, узнав, посуровел окончательно. Значит, не соврали слухи. Значит, не ошибся Змей – жив мерзавец, жив увалень… Что ж, тогда согласие Яасдуров на свадьбу их наследника и его, Алая, старшей дочери становится необходимым до крайности. Чем бы ни пришлось поступиться, он, вероятнее всего, поступится. И понадеется на Змея – тот обещал помочь, говорил, знает кое-что о нравах вояк западного континента.

Запрокинув голову и уставившись в потолок, Алай тяжело задышал. Противно, совершенно не царским образом заурчал желудок – Алай затруднялся вспомнить, когда в последний раз нормально ел, спал, видел детей. Через какое-то время выпрямился, бессмысленно и неотрывно уставился на тяжелые браслеты на запястьях, бездумно повертел их. Ждать он ненавидел.

Когда наконец Джайя доставила отцу послание за печатью Яасдуров, тот, с трудом подавив желание наброситься на дочь через стол, как зверь, и разорвать бумагу в клочья, парой резких движений сломал сургуч и развернул листок. Он перечитал сообщение дважды: первый раз второпях, чтобы просто вызнать суть, второй – вдумчиво и медленно, дабы убедиться, что не показалось. Джайя ждала, не зная, стоит ей уйти или остаться, – никаких распоряжений царь не дал. Так что царевна просто молча глядела на него, игнорируя гнетущее настроение: рядом с отцом никогда не было уютно и тепло, ей не привыкать. Наконец Алай едва заметно выдохнул, странно, будто в беззвучной молитве, шевельнул губами и откинулся на спинку кресла. Только тогда он поглядел на дочь: она все еще здесь?

– Добрые вести? – робко спросила Джайя, уловив легкое недоумение отца.

В другой ситуации он бы ответил, что ее это не касается, но поскольку в этот раз дело в самом прямом смысле касалось именно Джайи, Алай счел допустимым ответить:

– Нужные, ваше высочество. У нас появляется возможность вернуть ваших братьев и сестер или, по крайней мере, отомстить за них.

В глазах девушки мелькнул вопрос, но Стальной царь только в паре сухих выражений велел ей срочно найти управляющего дворцом и готовиться к приему гостей к началу июня.

Молодой Кэй с аппетитом уплетал ужин. Еще бы не уплетать! Позади остался Великий Пост, и теперь молодой герцог с усилием налегал на жареную баранину, овощи в масле, горошек с копченостями и медовые тосты с кедровыми орешками, обильно запивая все это сначала вином, затем настоянным травяным чаем. Закончив, довольный, заулыбался и отвалился на спинку стула.