Избранные стихи - Николай Глазков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сосны Рижского залива
Такие сосны вижу тут!Они у самого у моря,Легко с прибойным ветром споря,Единоборствуя, растут.
Желали бы они себеИзбрать местечко поспокойней,Где обретают ствол и корниУспокоенье не в борьбе?..
Любовь к родной стране сильнаИ у людей, и у растений.Пет стран милей и совершеннейУ латышей, чем их страна!
1973Положение обязывает
Круша стволы и ветки,Верша набег на брег,Балтийский буйный ветерСвистит, как человек.И падают на берегПушистеньких песковДесятки тысяч белыхВолнистых гребешков.
На пляже много люда,Почти что все в пальто…Но если я не будуКупаться в море, тоВ прибойную минутуПолезет в воду кто?
Денек не дюже светел…Знаток якутских рек,Вхожу я в волны этиИ радую коллег!..Пускай балтийский ветерСвистит, как человек!
Дубулты 1973Песня разлуки
(Из кинофильма «Романс о влюбленных»)Печальной будет эта песняО том, как птицы прилетали,А в них охотники стрелялиИ убивали птиц небесных.
А птицы падали на землюИ умирали в час печали,А в пих охотники стрелялиДля развлеченья и веселья.
А птицы знали-понимали,Что означает каждый выстрел,Но неизменно прилеталиК родной тайге у речки быстрой.
И не могли не возвратитьсяК родимой северной округе,И несшо горестной разлукиВесной веселой пели птицы.
А в них охотники стрелялиИ попадали в птиц, не целясь.И песню скорби и печалиВесной веселой птицы пели.
1973Доброта
За добротой побрел в леса,Туда, где благодушны воды,Радушны лиственные своды,Разумны птичьи голоса.
Хранила доброта свой следНа всех деревьях, листьях, травах,На ручейковых переправахИ на легендах давних лет.
Не для тщеславной чепухи,Не ради позы или жестаОна должна войти в стихиИ сообщать им совершенство!
1974Начало Руси
Русь — градарик, городов гряда,—Так со шведского переводили,Чепуху при этом городили,Зря притягивали города.Потому я утверждать берусь,Что потуги лженауки жалки,А загадочное слово «Русь»Происходит от речной русалки.
Русский человек, живя в лесу,Лес любил, конечно, но не очень:То медведь вдруг задирал козу,То коня терзала стая волчья.И, живя в степи, любить не могРусский человек степей широких:По степям то Запад, то ВостокПосылали недругов жестоких!..
Но отлично русский человекПонимал, что вольность там, где волны,И к русалочьим просторам рекОтносился нежно и любовно.Виртуозно веслами владел,Проходил под парусом прекрасно,Потому что только на водеЧувствовал себя он безопасно,Потому что разгонялась грустьНа роскошной утренней рыбалке,Потому что расцветала РусьТолько там, где плавали русалки!
1974Старый Тамбов
Когда цветущею веснойЯ прохожу по Набережной,То вижу город расписной,Давнишний или давешний,И может быть, не так давноТут домики построены,Но все равно, но все равноОни куски истории.
И вероятно, каждый домЗдесь не вершина зодчества,Но что-то есть такое в немОт мастерства и творчестваИ от того, что величатьСоветует фантазия,Лежит на домиках печать:Печать своеобразия.
Пусть тот микрорайон хорош,Который должен вырасти,Но в старом городишке все жЧерты неповторимости,И потому навернякаСтаринные творенияИ на года, и на векаДостойны сохранения!
1974Хохлома
Ольге Павловне Лушиной
Стоит студеная зима,Снежинки крутит буйный ветер,А солнечная ХохломаНапоминает нам о лете.Грустят деревья и дома,Невесел минусовый градус,Но сохраняет ХохломаВ рюмашках, в ложках, в плошкахРадость!
Ладья. Цветущий хвост — корма,Нос — петушиная головка.Плывет по лету Хохлома,Расписанная очень ловко.Бочонок солнечен весьма,На нем цветы и земляника —Семеновская ХохломаВся золотисто-краснолика.
В тарелочках не полутьма,Не сумрак в вазах и солонках,—Напоминает ХохломаРодную, милую сторонку,Где рощи словно терема,Где резвый Керженец струится…Как солнце в небе, ХохломаЯсна, чиста и круглолица!
1974Веселый человек
Везла лошадка санки,Скрипел под ними снег,На санках ехал Санька —Веселый человек.С ухваткой и осанкойВ райком и в районоНа санках ехал Санька,Кричал лошадке: — Но!..
Но новые порядкиВнесло теченье лет:Не стало той лошадки,И санок тоже нет.Давно сгорели санки,Их заменил «Москвич»,И Санька тот не Санька,А Александр Фомич.
Он в городах и в селахВеселым людям милЗа то, что нрав веселыйЕму не изменил.В столицу иль в станицуВеселого влечет,Веселую страницуОн радостно прочтет!
1974«Невзгоды сокращают наши годы…»
С. Н. Глазкову
Невзгоды сокращают наши годыИ губят превосходные труды.Нас отравляют вредные отходы —Дурной цивилизации следы.
И только у красавицы природыИзбавиться мы можем от беды.Не существует истинной свободыБез солнышка, деревьев и воды!
Айсоры, персы, греки, сарациныУспехи признавали медицины,Врачи приносят пользу иногда…
А все-таки полезнее гораздо,Чем самые добротные лекарства,Обычная студеная вода!
1974«В прямом и переносном смысле слова…»
В прямом и переносном смысле словаПротивный ветер дует против нас.От ветра, нехорошего и злого,Страдало человечество не раз.
Но глупый ветер, веющий сурово,Как уголь и дрова, и нефть, и газ,—Разумной энергетики основа,Хранит в себе энергии запас.
Вихрь заполярный, холодящий душу,Продрогшим людям приносящий стужу,Способен вырабатывать тепло.
И самые свирепые стихии,Со всех сторон нелепые, плохие,Умело можно обращать в добро!
1974«У нас так любят переименовывать…»
У нас так любят переименовыватьСкоропостижно и неосторожно…Но старое название от новогоЗдесь отличить, пожалуй, невозможно.
Святые горы — Пушкинские горы!..Холмы, равнины и леса густые,И голубая Сороть, и озера,Коль Пушкинские, то вдвойне Святые!
1975«Пушкин, как никто, умел смеяться…»
Пушкин, как никто, умел смеяться,Обличать, скорбеть и ликовать.Пушкин права не имел стреляться:Собственною жизнью рисковать!
У поэта правды и свободыКаждая волшебная строкаДля него звучала только годы,А для нас она звучит века!
1975«Когда желанная весна…»
