Юрий Сёмин. Народный тренер России - Павел Алёшин Алёшин

И все же после обстоятельного знакомства с игровой карьерой Сёмина остается ощущение и какой-то внутренней недосказанности, неполной реализации заложенного в нем футбольного потенциала. В этой связи уместно вспомнить, что в большой футбол Сёмин входил полусредним нападающим, прекрасно чувствовал себя в этом амплуа, которое в начале его карьеры, когда на смену «дубль-вэ» пришла бразильская система 4—2—4 (а затем 4—3—3), было списано в архив. Бесков, видя в Сёмине классического, но не востребованного при новой системе инсайда, пытался препарировать его лучшие качества для роли атакующего полузащитника и, как мы могли убедиться, не без успеха. Но это была уже другая специальность, хотя и получившая в дальнейшем диспетчерский уклон — костюмчик вроде бы на вид всем был хорош, но кое-где все-таки чуть-чуть поджимал.

Специфика футбола такова, что его новомодные тактические схемы не бывают однодневками, сменяют одна другую спустя десятилетия, а то живут и еще дольше. В то же время век футболиста недолог. И кому-то, рожденному по добротной, но уходящей в прошлое футбольной мерке, приходится порой от звонка до звонка носить на себе тактический кафтан с чужого плеча.

Вспоминая Юрия Сёмина в годы его расцвета, невольно прикидываешь, как он выглядел бы на поле в нынешние времена, вписался бы в современные командные построения? Как ни крути, ответ получается утвердительный: вписался бы! В роли второго — оттянутого форварда ему сейчас цены бы не было. Его широкий шаг, колоссальная работоспособность, неистовость, тактическая смекалка, позволявшая связывать воедино атакующие устремления партнеров, способность вовремя выскочить из засады на прострел с фланга или неожиданно и точно пробить из-за штрафной, а при потере командой мяча затерроризировать до колик в животе соперника на его половине поля — сейчас ценились бы на вес золота. От игрока, обладающего подобными достоинствами, не откажется ни один современный тренер. В том числе и сам Юрий Сёмин. Но его игровая карьера, увы, уместилась между многообещавшим прошлым и оказавшимся несбыточным будущим.

— Для тренеров я был не подарок, поскольку из тех, о которых говорят, что «им больше всех надо», — рассказывал Сёмин о своих годах в командах мастеров. — Свое мнение всегда отстаиваю до конца. К тому же терпеть не мог скамейку запасных. Поэтому однажды поменял «Спартак» на «Динамо», поэтому и оттуда ушел, поэтому и ходил-бродил по футбольному белу свету. Переход из команды в команду — каждый раз ломка. Иной раз это скитания без дома, без семьи. Но, оставаясь все время в одном клубе, игрок зачастую хиреет. У меня же все время были новые ориентиры, раздражители, эмоции, постоянное стремление чего-то добиться. Своей карьерой доволен. Счастливых дней было много. А играл у кого! У Бескова (рядом с Яшиным), Симоняна, Старостина... Разве это не счастье для футболиста?

Подвести итог игровой карьере Сёмина хотелось бы меткой характеристикой популярного в 1980-е годы журналиста Виктора Асаулова:

«Футболистом он был задиристым. Случалось, спорил, где был прав. И где неправ. Заводился сам, заводил соперников. Судей. В единоборствах — колюч, неуступчив. Бывало, после поражения не спал. Мог переругаться со всей командой. Словом, рвал и метал. А его любили. Тренеры. Партнеры. Судьи. Зрители. Его друзья. И до сих пор с удовольствием вспоминают его финты, его голы. Это он, Юрий Сёмин, своим отношением к футболу сумел убедить всех, в том числе и строгих членов спортивно-технической комиссии, порой разбиравших его проступки, в том, что если он что-то и делал, выходившее за рамки дозволенного, то в пылу борьбы, теряя иногда контроль над своими поступками. Иными словами, каждый, кто видел Сёмина в игре, кто с ним встречался за пределами поля, его не оправдывал, но сознавал, что все хорошее и все плохое в нем от страстной любви к футболу, от неумения сдерживать эмоции, признавать свое поражение. Проигрывать он не любил. Таким игроком и остался в нашей памяти».

ГЛАВА 7. ЭКСПЕДИЦИЯ НА «ПАМИР»

Историю отечественного футбола писали не только великие игроки, но и выдающиеся тренеры. Профессия эта, зародившаяся у нас лишь в 1930-е годы, сразу выявила лучших, еще довоенных новаторов своего дела Константина Квашнина, Михаила Козлова, Сергея Бухтеева, Юрия Ходотова, Михаила Товаровского, Виктора Дубинина, Бориса Аркадьева. Однако фамилии этих первых подвижников тренерской профессии в СССР ничего не скажут даже самым дотошным зарубежным знатокам футбола.

Лишь осенью 1945 года в Великобритании впервые прогремело имя советского специалиста Михаила Якушина, только начинавшего свой тренерский путь в московском «Динамо». Триумфальное шествие динамовцев по британским стадионам создало Якушину ореол величия в глазах давно осознавших цену, значение тренерской профессии тамошних болельщиков. В отличие, кстати, от нас, научившихся уважать тренерский талант гораздо позже, и то не в полной мере, которой он заслуживает. Даже сейчас от иного руководителя популярнейшего клуба можно услышать, что вклад тренера в успех команды составляет всего лишь десять процентов. А при так называемом социализме роль личности, в том числе и тренерской, тем более всячески нивелировалась, и если популярность звезд, выходивших на поле перед публикой, невозможно было заглушить, то тренер в большинстве случаев оставался за кадром.

Однако за рубежом Якушин два года спустя еще раз утвердил свою высокую репутацию — уже на стадионах Скандинавии, где его «Динамо» громило лучшие шведские и норвежские клубы. Но кто в то время знал за границей о выдающемся и весьма успешном оппоненте Якушина внутри нашей страны — Борисе Аркадьеве? И позднее его прекрасные теоретические работы стали достоянием в основном специалистов из дружественной СССР Восточной Европы. Запад не имел понятия и о тренере-самородке Викторе Маслове, и о блестящем аналитике и практике Александре Севидове, и даже Константина Бескова оценил не в 1964 году, когда он вывел сборную СССР в финал Кубка Европы, и даже не в 1972-м, когда ведомое им московское «Динамо» сыграло в финале Кубка обладателей кубков, а лишь в 1980-е годы в «Спартаке», в не похожем ни на кого самобытном стиле громившем в еврокубках признанные европейские авторитеты. Сейчас даже Марчелло Липпи, тренер чемпиона мира сборной Италии, признается, что одним из источников постижения тренерской профессии для него стали уроки, конспекты Валерия Лобановского. Однако по-настоящему доступ к ним футбольная общественность разных стран получила только после падения «железного занавеса», отгораживавшего Советский Союз от внешнего мира.