Прямо сейчас - Сергей Нагаев

Трешка в центре! Кутыкин потер руки. Это же миллион баксов! Как минимум, если комнаты небольшие. А если здоровенные?.. Надо было, конечно, не стесняться и в лоб спросить, какая там площадь. Но в любом случае вряд ли администрация президента будет мелочиться и подсовывать конуру. О, ес!

Деньги деньгами, но еще больше его радовало, что квартира находится в центре Москвы. Кутыкин всю жизнь – сначала с родителями, а потом отдельно – прожил на окраине города, в спальном районе со стандартизированной архитектурой советского периода, в районе, где само слово «архитектура» было неуместно, настолько скучными, иссушающими душу и безликими были дома, наполнявшие его. И, конечно, Кутыкин всегда мечтал жить в центре. Он мечтал ощущать себя богомолом в тропических зарослях, а не тараканом среди коробок от обуви, но эта мечта стоила несбыточно дорого. Даже став известным писателем, он все же не мог себе позволить себе покупку просторной квартиры в центре. А сейчас вдруг все сложилось – лучше и быть не может. Так и нечего кочевряжиться. Это судьба.

Кутыкин уселся напротив экрана и уставился на него. В течение некоторого времени изображение на экране оставалось неизменным, и писатель несколько соскучился, он сник и ссутулился. К этому моменту Кутыкин, видимо, уже совсем обессилел. Он встал и, составив вместе два кресла и расположив между ними стул, устроился на них полулежа – так, чтобы краем глаза видеть происходящее на экране.

Через пару минут писатель, наконец, увидел на нем, как руководитель администрации президента вошел в зал совещаний. Байбаков приблизился к стоящему посреди комнаты большому прямоугольному столу, и двое мужчин в строгих костюмах вставанием поприветствовали его. Надо сказать, что даже если бы Кутыкин сидел к той комнате, на месте Байбакова, и видел их лица, а не затылки, то он и тогда не понял бы, кто эти двое мужчин, снова севшие сейчас в свои кресла. Членов кадрового резерва президента, его советников – Степана Федоровича Казачкова и Аркадия Леонидовича Прибыткова, а это были именно они, – вообще мало кто знал.

Они молча сидели и ждали, пока Байбаков начнет разговор.

– Здравствуйте, – обратился к ним Байбаков, сам он не сел на стул, а остался стоять, держа руки в карманах брюк. – Я позвал вас, коллеги, вы знаете зачем: нам нужно обсудить стратегии – куда пойдет страна. В прошлый раз мы с вами кратко говорили про это, и кое-какие мысли вы накидали. Но, как мне показалось, было недостаточно полета во всем этом, наблюдалась, я бы сказал, какая-то зажатость.

Мужчины промолчали.

– Так что давайте теперь поконкретнее, – продолжил после паузы Байбаков. – Ну, вот ты, Степан, какое ты мог бы предложить идеальное будущее для страны, каков, по-твоему, наш идеальный мир? Ты в прошлый раз что-то такое говорил про восстановление России в границах СССР, или в границах царской России, так?

Степан Казачков приосанился, потыкал (как догадался по его движениям Кутыкин) по клавиатуре расположенного перед ним на столе ноутбука, и на белом раздвижном экране над бронзовыми бюстами былых повелителей страны появилась первая страница презентации «Россия: особый путь».

В этот момент кто-то тихо постучал в дверь зала, где шло совещание, и вошел. Это был брюнет лет тридцати пяти, офицер, судя по выправке, но в штатском костюме. На левой щеке его был довольно большой белый шрам. Он спросил у Байбакова: «Можно?» – тот кивнул, дескать, можно, и мужчина неслышными шагами быстро подошел к Степану Казачкову, пошептал что-то ему на ухо, тот кивнул ему, мол, понял, и офицер в штатском так же тихо, как вошел, выскользнул за дверь.

– Нет, Юрий Владиленович, – обращаясь к Байбакову, сказал Казачков раздумчиво. – Я не думаю, что нам в этом вопросе надо заниматься формализмом. Зачем повторять историю? Зачем нам восстанавливать Советский Союз? Или возвращаться назад к царской России? Нужно делать новую историю. Но в целом, если формулировать сжато, стратегия именно такая: шагреневая кожа России должна снова начать расти. Она слишком сжалась после развала Советского Союза, и это никого не может устроить, сколько бы времени с того момента ни прошло. Если перевести стратегию, которую я предлагаю, на язык практики, то картина складывается такая. Белоруссия, считайте, уже наша – я как раз очень рад доложить последнюю новость, – Казачков кивнул на дверь, за которой скрылся заскочивший на минуту офицер, – президента Белоруссии Микулова инфаркт свалил, и мои специалисты уверены, что он не оправится. Такой вот приятный сюрприз. Нет, ну, то есть мы, конечно, все очень переживаем за нашего белорусского коллегу, – спохватился Казачков, – и дай бог ему здоровья. Но… вы, Юрий Владиленович, сами говорили, что он уже стал невыносим. В общем, судьба помогает нам в наших планах.

– Судьба, – утвердительно сказал руководитель администрации президента, но в то же время отчего-то несколько вопросительно глянул на Казачкова.

– Да, судьба, – твердо ответил Казачков, показывая ладони и пожимая плечами, как бы говоря этим жестом, что он тут не при чем. – Печальная случайность. Конечно, если пофантазировать: наши недруги могут распространить слухи, будто бы президенту Белоруссии повар, или кто-то там еще, подсыпал в чай какой-то там порошок. Ну, что якобы этот инфаркт спровоцирован медицинскими средствами… Но понятно, что на такую чушь даже и отвечать ничего не стоит. Впрочем, я отвлекся. Итак, на днях, я думаю, белорусский парламент мог бы обратиться к президенту России с просьбой ускорить объединение двух братских стран и превратить союзное государство из чисто бумажного в реально единое государство. Российское. Я со своими коллегами такую возможность прорабатывал, так что план объединения министерств и служб двух стран уже есть, это мы живо. А Белоруссия разделится на три области (так решит их парламент), и наш президент туда назначит губернаторов – список претендентов тоже есть. Но чтобы это все заработало, надо будет убедить ключевых игроков в Белоруссии действовать именно по этому плану. Список этих игроков тоже есть.

– Погоди-ка, – руководитель администрации Байбаков наморщил лоб. – Эта информация… в рамках нашего совещания по фантастическому будущему страны, или это серьезно сейчас может происходить?

– Инфаркт настоящий. А все остальное еще нет. Но иногда жизнь бывает фантастичной, – сказал Степан Федорович. – Так ведь могло бы быть?

– А, – несколько озадаченно сказал Байбаков. – Интересное дело, Степа, твои люди уже тебе сообщили об инфаркте, а мои люди мне ни гу-гу. Это как-то… ну, хвалю, хорошую, значит, ты собрал команду. Ладно, докладывай. И что дальше? Становится все любопытнее.

Писатель Кутыкин, до этого момента смотревший на экран, сполз в креслах, улегся поудобнее, заложив руки за голову, и безразлично уставился на свисавшую с потолка большую хрустальную люстру.

– Тоже мне фантасты, – пробормотал он себе под нос. – Такую лабуду я и сам мог бы насочинять.

– Так вот, Белоруссия, можно сказать, у нас в кармане, – донеслись до Кутыкина слова Казачкова – судя по голосу советника, он был весьма ободрен заинтересованностью Байбакова.

Если бы писатель продолжал глядеть на экран, он бы увидел, что на другом, раздвижном, экране в зале совещаний, где демонстрировалась презентация Казачкова, появилась политическая карта Евразии. На ней граница между Россией и Белоруссией еще была, а затем выскочила следующая картинка, где обе страны уже имели общую границу.

– Наш президент, таким образом, делает историю, – возгласил тем временем Казачков, – Владимир Иванович Паутов меняет политическую карту Европы и мира. На очереди – Таджикистан. Примерно по тому же сценарию. Проблем не будет, там у президента тоже сердце барахлит. А вот третий шаг в этом направлении уже будет отражать суть новой стратегии расширения империи, о которой я вам и говорил. Россия должна теперь приращиваться территориями, удаленными от наших границ. И по моему списку третьей в составе России снова, как и при СССР, окажется Армения.

Байбаков посмотрел на Казачкова с удивлением.

– Сама попросится, – сказал Казачков.

– Сама? – уточнил руководитель администрации президента.

Второй из приглашенных на совещание советников, Аркадий Прибытков, располагавшийся за столом по левую руку от Степана Казачкова, сидел до этого неподвижно, стал нервно постукивать пальцами по столешнице.

– Сама, конечно, – заверил Казачков, не обращая внимания на постукивание по столу.

– И с какой радости вдруг Армения сама к нам попросится? – спросил Байбаков.

– Есть разные варианты предшествующих этому событий, – ответил Степан Федорович. На экране за спиной Байбакова появилась следующая страница презентации Казачкова – карта южных пределов России вплоть до Индийского океана. – На мой взгляд, наиболее реалистичная комбинация насчет Армении выглядит следующим образом. Мы сделаем так, что она получит от Турции часть территории, которая исторически ей, то есть Армении, и принадлежала. Ну, скажем, район от Карского ущелья до Эрзерума (включительно) и до озера Ван (естественно, включительно).