Профессиональный некромант. Мэтр на учебе - Александра Лисина

Спуск в подвал, как и обещала дверь, прятался за первым поворотом и больше походил на вход в змеиное логово. Будь я обычным светлым, точно бы не сунулся туда в одиночку: из дыры сквозило так, будто там поселились ледяные великаны, а уж смердело до того невыносимо, что некоторые падали в обморок. Хотя тут и делов-то, что вовремя нос зажать, затем проскочил через порог, спустился на две ступеньки – и все: вони как не бывало. Защита такая… от дураков. А вот начинавшаяся чуть дальше лестница и правда была серьезным испытанием: насколько я помню, мастер Ворг очень давно и увлеченно выращивал редкий, крайне капризный подвид целебных грибов, которые не терпят яркого света, поэтому нормального освещения в лечебнице не было. Старожилы-то привыкли и заранее запасались слабенькими осветительными артефактами, а вот первогодки время от времени буквально проваливались в подвал и нередко что-нибудь себе ломали.

Возмущенные родители писали ректору жалобы, требовали исправить ситуацию и даже надавить на упрямого мага, отказывающегося заботиться о безопасности учеников. Однако поскольку мастер Ворг являлся светилом лекарского дела, в свое время был личным целителем его величества Григоара Третьего, отца нынешнего правителя, да и сейчас частенько консультировал королевского лекаря, то надавить на него не получалось. А на любые претензии он с негодованием отвечал, что, кроме как в его подвале, эти грибы, которые, кстати, исцеляли мужское бессилие, не растут больше нигде в мире. И при попытке нарушить драгоценный мицелий мир останется без ценнейшего снадобья, стоимость которого на черном рынке превышает все мыслимые и немыслимые пределы.

Добравшись до нужной двери, на которой красовалась полустертая табличка с номером «три», я прислушался к доносящемуся изнутри невнятному шуму и толкнул обветшалую створку.

Внутри было тесно – комнатка оказалась совсем небольшой; холодно – как, впрочем, и везде; зато светло – лаборатории были единственным местом, где мастер Ворг позволял использовать нормальное освещение. Магическое, естественно, – чадящие факелы при практически отсутствующей вентиляции были строго противопоказаны.

Мебели тут почти не оказалось, за исключением секционного стола, где лежало обнаженное мужское тело, и покосившегося табурета, возле которого были свалены в гору набитые книгами сумки.

Хозяева сумок тоже нашлись. Адептов, подпоясанных кожаными фартуками, было пятеро – бледных, но при этом решительно настроенных и явно уверенных в том, что предстоящее дело важнее трясущихся коленок.

Двое, низко опустив вихрастые головы, стояли вокруг трупа с устрашающего вида ножами, третий сжимал в руках громадные щипцы, четвертый вооружился двузубой вилкой. Пятый, наклонившись над телом, ожесточенно пытался продавить неподатливую грудину мертвеца, пиля ее, судя по раздававшимся звукам, самой старой и тупой пилой, которая только нашлась поблизости.

Хорошо еще, топора нигде не валялось. А то к изучению головного мозга адепты приступили бы немедленно, воспользовавшись даже этим, совершенно не подходящим инструментом.

– Эй, а что это вы тут делаете? – осведомился я, бесшумно зайдя в комнатушку.

Услышав мой голос, мальчишки вздрогнули и дружно вскинули головы, а у орудующего пилой субъекта от неожиданности выпал из рук рабочий инструмент. С громким лязгом окровавленная пила грохнулась на пол, вызвав мерзкое эхо. Давно не мытый пол окрасился свежими алыми разводами.

– О, вскрываете! – вытянув шею и оценив по достоинству измочаленные ребра, догадался я. – И как? Получается?

– Не очень, – хмуро ответил пилильщик и, наклонившись, поднял с пола орудие пытки.

– Темные? – предположил я, не увидев закрытых фартуками эмблем. – Второй курс?

– С чего ты взял? – заносчиво спросил тот же парнишка. Худенький, светленький, зеленый весь, но настроенный более чем агрессивно.

Я хмыкнул.

– На первом курсе темные обучаются целительскому делу вместе с мастерами, а у тех по расписанию занятие только послезавтра. Третий курс относится к трупам более спокойно, а четвертый никогда не начал бы вскрытие с распиливания грудины или переломов ребер. Пятый – тем более. Ну а светлыми вы не можете быть по определению – у них процесс обучения построен иначе.

– Ты сам-то кто? – недобро спросил второй паренек, у которого в руках были щипцы.

– Отработка у меня тут. А вы почему одни на занятии?

Мальчишка подумал, а потом, похоже, не увидев во мне явной угрозы, неохотно опустил щипцы.

– Мастер Ворг занят. Работает наверху. А нам велел определить причину смерти этого человека.

– У вас же первое занятие, – озадачился я. – Почему он не показал вам хотя бы основы?

– Он пообещал, что кого-нибудь пришлет… вероятно, имея в виду тебя?

Я на мгновение задумался, а потом пожал плечами:

– Получается, так.

– Чтобы нас учил светлый?! – презрительно фыркнул белобрысый любитель пил. – Да Ворг окончательно свихнулся!

Я улыбнулся и прошел к дальней стене, где ровным рядком висели давно не стиранные, покрытые бурыми разводами фартуки.

– Не нужно задевать уважаемого мастера, – заметил, скидывая сумку в общую кучу. – Кто знает, какие тут витают заклятия? Может, он нас сейчас прекрасно слышит?

Адепты тревожно переглянулись, а я, выбрав самый чистый фартук, неторопливо его надел и, обойдя стол по кругу, занял место белобрысого.

– Мастеру не до нас, – неуверенно послышалось мне в спину. – Он, когда работает, никого и ничего не замечает.

– Все может быть, – рассеянно откликнулся я, изучая следы надругательства над трупом. – А может и не быть… ты готов рискнуть и остаться на отработку из-за чрезмерно длинного языка?

– Да пошел ты… – буркнул мгновенно насупившийся парнишка.

Я только головой покачал и, кинув на неуверенно переминающихся мэтров строгий взгляд, сухо велел:

– Подойдите. Оттуда вы ничего толком не увидите, – а когда они неохотно сделали шаг вперед, протянул руку. – Щипцы отдай.

Второй паренек, оказавшийся более сговорчивым, послушно протянул свой инструмент и выжидательно замер. Невысокий, крепко сбитый, со спокойным лицом и на редкость цепким взглядом… хороший из него может получиться мэтр. Внимательный и неглупый. Таких надо беречь и учить всему, что только можно.

– Убери, – указал я ему на накрывающую ноги мертвеца окровавленную простыню. – Мешать будет.

Тот послушно стащил с тела мятую ткань, а я удовлетворенно кивнул.

– Тебя как звать?

– Верен.

– Рад знакомству, Верен. Мое имя Гираш. Что ты можешь рассказать нам о трупе?

Мальчик нервно оглядел лежащее между нами тело и дернул плечом.

– Ну, это мужик. Еще не старый, но уже и не молодой. Снаружи мы его осматривали – ран вроде нет…

– Вроде или нет? – уточнил я, не торопясь приступать к вскрытию.

– Руки и ноги целы, кости – тоже, на голове крови не видно, – буркнул Верен, а затем хмуро указал на синюшно-багровые пятна на нижней части тела. – Это ведь просто трупные изменения, да? Они у него по всей спине идут. Я такое уже видел, когда папку хоронил.

Я одобрительно цокнул языком.

– Мне нравится твоя выдержка, Верен. Если тебе больше нечего сказать о теле, то возьми нож и сделай вертикальный надрез в ямке между ключицами.

– Я что-то упустил? – тут же насторожился парень.

Ну вот! Я же говорил, что он умница!

– Есть немного, – наклонившись и оттянув нижнюю губу мертвеца, я наскоро осмотрел ему рот, приподнял веки, попытался согнуть пальцы на руке, ощупал кости черепа, проверил шею, а затем улыбнулся. – Судя по состоянию зубов, это был довольно бедный человек… и не самый добропорядочный.

– Добропорядочного нам бы сюда не положили, – фыркнул тихонько белобрысый. – Да и богатенького не дали бы распотрошить.

– Тоже верно. Кстати, у этого типа выбито несколько зубов, причем задолго до смерти. Пару раз был сломан нос, есть несколько рубцов на затылке и немало шрамов на теле, которые позволяют назвать его возможную профессию.

– Вор? – тут же навострили уши мальчишки и, позабыв про то, что я светлый, наперебой выпалили свои догадки:

– Солдат!

– Каторжник!

– Убийца!

– Может, и так, – согласился я и вопросительно посмотрел на хлопающих глазами ребят. – Но если вы правы, то убийцей он был неважным. Гильдия обычно более внимательно относится к своим членам и не позволяет им так опуститься. Хотя, возможно, когда-то наш друг серьезно напортачил и залег на дно, надолго отказавшись от заказов. Что еще важно? Зубы находятся в плохом состоянии – в последние годы он плохо питался. Кожа морщинистая, дряблая – наш клиент незадолго до смерти сильно похудел. Но мышцы все еще рельефные, так что он был, скорее, работником физического труда, нежели казначеем или торговцем. На коже наколок нет, значит, о каторжанине, скорее всего, речи не идет. А вот смертельных и видимых травм действительно не наблюдается. Предварительно можно сказать, что если его и убили, то не обычным колюще-режущим инструментом… Кстати, вас как звать-то?