Сбывшиеся сны печальной блондинки - Яна Розова

— Как хорошо, что есть Аллуся! Если бы не она — Кара загоняла бы меня до смерти, а так я лежу на диване, а Алла бегает по аптекам и магазинам.

Конечно, меня никто не заставлял все это делать. Мне хотелось. Мне так хотелось своей беременности, что я переживала чужую как свою. Конечно, каждый божий вечер я рассказывала в мельчайших подробностях о состоянии Карины Олегу. Ослепла я тогда, что ли? Ему эти разговоры не так уж и нравились. Ну, в самом деле, зачем мужчине сведения о процессе лечения молочницы у беременной подруги жены? Для меня же все, что происходило с Карой, казалось важным, интересным. Утренняя тошнота, резус-фактор, анализы мочи и прочее я воспринимала как нечто неотъемлемое от чарующего мира беременных женщин и поэтому — прекрасное.

Откровенно говоря, мое желание родить ребенка было несколько… ну как бы это сказать? Несколько ненормальным. Я хотела быть беременной, хотела пройти все стадии родов, нянчиться с младенцем, обязательно кормить его грудью. А вот хотела ли я мальчика или девочку, какого вообще я хотела ребенка? Чему бы я учила его? Для чего он был мне так нужен? Неужели только для удовлетворения самого эгоистичного из человеческих инстинктов — материнского? Ведь, производя ребенка на свет, ты тем самым не только подтверждаешь свое право жить, но и заселяешь мир себе подобными. Станет ли мир лучше, если в нем будут жить несколько таких, как я? Подумав над этим лет пять, я решила, что мои потомки вряд ли сделают жизнь на планете Земля более приятной.

Вот Кара или Юлия о таком не задумывались. И у них было все в жизни: семья, любимый мужчина, дети, дом. Меньше надо думать, вот что!

Десять лет назад, в мае родился Тигранчик. Не надо уточнять, кто составил компанию Вагифу, ожидавшему появления сына под окнами роддома. На этот раз здоровенький ребеночек родился около четырех часов дня.

Вечером я встретила мужа праздничным ужином. При свечах, но без алкоголя — мы ведь хотели зачать здорового ребенка! Не помню, что уж такое готовила я по поводу рождения Тиграна Вагифовича, но было вкусно, уютно, и я трещала о радостном событии без умолку. Муж ел, кивал и молчал.

Потом я потащила его в постель. Он сел на край кровати, ссутулившись и опустив голову. Я обняла его и игриво сказала:

— Давай, раздевайся! У меня сегодня благоприятный для зачатия день! Я мерила температуру…

— Зачатие уже произошло, — перебил меня Олег, поднял голову и следил за мной каким-то особым взглядом. До сих пор не могу понять, хоть и думала о том моменте тысячу, нет, сто тысяч раз, что же он чувствовал тогда? Вину или облегчение от того, что произнес наконец слова правды? Может, просто боялся скандала? Откуда ему было знать, что я поступлю так, как поступила.

— Какое зачатие? — я остановилась, не понимая, боясь понять.

— Я изменял тебе. Уже полгода. Моя любовница беременна.

Если, не дай бог, вас когда-нибудь били по голове, сильно и зло, вы поймете мои ощущения. Просто очень больно, тошнотворно больно. Немного обидно в первый момент, а потом это чувство усиливается, и начинаешь прокручивать в мозгу: как же это произошло? Почему я не отклонилась вправо, влево? Как обидно, что теперь так больно!

Помолчав всего с минуту, постояв вот так, полураздетой статуей посередине спальни, пошла на кухню, отыскала запрятанные от греха подальше (ведь мне был зачем-то нужен здоровый ребенок!) сигареты, закурила и стала ждать, когда придет за мной Олег, все объяснит, скажет, что я не так его поняла, ну, или еще что-нибудь такое и все вернется на круги своя. Олег не пришел. Тогда я оделась в ту одежду, которую сняла пару часов назад, когда, окрыленная счастливым разрешением Карины, прибежала домой, взяла сумку — и ушла из дома мужа навсегда.

Глава 11

Машина остановилась у знакомого подъезда. Олег пригласил меня подняться, и я пошла с ним в прошлое. В подъезде был тот же запах сырости, ступеньки были еще сильнее оббиты по краям. Дверь в квартиру теперь стояла новая, металлическая. Значит, хозяевам есть что прятать. Мы вошли в коридор. Я остановилась у порога, но потом все же решилась:

— Можно, я посмотрю?

Олег равнодушно кивнул и исчез в спальной. Он был разочарован тем, как живу я, но его собственное жилище вызывало чувство искреннего недоумения. Ведь он — богатый, по меркам Гродина, человек, хозяин крупнейшей в городе стоматологической клиники…

Я ожидала увидеть современную стильную квартиру, как у той же Карины. Но комнаты были обставлены с шиком середины восьмидесятых. То есть мебель была новая, но подбиралась по вкусу человека, большую часть жизни прожившего в совке и получившего от этого тяжелую дизайнерскую травму.

В гостиной стояла примитивная стенка, так и витали в воздухе слова: «производство ГДР», хотя сама ГДР давно почила в бозе. На стене висел огромный ковер с симметричным рисунком в бежево-коричневых немарких тонах, мягкая мебель, аналогичная той, что украшала комнату, по-моему, лет пятнадцать назад, называлась «Корвет» — мечта любой советской хозяйки. На окнах висели турецкие занавески, купленные на рынке.

Я заглянула в кухню. Практично. Да, так можно определить стиль помещения.

Дальше не пошла. Зачем? И так все ясно! Юлия перестала быть для меня таинственной и прекрасной незнакомкой. Это женщина, лишенная фантазии, с примитивным вкусом и простым взглядом на жизнь. Если права была Ольга Павловна, и Юлия к тому же самоуверенна и любит поучать, то… То зачем тебе такая женщина, Олег? Почему ты выбрал ее?

Старая обида снова вскипела в душе. Я крикнула Ведищеву, копающемуся в спальне, что подожду его на улице, и спустилась вниз, к машине.

По дороге домой мы заехали в круглосуточный супермаркет, и Олег накупил провианта, будто собирался прожить у меня остаток своих дней. Впрочем, если покопаться в памяти, можно припомнить, что покупка такого количества продуктов в годы нашего совместного проживания была делом обычным. Мы оба любили поесть. Причем муж покупал свежее мясо, овощи, рыбу, то есть продукты, которые еще надо было доводить до состояния еды довольно долго. Полуфабрикаты мы презирали. Паштет, например, Олег называл «один раз переваренным мясом».

Дома Ведищев, прежде всего, припрятал в стиральной машинке сумку с деньгами, занятыми Олегом у своего клиента на выкуп Кирилла.

— Ты возьмешь деньги в Москву? — спросила я.

— Безналом, — коротко бросил он.

Потом повеселевший мужик занялся приготовлением ужина. Он уже успел убедить себя, что все будет хорошо, завтра наступит новый день, хорошим парням везет и так далее. Резкий переход от депрессии к веселью тоже был мне знаком. Через час он, возможно, снова погрузится в панику, но сейчас порхает по кухне, ругает меня за отсутствие кухонной утвари и предвкушает сытную еду.