Я тебя придумала - Анна Шнайдер

— В самой Мирнарии и в настоящее время существует огромное количество тайных обществ, которые считают своим долгом спровоцировать войну с нами, — продолжал учитель. — Сам император Басад старается поддерживать мир и не препятствовать торговым связям, но, к сожалению, в мирнарийском обществе наблюдается огромный разброд и шатание. Выловить и казнить всех заговорщиков не представляется возможным.

Эдигор прикрыл глаза, вспоминая, что он читал о Мирнарии в книгах из императорской библиотеки. А читал он немало. Особенно много страниц различные исследователи посвящали анализу причин взаимной ненависти мирнарийцев и эрамирцев. И у наследного принца уже давно сложилось собственное мнение на этот счёт.

До того как император Интамар объединил земли Эрамира, на континенте насчитывалось более десяти различных королевств (или княжеств, вольниц, содружеств, племён — тут уж как кому больше нравилось себя называть). Орки, тёмные и светлые эльфы, гномы, гоблины, люди и прочие расы — все жили отдельно и не слишком горели желанием объединяться, к тому же объявлять своим императором чистокровного человека.

Интамар ступил на трон, когда ему не исполнилось и двадцати лет, и сразу же был вынужден участвовать в кровопролитной Последней войне — войне, которую начал ещё его отец. И на поле боя юный Интамар потерял лучшего и единственного друга. В тот момент император поклялся, что сделает всё возможное, чтобы прекратить эти бессмысленные убийства, называемые войной.

Через пару недель Интамар заключил с гномами взаимовыгодный торговый союз. Понадобилось всё его дипломатическое искусство, чтобы уговорить короля гномов подписать договор о взаимном ненападении, признании территории гномьего королевства входящим в состав Эрамира — человеческой империи — и предоставлении гномам равных с людьми прав. Но у Интамара всё получилось. Немалую роль сыграл тот факт, что император пообещал — на протяжении ста лет всё оружие для Эрамира будут изготавливать только гномы, а взамен получат самые лучшие фрукты, овощи, вино и мебель.

Постепенно Интамар заключил подобные договоры со всеми расами. Сложнее всего было уговорить эльфов — и тех, и других. Они и до сих пор были не слишком довольны тем, что находятся под властью человека, от бунта их удерживало только то, что пользы от такого союза больше, чем вреда. Да и Интамар когда-то сделал мудрую вещь — в жёны Повелителю тёмных эльфов отдал сестру, а светлых — дочь. Интамар, так же, как и Эдигор, в детстве много читал. И когда-то давно он вычитал, что эльфы не станут воевать против родственника, пусть даже очень дальнего. Плести интриги, выражать недовольство, бунтовать — да, но не объявлять открытые боевые действия.

Процесс объединения Эрамира занял у Интамара больше двадцати лет. Это стало смыслом его жизни. И, умирая, император произнёс: «Раса, которая нарушит мир наших земель и начнёт войну, навлечёт на себя вечное проклятие». Почему-то за сто пятьдесят лет, что существовали объединённые земли Эрамира, никому и в голову не пришло усомниться в словах давно умершего великого императора, который был, в конце концов, просто человеком.

А Мирнария… Что ж, возможно, именно наличие среди эрамирцев такого огромного количества представителей различных рас и пугало жителей соседнего континента. Ведь они-то все были людьми — невысокого роста, крепкого телосложения, в основном тёмноволосые и темноглазые, обладающие крайне малыми способностями к магии. Очень своеобразной магии. И пусть мирнарийцы все были людьми, их земли постоянно потряхивало от различных бунтов, покушений на представителей власти, а количество тайных обществ и орденов, объявляющих святой целью «свержение режима императора Басада и уничтожение враждебных рас Эрамира» стремилось к бесконечности.

И всё бы ничего, но за последние пятнадцать с лишним лет — время правления отца юного Эдигора — отношения с Мирнарией становились всё хуже и хуже. Эдигор Первый не зря носил гордое прозвище Вспыльчивый. С императором Басадом он находился в крайне напряжённых отношениях. И купцы Эрамира предпочитали на землях Мирнарии не высаживаться вовсе — быстренько грузили товар, забирали то, чем торговали соседи, и уплывали. Ибо знали — оставшись на ночь в портовом мирнарийском городе, наутро можно проснуться с перерезанным горлом.

Такие вот добрососедские отношения.

Учитель Грохан как раз открыл рот, чтобы начать рассказывать Люку и Эдигору о тайных обществах Мирнарии, когда в дверь постучали.

— Чай для его высочества и его пажа, — склонила голову вошедшая служанка в смешном белом чепчике, из-под которого выбивались светло-русые кудряшки. Девушка, видимо, страшно смущалась, поэтому не смела даже поднять глаз и посмотреть на принца.

— Спасибо, — ответил Эдигор и, дождавшись, пока разом покрасневшая как помидор девушка выйдет из комнаты, тихо сказал Люку:

— Можешь выпить всё, я не хочу.

Впоследствии наследный принц много думал о том, что было бы, если бы он всё-таки выпил тот злополучный чай. Ведь ещё ни разу Эдигор не пропускал утреннего чаепития и даже часто с удовольствием закусывал принесённой свежеиспечённой булочкой.

Люк, кивнув, сосредоточенно налил в чашку напиток, стараясь не расплескать ни капли, и, глубоко вздохнув, сделал большой глоток.

Прошло примерно пять секунд, прежде чем паж его императорского высочества, закатив глаза, молча рухнул на пол.

— Люк!!!

Никогда в жизни ещё Эдигору не приходилось кричать так громко. Он даже не знал, что способен на подобные высокие звуки.

И почти тут же, увидев, что друг забился в припадке, а на его губах выступила пена, наследный принц снова заорал, только на этот раз так, что стёкла в окнах задрожали:

— АРАВЕЙН!!!

Учитель Грохан уже вертелся рядом с Люком, дрожащими пальцами пытаясь расстегнуть его камзол, когда пространство возле стола закружилось белыми снежинками.

— Что случилось, ваше высочество? — спокойно спросил Аравейн, ещё даже не появившись в комнате полностью — снежинки просто обрисовали его фигуру, и только два огромных сапфировых глаза сверкали там, где должна быть голова.

Вместо ответа Эдигор указал рукой на бившегося в агонии Люка.

Наконец снежинки осыпались, и в комнату шагнул Аравейн. Сел возле мальчика, приложил ладонь к его лбу, что-то прошептал… и нахмурился.

— Ваше высочество, попросите ничего не трогать в этом кабинете, — сказал маг Эдигору. — А потом приходите ко мне.

Снежинки вновь укутали фигуру Аравейна, захватив теперь заодно и Люка… А