Компромисс возможен - Франческа Шоу

Маркус подошел к окну, возле которого она стояла, и протянул руку.

— Смелей, мисс Дейн. Не бойтесь. Крыша почти везде плоская.

Антония встала на ящик у окна, а затем храбро переступила через подоконник. Под каким-то предлогом Маркус отослал кровельщика, и они остались одни.

— Ах, какой отсюда вид! — восхитилась девушка. Кругом на многие мили расстилались зеленеющие поля, а за ними до самых гор были видны густые буковые леса. Облокотившись на парапет, она вглядывалась в даль, не обращая внимания на высоту. Но стоило ей посмотреть вниз, как у нее закружилась голова, и она в ужасе отпрянула.

Маркус подхватил ее и повернул лицом к себе. Антония боялась открыть глаза: она еще никогда не бывала на такой высоте. Сердце бешено колотилось. Ей не хватало воздуха.

— Не падайте в обморок! — строго сказал он. Она скорее почувствовала, чем услышала этот приказ, потому что ее ухо было прижато к его груди. От него исходил еле заметный аромат одеколона, кожи и чего-то почти неуловимого, но уже так хорошо ей знакомого.

— Вы приказываете? — дрожащим голосом откликнулась Антония. Она еще никогда не теряла сознания, но сейчас ей показалось, что это произойдет.

— Да. — Он встал между нею и парапетом, все еще держа ее за плечи. — А теперь сядьте вот сюда, подальше от края, и я вам объясню все насчет водостоков, а иначе кровельщики не будут знать, что им делать дальше.

— Неужели вы разбираетесь в таких вещах?

— Конечно. Что и вам советую. Надеюсь, вы понимаете, насколько важны размер труб и удаленность от дома стока воды с крыши?

— Ни при каких обстоятельствах я не хотела бы вникать во все эти подробности, — решительно заявила она, пытаясь при этом подавить в себе желание снова очутиться в его объятиях.

Словно прочитав ее мысли, Маркус сел рядом и сунул ее руку себе под локоть. Она хотела было запротестовать против такой фамильярности, но не решилась. Да и кто. их здесь видит? Он поцеловал ее ночью, когда они были одни, и все же не пошел на большее, а сейчас день, так что ничего неприличного он себе не позволит.

— Какие красивые трубы в Доувер-хаусе! Вы уже решили, что будете с ним делать?

— Рабочие приводят его в порядок. Нам с Донной будет там удобно.

— А этот вы продадите? — Он был явно удивлен.

— Разумеется, нет. Теперь нет необходимости продавать Рай-Энд-холл, благодаря кредиту, который вы помогли мне получить. Я думала, вы поняли, зачем мне нужны деньги, ведь я об этом говорила совершенно открыто.

— Я решил, что вы сказали об этом сгоряча, ведь мы немного разошлись во мнениях, и, признаться, не принял ваш план всерьез.

— Зачем бы мне в таком случае понадобились деньги? — удивилась она.

— Чтобы жить так, как полагается даме из высшего общества.

— Значит, вы заботились о моем благополучии? А вас не удивило, что я в таком случае не смогу вернуть долг? — Она все больше распалялась, но неожиданно в глубине души забрезжила надежда, что он помог ей, потому что все-таки питает к ней нежные чувства и не хочет, чтобы она уезжала.

— Я всегда стараюсь заботиться о благополучии других, — сухо ответил Маркус. — Но есть и решающее обстоятельство… — (она чуть не задохнулась в ожидании признания), — мне и моим соседям небезразлично, если такое прекрасное поместье, как Рай-Энд-холл, будет и дальше ветшать и разрушаться. Это ведет к бедности и, как следствие — к нищете и правонарушениям.

— Если вами движет альтруизм, почему вы не заявили о своих намерениях открыто? — Да что же это такое? Стоило ей подумать, что она в него влюблена, как он говорит нечто совершенно невообразимое! — В свою очередь спешу вас предуведомить, что собираюсь сдать дом и ферму весьма уважаемому джентльмену, — сказала она нехотя, и лицо ее пошло красными пятнами.

— А, значит, это был клерк. Так я и думал! — удовлетворенно сказал Маркус.

— Это был не клерк, сэр. Мистер Блейк — адвокат с высокой репутацией. Я надеюсь, что его клиент — который к тому же приходится ему дядей — поселится в Рай-Энд-холле.

— Мистер Блэк, видимо, произвел на вас большое впечатление!

— Блейк, сэр. Он воспитанный молодой человек, с которым приятно иметь дело. И уж конечно, настоящий джентльмен. — Антония полностью овладела собою. — Он станет достойным членом нашего общества, если поселится здесь вместе с дядей.

— С нетерпением буду ждать знакомства с ним, — вежливо отозвался Маркус. — Однако мы отклонились от темы. Вы действительно приняли решение поселиться в Доувер-хаусе?

— Да. Он подходит нам по своим размерам. А сад можно привести в порядок.

— Значит, вы решили постепенно превратиться в почтенную старую деву и посвятить себя возведению грота из ракушек и совершенствованию искусства плетения кружев?

Антония приписала его сарказм разочарованию: ведь она отказалась продать ему дом.

— Вовсе нет! Как только устроимся в и Доувер-хаусе, мы намерены принять самое деятельное участие в светской жизни. К тому же у меня осталась земля, а на ней — мои арендаторы, о которых я должна позаботиться. Так что у меня будет чем заняться.

— Рад это слышать. — Одна бровь поползла вверх. Она уже знала, что это означает скрытую насмешку. — Могу ли надеяться, что вы посетите Брайтсхилл? Я собираюсь устроить прием, а если наберется достаточно пар — и танцы.

— С удовольствием, — церемонно ответила Антония, хотя мысль о том, что в ее гардеробе вряд ли найдутся платья, которые смогут соперничать с нарядами местных дам, немного ее пугала. — Что-то становится прохладно, да и Донна наверняка уже меня хватилась.

Маркус подал ей руку и подвел ее к окну. Он пролез первым и обернулся к ней.

— Я сама, спасибо, — сказала она, испугавшись, что он окажется так близко.

— Антония, либо я отвернусь, а вы станете вылезать и наверняка зацепитесь за что-нибудь и порвете платье, либо я помогу вам — с полным к вам уважением. — По его глазам она поняла, что он над ней смеется, но ей вдруг стало все равно.

Наклонившись, она протянула руки, и Маркус без всяких усилий перенес ее через подоконник, продержав лишь короткое мгновение, прежде чем поставить на пол.

— Скажите… — начал он.

— Что? — Антония подняла на него взгляд и увидела, что у него щека измазана известкой, а в волосах запуталась паутина.

— Вы сохранили за собой право рыбной ловли? — Он улыбнулся, показав ослепительно белые зубы.

Значит, он помнит…

— Нет, я решила, что из меня никогда не получится хорошего рыболова, — неуверенно засмеялась она.

— Просто в этом деле нужна практика. Приезжайте в Брайтсхилл, и я вас поучу.

За дверью раздались тяжелые шаги. К тому моменту, когда кровельщик вошел в комнату, расстояние между ними было не менее пяти футов, а Маркус вовсю расхваливал качество малярных работ.