Взять Тарантину - Иван Охлобыстин

Коридоры киноинститута

Профессор Добржанский идет по институтскому коридору. Студенты с ним здороваются. Но больше студентов привлекает другое. За профессором неотступно плечом к плечу следуют два азиата. Феллини их не замечает. Открывает дверь в аудиторию, заходит. За ним в аудиторию заходят и азиаты. Дверь закрывается.

Аудитория киноинститута

Феллини бросает на учительский стол портфель, садится на стул и тут только замечает, что в дверях стоят Мазанхан и Найхал, сын Нальхана. Некоторое время Феллини их рассматривает, пытаясь идентифицировать. Потом спрашивает.

Феллини. Господа, вы ко мне?

Мазанхан. Мы к вам, уважаемый.

Найхал, сын Нальхана. И вот по какому вопросу.

Квартира Макса

Продолжение немой сцены. Продолжает звонить телефон. Никто не двигается с места, пока наконец парикмахер Слава не решается взять трубку.

Слава (печально в трубку). Вас слушают. Говорите…

Шепот Макса (из трубки). Слава? Это ты?! Он ушел? Я имею в виду колумбийца.

Слава (раздумывая). …Да, это квартира Максима Богушева, но он не сможет с вами поговорить…

Шепот Макса (из трубки). Мне страшно, Слава, я боюсь темноты.

Слава (напрягаясь). Он никак не сможет с вами поговорить. Он… скоропостижно умер… Его кремировали, хотя мы это уже полчаса не можем никому втолковать. И тебе, полудурок.

Квартира Макса. Кладовая

Макс хрипло шепчет в трубку.

Макс (б трубку). Скажи мне правду — он ушел?

Слава (раздражаясь). Нет, он еще не ушел. Мы этому идиоту не можем никак объяснить, что ты погиб.

Квартира Макса

Слава. Из жэка звонили. Выражают свои… (Слава кладет трубку, говорит Бабушке, с пересохшим горлом.) Анечка… Вам пора… отсюда…

Лера (отодвигая от себя Гошу). Какая авария?! (Обводит всех присутствующих взглядом, пристально всматривается каждому в лицо.) Вы что-то он меня скрываете!! Гоша?!

Гоша (честно). Я… пытался… тебя предупредить, Лера…

Квартира Макса. Кладовая

Максу плохо. Макс готов выйти из убежища.

Квартира Макса

Всем неловко. Сальвадор впечатлен последней сценой. Он встает. Обращается к Бабушке.

Сальвадор (исп.). У нас в Колумбии так часто бывает. Человек много обещал — и ни фига не сделал. Он расстраивается, перестает следить за собой, и, как следствие — все плохо кончается. Очень жаль. Я передам дону Педро — моему дорогому боссу — о наших с вами общих делах.

Сальвадор смотрит на букет, размышляя, куда его пристроить. Делает шаг к Лере, вручает. Лера машинально принимает букет. Сальвадор уходит, на прощание щелкнув ногтем по вазе.

Гоша. Что он сказал?

Бабушка. Сказал, что еще вернется…

Слава. Гоша, я хочу выпить.

Бабушка. И я хочу.

Аудитория киноинститута

Пара азиатов сидит за столом профессора, зажав его в тиски. Беседа проходит уже некоторое время. У Феллини независимый вид прижатого к стенке человека.

Мазанхан. Профессор, вы любите детей?

Феллини (задумавшись над неожиданным вопросом). Н-не могу так сказать. Нет. И у меня их нет. Так что вам шантажировать меня нечем. Я холостяк, сирота, сторонник стерилизации.

Мазанхан. Жалко. А вот мой старший брат очень любит своего сына и очень хочет сделать для него такой подарок. Самый новый фильм Тарантины, такого хорошего режиссера, да приумножатся его годы.

Феллини. Пусть подождет пару недель и сводит его в кинозал.

Мазанхан (Найхалу, сыну Нальхана). Он не понимает…

Найхал, сын Нальхана. Не понимает…

Феллини. Да. Не понимаю, чем обязан?

Найхал, сын Нальхана. Послушай, Феллини…

Феллини. Феликс Андреевич Добржанский.

Найхал, сын Нальхана. Это понятно. Так вот, Феллини. Не будем терять времени. Сколько?

Феллини не отвечает. В аудиторию заглядывает студент; заметив, что профессор занят, закрывает дверь.

Мазанхан. Сколько нужно, чтобы эту Тарантину взять? Денег? Камней? Людей? Песен? Машин?

Феллини. Не понимаю, о чем вы? Экономический факультет в другом крыле.

Мазанхан (Найхалу, сыну Нальхана). Ты не сказал нам, что он упрямый, как осел.

Найхал, сын Нальхана (Феллини). Вот вы в своей первой книге «Голливуд и его тлетворное воздействие на мой мозг» пишете, профессор, что… типа…

Феллини (явно оживившись). Вы читали?

Найхал, сын Нальхана. Уснуть не мог!.. Весь аул плакал.

Феллини (смущаясь). Спасибо.

Феллини машинально протягивает руку, чтобы взять у азиата «зачетку», но спохватывается.

Найхал, сын Нальхана. Ну, профессор. Никогда в Голливуде не были, а бумагу пачкаете. И наши люди говорят, что вы неправду пишете.

Профессор меняется в лице.

Говорят, что наврали. На пенсию не хотите — говорят.

Феллини смотрит на него уничтожающим взглядом, однако вскоре его взгляд смягчается, поскольку Найхал, сын Нальхана, показывает ему тугую пачку стодолларовых купюр. В аудиторию начинают входить накопившиеся за дверью студенты, с любопытством разглядывая странных приятелей Феллини.

Феллини (Найхалу, сыну Нальхана, неудовлетворенно). В общем, так, молодой человек. Здесь не место для нашего спора. Приходите сегодня ко мне в офис в конце дня. Вот адрес. (Протягивает визитку.) Часа через два я освобожусь. И мы с вами продолжим, я думаю. Вы свободны, господа. Не смею больше вас задерживать. Всего доброго…

Азиаты нехотя направляются к выходу, обменявшись со студентами взаимно удивленными взглядами. Мазанхан берет у Найхала, сына Нальхана, визитку профессора, подозрительно разглядывает.

Мазанхан (Феллини). На прощание, уважаемый, я хочу рассказать вам одну мудрую притчу. Мне ее рассказал дедушка Номто, когда я посмотрел, как овечка устроена. Дедушке Номто рассказал эту притчу его дедушка, а его дедушке — его прадедушка. К одному шаману пришел ученик и спросил:

— Как, Великий Шаман, мне немедленно изменить «точку сборки»?