Хранительница искры (СИ) - Риз Лаванда

— А я сказал, что ты не умеешь его подавать, оно киснет от одного твоего вида! — выкрикнул он ей в лицо, но она в очередной раз не поддалась на его вызов. Мидэя снова, молча вытерла стол и долила вина обратно, не глядя на князя. Вспыхнув от гнева, Данат размахнулся, сметая со стола всё, что ему попалось под руку — кубки и блюда с яствами:

— На похоронах и то бывает веселее! Ну, скажи мне хоть что-то! Скажи, что злишься! Скажи, что ненавидишь своего князя! Посмотри на меня и изрыгни своё очередное проклятье! — выкрикнул он вскочив, и схватив девушку за плечи. Но Мидэя даже не вздрогнула, оставаясь безучастной к его ярости. Данат зарычал, его трясло от непонятных разрывающих его ощущений. Самый молодой из рыцарей, Икар, бросив обратно на блюдо недоеденный кусок мяса, недовольно при этом ему заметил:

— Оставь её, Данат. Что ты словно с цепи сорвался? Разве тебе мало того, что теперь Лионель избегает всех нас и вечно торчит в дозорах? Хотя на её месте, я бы уже давно плюнул тебе в морду. Уж прости, но даже мне неловко на всё это смотреть.

— Не нравится — не смотри! — огрызнулся Данат. — Новый защитничек выискался? У неё нет права молчать, когда я с ней разговариваю! — и он с пристрастием уставился на Мидэю, угрожающе сжав её за плечи. — Я буду трясти тебя до тех пор, как ты не заговоришь!

— Что вы хотите от меня услышать, ваша светлость? Что меня воротит от одного вашего вида? Что я не желаю смотреть на заносчивого ублюдка, который с упоением топчется по чужим душам, заливая своё брюхо вином? — произнесла Мидэя холодным тоном.

— Пф, здорово, напросился! — прыснул Дюк, в повисшей тишине.

— О! — криво усмехнулся Данат, не думая её отпускать. — А ты сама, что у нас святая, чтобы судить меня? Кто-то рождается рабом, кто-то царём, и у каждого своя участь. Кто-то ползает на коленях, а кто-то властвует! И не мне быть смиренным и добродетельным. Я потомок древнего рода, в котором все мужчины были суровыми воинами!

— Потомок, которого никто не любит, лишь все боятся, — смело произнесла Мидэя, посмотрев ему в глаза. — Ты нищий, князь! Нищий и обездоленный, потому что в твоём сердце пустота, и ничьё другое сердце не поделилось с тобой своим теплом. Кто ты без своего титула и денег — одинокий, испорченный мальчишка!

— Убирайся! Пошла вон! — сердито оттолкнул её Данат, отворачиваясь.

А её и не нужно было долго упрашивать на этот счёт, она просто мечтала исчезнуть отсюда.

— Да уж, в следующий раз, ты уже не будешь так упорно добиваться, чтобы она раскрывала рот, — крякнул Фин. — Разве что в другом случае.

— Заткнись! — зло бросил ему Данат, залпом опрокинув кубок, после чего уставившись в одну точку.

— Мой князь, нас беспокоит выражение твоего лица, — язвительно протянул Хезер, — Кажется, только что, простая служанка уложила тебя на обе лопатки!

Данат лишь нахмурился под общий хохот рыцарей.

***

— Мидэя, ступай в княжескую опочивальню и перестели там ложе! — приказным тоном отчеканил Кресс, смерив её как всегда уничтожающим взглядом. — И давай пошевеливайся быстрее, у тебя ещё полно работы! После уберешься в зале, где вчера пировали рыцари и его светлость!

Поджав губы, Мидэя схватила чистые простыни и отправилась наверх. Она знала, что с самого утра отряд рыцарей Даната покинул замок, поэтому Мидэя была спокойна, что на этот раз ей удастся избежать встречи, которые с каждым днём выносить становилось всё труднее. Князь омрачал её жизнь. Каждый раз, когда ей приходилось прислуживать ему — её охватывало тягостное воспоминание всего того, что он заставил её пережить. Она не понимала, откуда в этом молодом человеке, в этом красивом и сильном мужчине взялось столько неприглядного зла.

В тоже время, когда она, прячась от посторонних глаз, брала в руки священное пламя — оно вдруг вспыхивало, росло и крепло, а это означало, что рядом находился источник силы. И только один человек вызывал в её ладонях такое непонятное и загадочное ощущение. Поэтому утверждать полностью, что Данат был порождением мрака, она не могла. Но и в то, что сила была заложена именно в князе — поверить было сложно. Даже невзирая на её горящие и щиплющие ладони в его присутствии. Мидэя ощущала себя окруженной противоречиями и не схождением. Но что-то такое в князе всё-таки скрывалось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Хотела она того, или нет, но она была обязана это выяснить.

Пока что из разговоров слуг Мидэе удалось узнать, что мать Даната умерла когда ему было семь. И у Мидэи появились смутные догадки, что именно его мать обладала даром силы, той силы, которой поклонялся тайный монашеский орден, орден священного Аввина. Эта сила проявлялась лишь в женщинах. Мужчина же носивший в себе её источник выделялся буйным нравом и пороками.

А Данат был именно таким — распущенным и неукротимым деспотом. Для того чтобы узнать больше, Мидэе нужна была какая-нибудь вещица его матери или её портрет, чтобы почувствовать, насколько сильным был её дар, который теперь мог томиться в этом чудовище.

Мидэя знала ещё одно — что подобный дар, если он сокрыт в мужчине, можно было перенять, и она знала как это сделать, и как им пользоваться. Иногда её посещали мысли попытаться, но стоило ей увидеть князя Даната — как желание обладать его силой тут же пропадало, и она начинала уговаривать себя, что она всего-навсего лишь хранительница знаний.

Поправив последнее покрывало, Мидэя выпрямилась, собираясь поскорее покинуть княжескую опочивальню, где всё было пропитано духом ненавистного синеглазого демона. Она повернулась к двери … и застыла.

«Интересно, как долго он там так тихо стоял?» С голым торсом, в одних штанах, подперев дверь. На груди, с золотой цепочки свисал аккуратный медальон, и Мидэя ощутила, как её ладони буквально воспламенились при одном только взгляде на это украшение. Но остолбенела она от того, что Данат был так близко, а его погруженный в неё взгляд, лишал её даже мысли о попытке бежать. Так она и стояла, не сводя с него глаз, пока он словно крадучись, мягко, поступью хищника, не подошел к ней вплотную. От него полыхнуло жаром, и Мидэя шумно вздохнула, вдруг ощутив, как же дико и бешено колотится её сердце.

— Ты ведь не боишься меня? — вкрадчиво прошептал Данат, обволакивая её взглядом.

— Тогда … ты сказал, что это случится всего раз, и что ты … больше не будешь изводить меня, но я вижу, что твоё слово это пустой звук, — так же шепотом, произнесла она, невольно опуская глаза, на манящий её к себе медальон.

— Не выходит иначе, ты притягиваешь меня к себе, своей непокорной дерзостью, упрямством, своей красотой, — тихо проговорил Данат, заворожено погладив её по щеке. — От твоих холодных взглядов меня бросает в жар, а от одной мысли, что ты рядом — во мне разгорается пламя, от той искры, которая в тебе сокрыта.

Услышав эти слова, Мидэя чуть было не вскрикнула, так явно сейчас перед ней проявлялись знаки — сила требовала, чтобы её выпустили.

Взяв её за руки, Данат с шумом втянул воздух, трепетно коснувшись губами её запястья, словно целуя лепестки роз.

С закрытыми глазами, он водил губами по её ладоням, и Мидэю притом, что она испытывала к нему раньше, вдруг начала бить сладкая дрожь. Презрение и притяжение сплелись в одно. …Вопреки всему она возжелала его ласк. Крепко обняв её, Данат со стоном поцеловал её в губы, и Мидэя заметила, что в этот раз он ведет себя очень странно — каким-то образом, у него получалось быть нежным. И это сбивало с толку, ведь нежность и чуткость были не присущи синеглазому извергу.

Мидэя ещё не знала, что он гасит собой его муки, что целуя её — он избавляется от душевной агонии, испытывая головокружительное блаженство только лишь от прикосновения к ней. Поэтому Данат и не спешил, его касания были бережными, поцелуи чувственными и глубокими. И это подтолкнуло девушку снова поддаться ему. Словно околдованный, он стащил с неё одежду, и не заметил, как очутился на ложе, покрывая поцелуями её тело. Но и сама Мидэя в отличие от прошлого раза вела себя иначе. Не безучастно перетерпела, как тогда в купальне — она отвечала ему, она ласкала пальцами его плечи и грудь, прижимала к себе его голову, извивалась под ним, в её стонах были слышны неразборчивые слова. Тем самым поглощая Даната полностью, … а вместе с ним кое-что ещё. …Другого раза могло и не случиться, поэтому она приняла решение извлечь томящийся без дела дар.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})