Вызов - Гайя Антонин

   И не успела я сделать два глубоких вздоха и изобразить подобие улыбки на лице, как в гостиной меня ожидал еще один большущий кусок той пахучей субстанции, о которой я упоминала выше.

   Юля плакала, плакала и Лариса. Дети забились кто куда. Виктор, Люся, Эма, Слава, Вика и Максим сидели как мыши. Мана прижимал одной рукой к стене Северуса, невесть откуда взявшегося, а Лука пытался оттащить от них Антона.

   - Что тут такое?! - вскрикнула я, подлетая к мальчикам, ведущим свои разборки прямо у входа в гостиную.

   Честно говоря, что-то худшее было сложно представить. Мана почему-то сцепился с Северусом, на него налетел Антон, а Лука всех их разнимает. Б...дь, кошмарный сон! А меня не было минут десять!

   - Если ты, парень, еще раз такое матери скажешь, - услышала я тяжелый голос Маны, - я тебе нос сломаю.

   Северус был пьян, вывалян в каком-то мелу и едва стоял на ногах.

   - Ладно, Лук, - Антон сделал жест, что успокоился, - пусти. Не хочу об это... чмо руки марать. Мне стыдно, что ты мой брат, Северус...

   Я, пораженная, не обратила даже внимания на то, что при этих словах Антона Лариса и Юля заплакали сильнее, и к ним присоединились Люся и Стелла. Маришка удивленно и испуганно притаилась рядом с Викой, которая тоже была немало напугана.

   - Мана, что тут... - начала я, кладя руку на плечо вампира.

   Северус, скосивший на меня пьяные глаза, довольно внятно произнес:

   - Это твой пес, что ли?

   Я пришла в ужас.

   - Прошу, Северус, не усугубляй!

   - А х...ли мне, все равно сдохну. А вы все, б...дь, х...ня, а не родня...

   Кулак Маны вполне слышимо врезался в нос Северуса. Несколько вскриков, в том числе и мой.

   - Что тут такое?! - это папа.

   - Мана, умоляю, осторожнее... - не убьет же он его?!

   Северус заплакал. Кровь и слезы текли по его лицу, смешиваясь. Ноздри Маны раздувались, он вдыхал аромат крови и слегка приоткрыл рот.

   - Ненавижу... Сука... Ненавижу... - простонал Сева. Мана разжал кулак, которым крепко держал его за шиворот - и мой братец ополз по стене на пол, на чьи-то ботинки.

   Картина была та еще. Я ощущала себя стоящей посреди страшных похорон и совершенно беспомощной.

   - Успокой мать, - Мана не собирался обсуждать приказы ни с кем. - Гайя, я тебе говорю.

   Я приблизилась растерянно к Ларисе и обняла ее, присев рядом, а она заплакала еще сильнее. Мана подозвал жестом Луку:

   - Помоги мне.

   Они подняли пьяное, рыдающее взахлеб, что-то бормочущее существо, что было когда-то холодным высокомерным Северусом Антонином, и поволокли его по лестнице.

   - Антоша, - я обратилась к самому спокойному среди присутствующих. Самый спокойный как раз заливал в себя добрую порцию коньяка. - Что тут случилось?

   - Антон, мне налей, - коротко попросил папа.

   - Что-что? Твой любимый брат оскорбил мою мать и мою сестру, - доходчиво пояснил мне Антон, наливая в стакан отцу.

   - Он и твой брат. А они мои...

   - Нет.

   От жестоких слов Антона мне захотелось зареветь еще сильней, чем в кабинете.

   - Мне он больше не брат, - Тоша налил себе еще. Его руки дрожали.

   Отлегло. Он не хотел сказать, что Лора мне не мать. Я подумала о Северусе. О Боже!.. Мана! Кровь...

   В комнате над Севой сидел Лука, промакивая кровь полотенцем.

   - Лука, - я положила ему на плечо руку, - иди к маме. Ты ей сейчас нужнее.

   Он не стал возражать. Мана сидел в кресле Северуса так, будто сидел в нем всю жизнь.

   - Ты сломал ему нос.

   Северус, по-моему, выключился. Я склонилась, чтобы послушать его дыхание. Негромкий смех Маны заставил меня посмотреть на вампира угрюмо.

   - Он жив. А ты что ж, думала, я буду пить его кровь?

   - Да.

   - Твой брат наркоман. Мы не любим наркоманов.

   - Я учту это, когда захочу разонравиться всем вампирам разом. А еще СПИД подхвачу.

   - Ну и дура.

   - Мана, ты понимаешь, что ты поступил неправильно?

   - Ты не слышала, что он сказал.

   - Что он сказал?

   - Я не хочу повторять. А то стошнит.

   Я не отказала себе в удовольствии указать Мане на дверь туалета:

   - Кстати...

   Он спокойно выдержал мой полный сарказма взгляд.

   - Ты за меня не переживай. Твой брат на слова матери сказал ей завалить рот - я смягчаю, поняла, да? Он сказал, что она тут не хозяйка, что она всю жизнь задницу грела, если б не отец...

   - Довольно, - я почувствовала, как ногти впиваются в мои ладони. Опомнившись, разжала кулаки. Северус весь в крови. Жалость и злость одновременно пронзили мое сердце.

   - Принеси льда, пожалуйста, - попросила я Ману.

   - И пальцем для него не шевельну.

   - Мана!..

   - Когда я в последний раз видел свою мать, - перебил меня вампир, и его голос настораживал. Я даже обернулась к нему, чтобы понять, что, мать его, к месту помянутая, значит этот тон приговоренного к пожизненному заключению, - она держала в руках кочергу, наставленную на меня, и, плача, Христом заклинала не подходить к ней.

   Я застыла с телефоном в руке - решила пока написать Вите, чтоб льда приволок. Однако сказанное Маной повергло меня в состояние шока. Впрочем, я продолжила машинально набирать SMS.

   - "Мане, Мане, прошу, уходи", - он вздохнул, погрузившись в воспоминания.

   Я отослала сообщение.

   - К чему ты мне рассказываешь это?

   - К тому, что нельзя матерям такие вещи говорить, которые брат твой говорил. Категорически нельзя. И я не собираюсь выслушивать подобное в своем присутствии. Откуда он знает, может, завтра ее не станет...

   Я смотрела на Ману, держа руку с полотенцем на переносице брата. Я боялась спугнуть это... не знаю, возможно, я впервые увидела Ману без купюр и масок. Он вертел в руках какую-то безделицу, взятую со стола Севы. Вампир вспоминал.

   - Мане... - сказала я. Он вскинул на меня глаза недобро. - Тогда, когда ты первый раз... укусил меня. Я назвала тебя так случайно. И ты едва не помял мою машину...

   Он отложил значок, который держал в руках. О, это выражение на его лице - оно мне знакомо. Вампир сожалел, что так некстати решил открыть душу.

   - Я вниз.

   - Мана...

   Он глянул на меня, уже стоя в дверях, вопросительно и холодно приподнял бровь.

   - Мне жаль, что это было так.

   Мана кивнул и вышел. Теперь я нескоро дождусь от него всплеска откровенности.

   Я сидела над Севой, ожидая Витю и лед, когда мой непутевый брат открыл глаза и глянул на меня. И застонал.

   - Ааа... Гаайяа... - кровь, затекшая в горло, заставила его закашляться.

   Сева выглядел ужасно - опухший, сине-красный, окровавленный, жалкий до невозможности. Наркоман... Сердце тревожно сжалось.