Гончаров и погоня за бриллиантом - Михаил Петров

- Кот, так ты знал, что он здесь? - поинтересовался Ермаков.

- Нет, встретить его тут я ожидал меньше всего. Ты давай, позвони своим, а вы, ребята, идите пока на улицу.

Отчего же мне так не по себе? Ну, бомж, бродяга, деклассированный элемент, засоряющий общую картину лучезарно развивающегося торгашеского предпринимательства. Радоваться надо - избавился город! И не мог забыть его еще живых, но уже бездумных, бесцветных глаз там, в подвале. Тогда я увидел в них близкий конец.

- Да как ее открыть, Сезам гребаный! - матерился Генка возле закрывшейся потайной двери. Со стороны однокомнатной квартиры она была замаскирована зеркалом, которое плотно входило в массивный багет...

- Ты чего?

- Позвонить мне надо.

- А-а-а, надо. Попробуй бра потянуть вниз.

- Ты что, бывал здесь раньше? - ядовито осведомился Ермаков, когда открылись запоры.

- Нет. Думать надо, а не прыгать.

- И в кого ты такой умный?

- Да не умный я, просто на твоем фоне так выгляжу. Иди. Попробую разыскать вторую дверь.

Собственно, зная, что она существует, я ее и не разыскивал, потому как к стене, граничащей с тридцать восьмой квартирой, был приставлен только один шифоньер. Он оказался пуст, если не считать узелка с лохмотьями бомжа, приготовленными, видимо, к уничтожению. Интересно, чего хотел бандит, притащив сюда бродягу? Неужели надеялся таким образом подставить нам грабителя и убийцу Ирины? Абсурд! Ну кто мог заподозрить в этом несчастном человеке серьезного преступника? А собственно, почему бы и нет? Если бомж действительно был тем, за кого себя выдавал, - капитаном дальнего плавания, ему надо было не так-то много сделать: помыться, побриться, одеться - и можно вживаться в новую роль, играть в новую жизнь. А немного погодя ему бы устроили несчастный случай. Да вот мы всей этой затее помешали, стало быть, невольно ускорили смерть человека. Думать об этом было очень неприятно, и я всецело занялся шифоньером, пытаясь сдвинуть его вправо или влево. После нескольких бесплодных попыток я понял, что дело не в шифоньере, а в его задней стенке.

Система здесь была та же, что и у книжного шкафа, только роль кнопок выполняли крепежные болты. За открывшейся дверцей черной пастью застыла темнота. Луч фонарика ощупал в метре от меня дверь, запертую с другой стороны. Очень приятно. Я попал в чулан тридцать восьмой квартиры. Не долго думая вышиб дверь. Если так будет продолжаться и дальше, то к вечеру, пожалуй, дойду до конца дома. Только хорошо бы без новых трупов.

- Эй, Кот, где ты там?

- Заходи, будь как дома. - Я включил свет, показывая великолепие двухкомнатной квартиры с диковинной отделкой стен, обставленную финской мебелью.

- Никого нет? - тыча в меня пушкой, спросил Ермаков.

- Никого, кроме кретина, который не умеет обращаться с оружием.

- Подушка, смотри, подушка! - уцепил он за угол подушку в голубой наволочке, брошенную поверх вышитого шелкового покрывала. Она казалась совершенно посторонним предметом в этом изысканном китайском постельном ансамбле. - Смотри, Кот! - Он тыкал мне в нос подушку и пушку. - Смотри. Вот почему они утащили ее с собой. - На голубом фоне явно читались следы яркой губной помады вперемешку с трауром туши. - Понял, Кот?! Это они ей рот затыкали, когда трахали.

- Или когда втыкали наркотик. Ты своих вызвал?

- Да, минут через пять будут.

- Тогда я смываюсь.

- А как же?..

- Чего глаза мозолить? Нужен буду, позовете. Только не сейчас. Пойду высплюсь. Скоро утро. Скажи своим, что я не сплю вторую ночь. Может, хоть до обеда отдохну. Узнай, на кого оформлены квартиры. А у соседей - кто в них проживал, часто ли появлялся. Чао! Осмотрись здесь повнимательнее. Может быть, какие-нибудь документы. Хотя вряд ли. Все.

Возвращаясь назад через шифоньер, я ощупал лохмотья бомжа в надежде найти хоть какие-то бумаги. Кукиш с маслом. А ведь какие-то документы у клошара должны быть. Любую бумажку с печатью они берегут как зеницу ока. В подвале, может быть...

Тщательно вымыв руки, я поплелся домой.

* * *

Была холодная ночь (или уже утро?), моросил дождь. Омерзительно и сыро чавкало под ногами. Под безжизненным голубоватым фонарем затаилась Генкина "Волга", хищно, по-акульи, ухмыляясь надо мной зубастой мордой радиатора.

- Ах ты, сука, - почему-то вслух погрозил я. - Сейчас я тебя выпотрошу.

Волнообразно заточенная пилка мягко и послушно вошла в доверчивый замок гнусной рыбы, и я очутился в ее чреве. Из бардачка тут же выудил фляжку-графин в виде гранаты-лимонки, наполненную чистейшим спиртом. Его Генке поставляет жена, инженер КИПа. Хорошая у него жена, заботлирая. За ее здоровье я и ликвидировал краденое добро, а к пустой лимонке прицепил ярлык: "Крокодилу Гене от Чебурашки! Спасибо!"

- Где тебя по ночам носит, кот мартовский? - заверещала Ленка, едва я прикрыл дверь.

- Весна, Аленушка, сердце радуется, любви просит. Оно и гонит в ненастье из теплой постели. А где наш постоялец?

- На работу уперся. Еще шести не было.

- Ну и славно. Мы как раз для него свеженький материал раскопали. Как спалось?

- Твой фокусник Акопян мне спать не давал. Звонил раз пять, пока я не послала его подальше.

- А вот это зря. Он заказчик, а заказчика нужно любить.

- Вот и люби, а мне бы поспать не мешало.

- Рано еще.

- Он всю ночь не спит, ждет тебя.

"Очевидно, это и есть Юркин подарок", - набирая оганяновский телефон, думал я. Вартан ответил тут же.

- Константин Иванович, - его голос звучал бесстрастно, - доброе утро. Извините, я не должен был вам звонить ночью, но возникла экстремальная ситуация. Поэтому взял на себя смелость...

- Короче.

- Вам Юра уже все рассказал?

- Нет, я не видел его.

- Нам с вами немедленно нужно встретиться. Это опасно.

- А что случилось?

- При встрече.

- Хорошо, мне подъехать к вам?

- Ни в коем случае!

- Рэкет?

- Нет, хуже... Герцена, дом тридцать, квартира шестнадцать. Это недалеко от вас. В дверь не звоните. Просто простучите какую-нибудь мелодию.

- Боже мой, какую?

- Ну, хотя бы "калинку-малинку".

- Хорошо, до встречи.

Я протянул Ленке записанный адрес.

- Если до вечера меня не будет, передай Юрке.

- Дошляешься! Открутят тебе голову.

- Найдешь другую. Пишите письма!

В этот ранний час мне с трудом удалось поймать инвалидный "Запорожец". Назвав адрес, я занялся анализом некоторых нестыковок. Одна из них свербила больше всех. Почему бандит совершает преступление ради трехсот миллионов, теряя при этом, по крайней мере, две квартиры, стоимость которых, с учетом мебели, почти равнозначна? А если предположить, что квартира Ирины также куплена им, то, пожалуй, и поболее. Не сходится тут что-то, хоть убей. Или я упустил какую-то деталь, или не владею исходной информацией.

- Приехали, - сообщил инвалид, притормаживая возле новой девятиэтажки.

- Спасибо. - Открывая дверцу, я протянул ему приличную сумму.

- Засунь их себе в... Лучше посмотри, с кем едешь, сукин ты сын, Гончаров.

С трудом я узнал в изможденном старике бывшего сослуживца, спортсмена и бабника Мишку Ковалева. После серьезного ранения, говорили, у него отказала нога. Теперь я в этом убедился.

- Привет, Михайло, - наигранно-весело начал я, - а ты все цветешь. Сколько новых баб перетрахал, а?..

- Перестань, Костя. Какие бабы? Какое цветение? Я как паук - на шести конечностях. Кажется, эти костыли выросли из-под мышек с момента рождения. Бабы... Иногда вечером бутылку пива не на что купить. Двое ведь у меня короедов. Вот и занимаюсь частным предпринимательством - подвожу желающих. Но "Запорожец" плохо останавливают. "Жигули" всем подавай! Обнаглели, суки. Сам-то как? Слышал, частным сыщиком заделался?

- Громко сказано. Так, ковыряюсь в грязном белье не очень чистых заказчиков. На это и живу. Поденщик.

- Полный атас! Вчера в автомагазин заглянул, тормозной цилиндр нужен, а директор - мой старый знакомый, Витька-Попрыгун, я ему за грабеж по сто сорок пятой статье путевку рисовал. Пятерик корячился. А теперь он директор магазина.

- Переоценка ценностей. Ладно, Михайло, мне пора, а деньги все-таки возьми, хотя бы на бензин.

- Ты бы позвонил когда-нибудь.

- Обязательно. Бывай, Михайло.

- Дай тебе Бог и стреляй всегда первым.

"Что-то, Гончаров, с тобой, с твоей психикой творится неладное, - думал я, входя в подъезд. - Откуда это обостренное чувство вины перед убогими, да и не только перед ними? Ты ведь не Бог, даже не апостол, а так, заштатный алкоголик со скверным характером".

Призвав на помощь все невеликие музыкальные способности, я отбарабанил в косяк шестнадцатой квартиры "калинку".

Один из оганяновских племянников молча впустил меня вовнутрь.

- Где хозяин?

- Там, проходите, - кивнул он на плотно прикрытую дверь одной из комнат.

Съежившись в кресле, белый Оганян тупо разглядывал полупустую рюмку. Увидев меня, он встал. В полупоклоне вымученно улыбнулся.