Долгая дорога в преисподню - Евгений Кукаркин

- Вы безумны.

- Вы бездарны.

Трубки положены. Майка в восхищении проводит по моему плечу рукой.

- И где тебя только наши выкопали?

- В тюрьме...

В 20 часов наконец страна официально по ТВ узнала, что террористы захватили АЭС и предъявили требования властям. Началась паника...

Под утро к нам с белым флагом прибыла делегация на двух легковых машинах. Откормленные господа в дорогих костюмах и два журналиста пытались нас образумить. Пришлось их выгнать. Потом прибыл боевой генерал с полковником.

- Три часа на размышление, - рявкнул он, - потом всех уничтожим.

- Катись отсюда. Мы тебе устроим баню.

Но через три часа действительно началось. В воздухе появились вертолеты, на штурм пошли десантники. Началась пальба. Несколько десантников свалились на крышу турбинного зала.

- Скрипченко, - кричу по радиостанции. - Давай, сброс. Я на крышу добивать дураков.

Только откинул люк на крыше, как на меня из-за трубы вентиляции вылетел солдат. Он сам не ожидал, что здесь лестница и его пришлось прихлопнуть прямо выстрелом в лоб. Кто-то налетел сбоку. Теперь я вспомнил, что когда-то был чемпионом. Этого самоуверенного спеца в две минуты с переломанными шейными позвонками уложил на черную смолу крыши. Вдруг раздался дикий рев, пронесшийся над ближайшими деревнями и городками. Огромное облако вырвалось над крышей и стало расплываться на ветру. Я скатился в люк и захлопнул железную крышку. В машинном зале операторы и боевики стояли заткнув уши. Рев противно лез через кожу. Через пять минут наступила звенящая тишина. Кто-то теребил меня за рукав. Я ничего не слышал и тряс головой. Наконец звук прорвался ко мне.

- Вас зовут в пультовую. Возьмите маску.

Мне протягивают повязку на лицо.

Я выскакиваю на воздух. Штурма нет. Рядом оказался Скрипченко, тоже в белой повязке на лице.

- Все удрали и солдаты и милиция, все. Мне наблюдатели сообщили, что они несутся во все стороны как тараканы да так, что побросали бронетранспортеры, орудия и всю тяжелую технику, которую привезли для устрашения.

- Тех кто сюда пробрался, поймали?

- Да, ловим, но они сами напуганы и во всю сдаются.

- Дозиметристы уже замерили фон?

- Замерили. У нас он на порядок повысился, но самую насыщенную часть облака ветер подхватил и теперь вся зараза сядет далеко от нас.

- Куда?

- А черт его знает. Похоже несет на Санкт Петербург. Николай, у нас неприятности.

- Что еще?

- Сбежал пленник. Десантники, сволочи, убили нашего охранника, этот типчик и ушел.

- Мать твою. Почему мы не хлопнули его раньше?

Скрипченко пожимает плечами. Повезло Казаку, опять удрал.

- Обойди все посты. Узнай потери и еще раз, пусть позаботятся о безопасности. Я у Майки. Похоже там сейчас будет горячо.

- Майка протягивает мне трубку.

- Вас из правительства.

- Что же ты наделал? - не представившись, с горечью говорит трубка.

- Я предупреждал всех, особенно идиотов генералов.

- Ладно, с генералами я сам разберусь. Они были уверены, что ты не сделаешь таких мерзких шагов. Но что теперь говорить о прошлом. Неужели ты не понимаешь, что твои предложения не приемлемы.

- Если немного покрутить мозгами, то все можно сделать. Зачем дальше доводить страну до гражданской войны, лучше сразу изменить строй.

Трубка молчит, раздается кряхтенье.

- Наши силовики больше не будут на вас нападать. Не надо больше загрязнять землю.

- Но я ждать тоже не могу. Срок неделя. Через неделю мы взорвем АЭС.

- Мы сообщим вам через два дня свое решение.

Раздались прерывистые гудки.

- Кто это? - спрашивает Майка.

- По моему, президент.

- Ух, ты.

В мире бушует паника. Финны и Шведы стали консервировать свои АЭС. Радиоактивное облако достигло пригородов Северной столицы. Из Санкт-Петербурга горожане бросился бежать. Вымер Сосновый Бор и ближайшие города. В Калининградской области и западной части Литвы значительно повысился фон. Эфир воет от ужаса и страха. Ближайшие к России страны стали давить на правительство, требуя выполнения наших предложений. Прошло два спокойных дня. На телевидении выступает президент.

- Граждане России, друзья. На нашу страну обрушилось очередное несчастье. Группа зарвавшихся, террористов-маньяков захватила Ленинградскую атомную электростанцию, требует смену власти и деньги, с которыми хотят удрать за границу. Мы понимаем всю тяжесть положения в стране и этот захват может еще более усугубить состояние нашей экономики и изменить нашу жизнь. Я только сегодня с горечью принял отставку кабинета министров и подписал указ о роспуске комитета национальной безопасности и это ради того, чтобы спасти миллионы невинных жизней. Новый премьер-министр из оппозиции уже сегодня обещал представить мне новый кабинет и новый курс, по которому должна пойти страна. Я все же надеюсь, что все уладиться и будет хорошо. Мои сограждане, обещаю вам поймать этих подонков, где бы они ни были и произвести над ними праведный суд. Деньги мы им заплатим. Несколько дружественных государств уже предложили нам нужную сумму и мы скоро покончим с этим кошмаром. Обещаю в этом году, как бы нам не было тяжело, закрыть все атомные электростанции, чтобы у нас не было больше Чернобылей или подобных случаев.

- Ура, мы выиграли, - вопит Майка и в порыве радости обнимает меня. Это ведь здорово, Николай.

- Погоди, нашим ребятам еще надо выбраться от сюда.

- Но они же нас выпустят, сами сказали.

- Выпустят, но мы с тобой договорились, что останемся. Что будет с нами?

Цвет ее лица меняется.

- Мы умрем за идею.

Мы смотрим телевизор. Новый премьер-министр набрал кабинет и спешно проводит реорганизацию своих структур. Первый правительственный документ- о закрытии границ.

На следующий день прибывает машина с деньгами. Мы обговариваем с прибывшим генералом условия сдачи АЭС.

- Вы подаете два автобуса к 18.00. В 20.00. все боевики должны быть в аэропорту, в самолете и лететь в указанный пункт за границу.

Генерал ухмыляется.

- Конечно, конечно.

- Ни один волос с них не упадет. Здесь останется команда смертников, которые буду ждать условного сигнала, о том, что наши люди прибыли в пункт назначения. Если этого не произойдет, станцию взрываем.

Теперь лицо генерала вытягивается и он поспешно говорит.

- Гарантию обеспечиваем.

- Утром, следующего дня, в случае успешного перелета, оставшаяся команда отдает себя в ваши руки.

- То есть, сдается?

- Да.

- А вы с кем будете?

- Это не ваша забота, генерал.

Я делю деньги при Скрипченко и Майке.

- Вот эти 90 миллионов ваши, - я отделяю Скрипченко груду денег на столе. - Поделим их сейчас между боевиками, а вот эти 10 миллионов, тем, кто здесь остается.

- А это зачем? - удивляется Майка. - Мы все равно погибнем. Это же все понимают.

- Нет, Майка, может кому-то из нас удастся спастись. Ради этого, эти деньги останутся с нами.

- Мы должны умереть за идею и нам ни копейки не надо.

- Ради идеи, дура, надо жить.

Майка обиделась. Скрипченко собирает деньги в брезентовую куртку пожарника и уходит. Я запихиваю десять миллионов в мешок.

- Неужели ты думаешь вырваться? - спрашивает Майка. - У тебя есть вариант? Хотя о чем я говорю, ты просчитываешь все на год вперед и наверняка нашел выход. Ведь так?

Я киваю головой. Майка уставляется в разбитое стекло и уходит в себя.

Мы прощаемся с ребятами. Автобусы стоят и генерал поторапливает всех на посадку. Я инструктирую Скрипченко.

- Сколько нас осталось, не говори сопровождающим и предупреди ребят, что бы молчали. Как доедите до аэродрома, скажи в эфир фразу: "Черт побери". А прилетите на место назначения, сразу кодовый сигнал, как договорились.

- Коля, все понял. Все провода от взрывателей мы провели в пультовую. Желаю тебе вырваться из этого ада. Прощай.

Мы обнялись.

Генерал все понял, я остаюсь. Его глаза приняли металлический оттенок.

Я прощаюсь со всеми ребятами. Все, основное мы сделали.

В 20.00 мы получили сигнал: "Черт побери". Ребята сели в самолет.

- На нас сейчас не нападут, как ты думаешь, Коля?

- Зачем же рисковать. Они уже обожглись, теперь не будут. Лучше пробеги по пультовым и машинным залам. Появись перед операторами, чтобы они не очень радовались, что все кончилось.

Майка берет автомат и уходит. Я наблюдаю по мониторам, где она мелькнет. Через пол часа она возвращается. За это время звонили два раза. Я поднимал трубку и матерился.

- Все в порядке. Коля, а когда мы уходим?, - спрашивает она и бросает автомат на стол.

- Через 40 минут

- Как, так быстро? А сигнал? Наши должны дать сигнал, что прилетели.

- Пусть дают.

Майка в смятении.

- Ты посиди здесь, теперь моя очередь проверить все хозяйство. Если меня в коридорах не увидишь, то я на улице.

Майка с подозрением глядит на меня.

- Ты не вздумай удрать?

- Куда? Сиди спокойно и отвечай на звонки.