Искатель. 1977. Выпуск №2 - Владимир Рыбин

— А это что за гипотеза?

— Потом расскажу, — хмуро ответил Гриша.

— Давайте искать все-таки естественные объяснения загадок, а не сочинять фантастические, — продолжал Сергей Сергеевич. — Все равно жизнь нам не перещеголять. Зачем придумывать «антисмерчи», когда вполне исправное судно, оказывается, могут утопить самые обыкновенные бабочки?

— Не может быть!

— Может. В 1913 году в Персидском заливе на немецкий пароход «Адлер» налетела такая стая бабочек, что закрыла все небо и залепила стекла ходовой рубки. А вокруг было множество рифов. Вахтенный штурман растерялся и не успел остановить машину, судно наскочило на риф, получило пробоину и затонуло.

— И ведь тут летчик ослеп вроде, — задумчиво произнес боцман, когда утих смех.

— Потому, наверно, и врезался в воду.

— А отчего он ослеп?

— Магнитная же буря была, — многозначительно произнес Костя Синий.

Все смотрели на него, ожидая дальнейших объяснений.

— Хотите верьте, хотите нет, а у магнетизма огромная сила, — продолжал Костя, подавшись вперед и таинственно понизив голос. — Привез я в прошлом году тетке магнитный браслет из Японии, она давно просила. Давление, понимаете, у нее, в обмороки часто падает и вообще года уже, как говорится, не те. Привез. Надела она тот браслет, и все сразу как рукой сняло: ни давления, ни обмороков. Чтобы вы знали: замуж вышла нынче зимой.

Костя — парень хороший, весельчак и лучший чечеточник на судне, как и полагается быть коренному одесситу, приземистый, кругленький крепыш с походкой вперевалочку и стальными бицепсами, которыми он любит поиграть, с тщательно ухоженными модными бачками, делающими его лицо еще круглее, и с длинными «казацкими» усами. Широкая грудь его и руки щедро разукрашены довольно рискованной татуировкой.

Есть у Кости еще одна забавная и вполне простительная слабость: он любит приврать. Причем каждую невероятную историю непременно начинает словами: «Хотите верьте, хотите нет, а был со мной такой случай…»

Одно уже это присловье теперь вызывает смех, приводящий Костю в ярость.

— Не понимаю, с чего такое веселье? — надменно спросил он. — У вас еще зубки не прорезались, а смеетесь. Спросите любого ученого, вот хоть Сергея Сергеевича, не даст соврать.

— В данном случае, к сожалению, не могу вас поддержать, Костя, — покачал головой Волошин. — Хотя земное магнитное поле и оказывает, несомненно, воздействие на все живые организмы, в том числе, конечно, и на человеческие, и может порой, скажем, во время магнитных бурь вызывать некоторые неприятные ощущения — слабость, головную боль, даже учащать пульс, но, насколько известно, никто еще от него не слеп. В принципе оно вовсе не губительно. Все организмы на земле проходили долгий путь эволюции в магнитном поле, привыкли к нему. Ни свести с ума летчиков и моряков, ни погубить их каким-либо иным способом никакие магнитные аномалии, бури или возмущения не могут.

— А как же у Лема в «Непобедимом»? — не хотел сдаваться Костя. — Там туча из кристалликов, господствующая на планете, куда прилетели космонавты, создает магнитное поле, которое начисто отшибает у них память. Разве нет?

— Я тоже люблю фантастику, но не забываю, что она фантастика, — засмеялся Волошин. — Какой мощности должно быть это фантастическое поле?

— Не знаю, — пожал плечами Костя.

— В миллионы эрстед. А в местах наибольших аномалий или даже во время сильнейших магнитных возмущений мощность земных полей не достигает даже одного эрстеда.

Все помолчали, задумчиво покуривая. Потом боцман сказал:

— А что же никаких обломков-то не нашли? Никаких следов самолета? Ведь его же успели запеленговать и точно знали, где искать. А ничего не нашли.

— А яхта куда подевалась? Тоже ведь без всяких следов.

— Да, все же тут что-то нечисто, в этой «Пасти дьявола».

И снова начинают обсуждаться гипотезы необычные и фантастические. Гриша Матвеев подробно рассказывает о гипотезе трех молодых энтузиастов. Тут его никто не перебивает, выслушивают внимательно. Но многие высказывают те же возражения, что и профессор Лунин, сразу подметивший ее уязвимые места.

— А что это за книга Сандерсона, о которой ты упоминал? — спрашиваю я Гришу.

— Ив Сандерсон давно собирал сведения о пропажах судов и самолетов при загадочных обстоятельствах. Он насчитал, кроме «Бермудского треугольника», еще девять таких районов, только менее известных, — по пять в каждом полушарии — в северном и в южном.

— И чем же объясняет этот Сандерсон пропажу судов и самолетов в отмеченных им десяти точках?

— Большинство этих районов расположено восточнее побережий материков и там, где теплые морские течения сталкиваются с холодными. Тут же существуют и мощные глубинные течения. Взаимодействие всех этих течений и перепады температур, считает Сандерсон, вызывают в таких местах мощные магнитные отклонения. Они как-то изменяют магнитное поле…

— Опять магнетизм. Сергей Сергеевич же объяснил.

— Возможно, меняется также под этим воздействием и сила тяжести. Все эти явления, как предполагает Сандерсон, якобы способны перемещать суда и самолеты в таких местах в какие-то иные точки пространственно-временной протяженности…

— Туманно, туманно…

— Хорошо, шеф тебя сейчас не слышит. Он бы тебя быстро переместил в иную протяженность, — под общий смех зловеще произнес Костя Синий.

Итак, никаких сенсаций ничто не предвещало. Ученые целые дни занимались будничной работой. Я томился от жары, слонялся из лаборатории в лабораторию. Проявил снимки, сделанные в лагере искателей сокровищ. И у меня, и у Сергея Сергеевича они получились неплохо. На некоторых даже оказалась на переднем плане свирепая рожа громилы.

Рассматривая фотографии, я снова в деталях припоминал наш полет и опять не мог не думать о загадочном исчезновении самолета и яхты. Другие пока вроде о них забыли, занятые работой.

Но «Пасть дьявола» вскоре напомнила, где мы находимся…

«Десятое сентября. В 10.15 приняли сообщение береговой станции о пропаже флоридского тунцелова «Сперри», рыбачившего где-то севернее Багамских островов, и просьбу ко всем судам и самолетам, находящимся в этом районе, помочь в его поисках.

Снова тот же зловещий рефрен!

Дирижабль стали срочно готовить к полету».

— И ведь опять не сами сигнал бедствия подали, не успели. За них уже другие тревогу поднимают, — берясь за наушники, покачал головой Костя Синий, когда мы заняли места в гондоле и приготовились взлетать. — То еще местечко…

На сей раз полетели оба лаборанта — и Гриша Матвеев, и Олег Никаноренко, чтобы было побольше наблюдателей и каждому достался бы сектор обзора поуже. Ради этого взяли без особых просьб и меня.