Тайны скрытого управления людьми - Лин фон Паль

Год назад мы опять встретились в Москве. «Не вы разрушили коммунистическую партию, — сказал он мне. — Это сделали мы сами. И пока это происходило, мое сердце разрывалось тысячу раз в день. Испытываешь гнетущее чувство, когда тебе говорят, что все, ради чего ты работал и боролся пятьдесят лет, неверно», — продолжал он. Он был предан идеалам коммунизма и очень гордился тем, что все, что у него было, не намного превосходило то, что он носил на себе. Его узкие представления о капитализме были причиной нашего самого жаркого спора. В конце концов он не смог примирить свои противоречивые убеждения с тем, что захлестывало его.

Интересные характеристики дают маршалу Ахромееву. Вряд ли такой человек решится покончить с собой по собственной воле. Вот почему сразу же возникли подозрения, что маршалу «помогли». Тем более что между моментом самоубийства и моментом, когда тело маршала было обнаружено, прошло немало времени. И, что с озадаченностью отмечали сыщики, дверь в кабинет маршала была заперта снаружи. Подозрения даже пали на Барсукова, который в ту пору заведовал кремлевским хозяйством и в тот день находился на работе, но поскольку его знали как человека осторожного и трусливого, версию эту всерьез никто не принял.

По просьбе адмирала Кроува сотрудники американского посольства поехали на второй день после похорон возложить венки на могилу Ахромеева. Могилу они застали в жутком состоянии. Она была вскрыта, приколоченная к гробу маршальская фуражка содрана, сам маршал, похороненный в полной форме, переодет в гражданское платье…

Николай Ефимович Кручина погиб в ночь с 25 на 26 августа 1991 года. Он выбрал третий путь свести счеты с жизнью — выбросился из окна. Свое самоубийство он совершил ночью: жена и сынишка спокойно спали в своих постелях. В шесть утра его тело нашли под окнами квартиры.

Жена была потрясена, когда в дверь позвонили и сообщили о страшной находке: когда она уходила спать, Кручина сидел за письменным столом в своем кабинете и работал. Он вообще почти не спал в последнее время. Осмотр кабинета и места происшествия проводила милиция. Поскольку Николай Кручина отвечал за партийные финансы, то дело о его неожиданной кончине было взято под особый контроль. Об этом в своей статье писал Рой Медведев:

Обыск проводила бригада криминалистов под руководством трех следователей по особо важным делам из Прокуратуры СССР и в присутствии прокурора Ленинского района Москвы. Однако никаких следов пребывания в квартире Н. Кручины посторонних лиц не было обнаружено. Не было здесь и следов уничтожения каких-либо бумаг или документов. Напротив, стало ясно, что после 19 августа Николай Ефимович перенес к себе на квартиру многие из бумаг, которые должны были храниться в служебных сейфах на Старой площади. Но все эти папки с бумагами были в порядке, с соответствующими надписями на обложках и с подлинными подписями самых высоких лиц. Эти материалы были изъяты с составлением соответствующих протоколов.

В меньшем порядке был кабинет Н. Кручины в ЦК КПСС. Еще вечером 23 августа вернувшийся из Фороса М. Горбачев велел Кручине привести в порядок все дела, и в частности немедленно выплатить заработную плату работникам партийного аппарата за два-три месяца и выдать им трудовые книжки. Но Кручина не смог этого сделать, так как в тот же вечер большое шестиэтажное здание Управления делами в комплексе зданий ЦК КПСС на Старой площади было захвачено «демократами». Еще 25 августа в этих зданиях проводились экскурсии для советских и западных корреспондентов. Им показали и кабинет Н. Е. Кручины. При этом журналистка из еженедельника «Союз» Ирина Краснопольская уселась в кресло управляющего делами и потребовала от сопровождавшего ее фотокорреспондента запечатлеть этот момент. Журналистка покопалась и в ящиках письменного стола Н. Кручины, перелистала его календарь с пометками, осмотрела комнату отдыха. Даже работники комендатуры здания, сопровождавшие экскурсантов, были шокированы.

После самоубийства Н. Кручины его кабинет, да и все другие главные кабинеты в ЦК КПСС были опечатаны, в том числе и кабинет ушедшего в отставку генерального секретаря ЦК КПСС — знаменитый кабинет №… на пятом этаже главного здания ЦК.

За следствием по делу о смерти Кручины внимательно следила вся тогдашняя пресса. 5 сентября в «Комсомольской правде» Сергей Плужников сообщал:

Да простят нас родные и близкие Николая Ефимовича Кручины, но мы вынуждены еще. раз обратиться к обстоятельствам его ухода из жизни.

Как мы уже сообщали, управляющий делами ЦК КПСС Н. Е. Кручина в пять часов утра выбросился с балкона своей квартиры. В ту ночь с 25 на 26 августа вместе с Николаем Ефимовичем в квартире находились жена и младший сын, и они не могли не услышать даже сквозь сон шум борьбы или крики. Есть ряд других веских причин, позволяющих уже сейчас утверждать специалистам из прокуратуры Ленинского района Москвы, что это было действительно самоубийство.

Как выяснилось, Николай Ефимович оставил две посмертные записки. Одна из них была найдена сразу — на журнальном столике в холле квартиры. Другая, более подробная, находилась при умершем. Смысл двух записок трагичен и сводится к одному: «…Я не предатель и не заговорщик… я трус». Николай Ефимович написал, что совесть его чиста, и просил сообщить это народу, добавляя: «виноват лишь в том, что подписал распоряжение об охране этих секретарей» (видимо, имелись в виду члены ГКЧП). Мог ли лгать человек сам себе перед смертью?

Обыск квартиры управляющего делами ЦК КПСС проводили три следователя по особо важным делам Прокуратуры СССР в присутствии прокурора Ленинского района Н. Попова. Следов уничтожения каких-либо бумаг не обнаружили. Следователи изъяли ряд документов. Даже названия, а тем более подписи под ними свидетельствовали об особой важности этих материалов.

Досье Кручины, которое касалось и коммерческой деятельности партии за последние годы, находится сейчас в Прокуратуре СССР. Прокурор Н. Попов отказался говорить о содержании документов, ссылаясь на какое-то незаконченное следствие, и справедливо заметил, что заниматься досье не входит в его компетенцию. Мы разыскали одного из следователей, проводивших обыск. Он отказался что-либо сообщить о досье, не сопроводив свой отказ даже дежурным высказыванием: «ведется следствие».

А ведется ли это следствие? Из хорошо информированных источников в МВД СССР мы узнали, что управление БХСС никогда не вмешивалось в коммерческую деятельность КПСС. До последнего времени действовало телефонное «табу». И если случайно всплывали отдельные криминальные факты, на них мало обращали внимания или — можно сказать жестче — скрывали, и они никогда не служили поводом для возбуждения уголовных дел против партийных бонз. Так, например, было с фактами незаконного присвоения крупных сумм командировочной валюты членами партаппарата и правительства Эстонии в прошлом (1998) году.

Словом, сейчас нет гарантий, что в связи с огромной занятостью следователей делом ГКЧП и «перетрубацией» в Прокуратуре СССР досье Кручины не затеряется в ворохе оперативных материалов.

И ведь как в воду смотрел корреспондент Плужников! Скоро дело Кручины было изъято у милиции и передано на особый учет в КГБ, там оно благополучно было закрыто «вследствие отсутствия состава преступления».

А между тем смерть Кручины для другого следствия — по делу ГКЧП — случилась очень не вовремя. Как раз в те дни из-за найденных документов был арестован очень влиятельный в КПСС человек — Олег Шенин — секретарь ЦК КПСС, который курировал при М. Горбачеве партийную работу в армии и КГБ. Он тоже был среди заговорщиков. И именно Кручина должен был стать для него смертельной удавкой, потому что планировалось устроить очную ставку Шенина и Кручины. Увы! Накануне этой очной ставки Кручина совершил свой полет. Шенин просидел год в Лефортово, но ни слова не сказал. Уличить его тоже никто не смог: Кручина пребывал на том свете, среди организаторов ГКЧП Шенин не числился, вредных документов или распоряжений не подписывал. А когда наконец-то решили допросить Валентина Фалина, бывшего секретаря ЦК КПСС, вдруг выяснилось, что он уже в Германии, а в сейфе, где должны были храниться уличающие документы, стоит початая бутылка армянского коньяка… И ни единой бумаги…

Правда, со следствием охотно сотрудничал полковник Первого главного управления КГБ Леонид Веселовский. Он даже сообщил, что есть одна особая бумага, которую подписывают все, кто связан с особыми тайнами КПСС, и выглядит она так:

Я, член КПСС с… года, партийный билет №…, настоящим подтверждаю сознательное и добровольное решение стать доверенным лицом партии и выполнять доверенные мне партией задания на любом посту и в любой обстановке, не раскрывая своей принадлежности к институту доверенных лиц. Обязуюсь хранить и бережно использовать в интересах партии доверенные мне финансовые и материальные средства, возврат которых гарантирую по первому же ее требованию. Все заработанные мною в результате экономической деятельности на фонды партии средства признаю ее собственностью, гарантирую их передачу в любое время и в любом месте. Обязуюсь соблюдать строгую конфиденциальность доверенных мне сведений и выполнять поручения партии, передаваемые мне через уполномоченных на то лиц.