Песня сирены - Гапарон Гарсаров

– Да любовничек у неё завёлся, – охотно поделилась семейным секретом Лариса, – на 35 лет моложе её, такой весь из себя альфа-самец. И бабка хороша, в свои-то 62 могла бы попридержать коней, хоть бы перед нами вела себя прилично.

– Это что получается, он моложе её на 35 лет?! – удивлённо переспросила Гербер, осторожно оглядываясь на Марину, которая разговаривала с кем-то по мобильнику.

– Только Маре не говори, что это я тебя просветила посчёт Инги, – предупредила девушка, теребя проездной билет. – Они с ней очень дружны, прямо как подружки-ровесницы, смотреть иной раз противно.

– И что, кто этот её ухажёр, наверняка охотник за дамским капиталом? – продолжила разведку любопытная Лавра.

– Я так же в первое время думала, когда бабка ему на день рождения сигарный набор подарила, ну, дорогой такой, со всеми прибамбасами. А потом смотрю, он как-то на тачке приезжает к нам с матерью, на «Лэнд-Ровере». Мы с мамашкой решили, что всё, Инга вконец его себе на шею посадила, уже и иномарки немыслимые дарит. Оказалось, нет, это его автомобиль, а ещё у него квартира на Блюхерском проспекте и акции нашей питерской рекорд-студии «Северстар». Видимо, и вправду у них любовь там какая-то, раз Ринат за старухой ухлёстывает.

– Которой 62 года? – ещё раз уточнила Гербер.

– Хватит тут грязь разводить! – вмешалась Марина, заняв освободившееся место рядом с ними. – Ларка, чего ты мою подружку пугаешь?! Инга имеет право на счастье. В конце концов, любви все возрасты покорны, а она у нас такая красавица.

– Ну да, кто бы сомневался, – откинулась Лариса на спину, делая вид, что ничего не происходит. – Почему-то одна ты миришься с закидонами нашей бабуси. Твой отец, между прочим, в прошлый раз чуть с Ринатом этим не подрался.

– Сама придумала? – с холодным видом поинтересовалась Холодова. – Ему нечего делить с Ринатом…

– А то не знаешь, – засмеялась сестра, не глядя ей в лицо, – всё из-за того самого, из-за наследства. Инга-то завещание переделала весной. Наши считают, что всё этому козлу оставить собирается.

– Не называй Рината козлом, он тебе ничего плохого не сделал, – предупредила Марина, махая перед ней сотовым телефоном. – А уж на кого она там что переписала, её дело. Нас это не касается. Папка и без этого ворочает огромными деньжищами. Холодовым нечего делить, слава богу, не бедствуем.

– Это ещё не означает, что бабкина квартира со всем её содержимым должна перейти в руки какого-то жулика!

– Лара, ты напрашиваешься на скандал, – жёстко сказала Холодова, пронзая сестру злым взглядом. – Давай не будем портить друг другу настроение.

– Пожалуйста, – приподняв брови, вздохнула девушка и с улыбкой посмотрела на Гербер, словно говоря этим, мол, сама видишь, какие у нас непростые отношения.

«М-да, – подумала про себя Лавра, наблюдая за перебранкой двоюродных сестёр, – видимо, в этой семье тоже назревают конфликты». Она предпочла не встревать в их беседу, тихо просидев весь остаток пути до Греческого проспекта, на котором, кстати, тоже было много всевозможных архитектурных шедевров. Внимание обратил на себя Большой Концертный Зал «Октябрьский», возле которого они все и слезли с маршрутки. Лариса после напряжённого обмена мнениями не говорила ни слова. Марина же стала рассказывать о местных достопримечательностях.

На Греческом проспекте стояли сплошь старинные дома. Почти все они показались Лавре мрачными. На некоторых из них зияли трещины, а штукатурка осыпалась. На других расположились страшные статуи в форме безликих людей и непонятных зубастых птиц. Пока девушки двигались вдоль этого царства покоя, на дороге, разделяющей улицу пополам, не проехало ни одной машины. И это в час пик, когда многие заканчивали работу и спешили по домам. Так необычно наблюдать подобное затишье в центре города да ещё и в самом начале недели. Хотя, предположила Лавра, может, проезд по Греческому проспекту закрыт с другого конца. Летом всегда ремонтировали дороги.

Внезапно что-то затрещало над головами девушек, и сверху посыпались мелкие камешки и пыль.

– Осторожно! – закричала Лариса, и они бросились врассыпную, когда за их спинами что-то шумно грохнулось.

Лавра испуганно обернулась к тротуару и приметила в оседающем цементном тумане большой кусок скульптуры. Каменная птичья голова лежала аккурат на том месте, по которому шли ничего не подозревающие девушки.

– Ай-ай-ай, – завопил чей-то старческий голос из окна соседнего дома. – С вами всё хорошо, барышни? Ай-ай-ай, надо вызвать ремонтников, пусть разберутся, что это за безобразие такое…

В окне стояла сухонькая старушка в больших бифокальных очках.

– Дома древние, – пояснила Марина. – Помню, в прошлый раз здесь тоже что-то осыпалось…

Успокоившись и убедившись, что это всего-навсего несчастный случай, девицы продолжили путь, но теперь держались подальше от зданий.

Инга Михайловна избрала себе самое идеальное место для проживания. Здесь не было шума, во дворах росло много деревьев, а старинная обстановка придавала всему этому много романтики. Да и сами квартиры в таких домах были наверняка очень большими. Не удивительно, что Холодовы так ругались из-за этой недвижимости. Роскошные, пусть и старые, апартаменты да вдобавок в сердце Питера – это целое состояние даже для богатых Марининых родственников. Лавра молча думала об этом, поднимаясь за рыжей подругой на пятый этаж. Лариса несколько раз оборачивалась на неё и улыбалась. Уж чего-чего, а с ней Лавре удалось наладить контакт. К тому же Гербер до сих пор не понимала, что такого ужасного нашли в Ларисе остальные Холодовы. Она казалась довольно милой и образованной девушкой.

Наконец, Марина остановилась возле высокой двери на очередной лестничной площадке и нажала на кнопку звонка, вызывав лай какой-то собачонки.

– Фимка, – усмехнулась Лариса, сообщая Лавре кличку бабушкиной питомицы, и тут же проход перед ними со скрипом отворился.

На пороге их встретил коренастый молодой человек в просторной белой рубашке и в джинсах. Если это был тот самый Ринат, то по внешности ему с трудом можно дать 25–27 лет. Он больше походил на вчерашнего выпускника института, нежели на бизнесмена, владеющего городской студией звукозаписи. Зато лицо парня было безупречно красивым. Чувствовалось, что он тщательно следит за ним. Волосы он зачёсывал на лоб, прикрывая ими брови. От него пахло приятным одеколоном, и Лавра пришла к неутешительному выводу, что перед ней мужчина, который умел нравиться окружающим.

– Мы вас уже заждались, – первое, что произнёс он низким голосом. Ринат пригласил девушек внутрь, а после закрыл за ними стальную дверь. – Устали?

– Ещё как, – кивнула Марина, скинув босоножки, и следом оценила свой облик в зеркале, висящем у крючков для верхней одежды.

Возле неё закрутилась маленькая белая болонка, которая просила погладить себя. Не найдя утешения у рыжей девушки, она подбежала к Лавре и завертелась вокруг неё, обнюхивая со всех сторон. Лариса не стала спешить с обувью, присела на пуфик, закинула ногу на ногу и плавными движениями принялась расстёгивать пряжки своих туфель. Погладив весёлую собачонку, Гербер принялась изучать обстановку.

Коридор бабушкиной квартиры хоть и не был обставлен на широкую ногу, как, например, в квартире Холодовых, но впечатлял своими размерами. Здесь запросто удастся погонять на велосипеде, да и габаритные «Жигули» вполне бы уместились тут. Потолок был очень высоким, но узорчатой лепнины на нём не было. Шелкографных обоев и медных статуэток здесь тоже не наблюдалось. Стены покрасили по-старинке в тёмно-синий цвет. Зато пол устилали каменные плиты. Может, это был и не мрамор, но по-своему красиво. В потёмках Лавра заметила несколько пыльных картин, но, в целом, коридорная была свободна от мебели. Кроме шкафа для одежды и высоких вешалок у входа, здесь ничего не поставили.

– О, неужели добралась? – вынырнула из ближайшей комнаты высокая дама с элегантной короткой причёской пепельного оттенка. – Ну-ка, ну-ка, обними свою единственную и неповторимую бабулю…

Марина кинулась в объятья Инги Михайловны, и та покружила её как маленькую девочку. Затем подобное повторилось и с Ларисой. Ринат тихо посмеивался над этой процедурой приветствия и косился на Лавру, которая робко стояла в сторонке, поджимая к левому боку свою невзрачную жёлтую сумочку.

Инга Михайловна начала беседовать с Мариной, нисколько не замечая её черноволосую подругу. Лариса тем временем зашагала по коридору, на ходу совершая несколько гимнастических упражнений. Ринат взглядом проследил за ней и снова обернулся к Гербер, изучая её чёрными, как уголь, глазами.

– Я Лавра, – представилась она ему, – приятельница Марины из…

– Мне известно, откуда тебя принесло, – бестактно прервал её парень. – Не стесняйся, проходи в зал, сейчас будем обедать. Инга специально вас ждала и приготовила особый стол.