Каждый выбирает для себя. Приключенческий боевик - Владимир Князев

Во второй группе, нападавших изначально было семеро. Двое уже посмертно расположились на прелой листве. Один, держась за шею, катался по земле и хрипел. Майор бросил гранату. Взрыв. Еще двое отошли в мир иной. Смена позиции. Сергей два раза прицельно выстрелил. Оставшиеся в живых, быстро сообразили, что их судьба в их ногах и ретировались, взяв с места в карьер. Такому барьерному бегу позавидовал бы любой спринтер. Андреев прицелился им вслед, но стрелять передумал. Патроны еще пригодятся. «Как там Лис? Что-то его не слышно и не видно. Как бы не было беды…»

– Леха, ты в порядке?

– Не уверен.

– Сомнение – есть признак живого, пытливого ума, а значит, ты не забыл, как дышать. Только бодрости в голосе не слышно, солдат! – крикнул Сергей, поднимаясь на второй ярус строения.

Лис лежал среди кучи стреляных, еще дымящихся гильз. Его левое предплечье было перетянуто камуфляжной банданой. Покрытое пылью лицо избороздили ручейки пота, вперемешку с кровью. Ладонью он пытался прикрыть расплывающееся на боку, с правой стороны, темно-красное пятно. Патрикеев тяжело дышал.

– Вот и все, Серега. Отбегался Лис. Отстрелялся. Одно радует – попаду в Валхалу, как воин, с оружием в руках. Хвала тебе, Один! – Патрикеев попытался улыбнуться.

– Дурак ты, боцман. И шутки у тебя дурацкие.

– С дыркой в печени не шутят. Разве что – по-черному.

Андреев и сам это понимал, как понимал то, что все они внезапно смертны. Кто раньше, кто позже, но итог, практически, всегда один. Работа такая.

– Дай-ка посмотрю, – Сергей приподнял раненому майку.

– О-о-й-ёп-перный театр!.. Больно!

– Терпи, боец, – черная густая кровь, пульсируя, вытекала из раны. Остановить ее было невозможно. Андреев разорвал индивидуальный пакет. Приложил марлевый тампон к отверстию. Тот быстро пропитался насквозь. Второй тампон. Третий… Лис корчился от боли.

– Придерживай бинты, – майор вколол Патрикееву морфин. Не помогло. Еще доза. Никакого эффекта. Больше – опасно. «Да что там, в конце концов. По крайней мере, единственное, что сейчас в моей власти – облегчить последние Лешкины минуты», – подумал Сергей и впрыснул третью ампулу. Лис затих и блаженно прикрыл глаза.

– Спасибо, майор, – прошептал он, – а мы неплохо повоевали. Жаль, что больше ничем не смогу тебе помочь. Не поминай лихом, – прощальная, предсмертная улыбка застыла на его лице. Капитан Патрикеев умер.

«Нас мало и нас все меньше. Но самое страшное, что мы врозь…», – Сергей поднял тело погибшего друга на руки, спустился вниз, аккуратно опустил его на траву и широким ножом принялся рыть последний окоп для боевого товарища. Соленые слезы предательски щипали глаза. Андреев, с еще большим остервенением вгрызался в грунт и пытался ни о чем не думать.

Завершив ритуал погребения, майор притоптал землю и накрыл ее дерном. «Покойся с миром, друг. Никто и никогда не узнает, где могилка твоя. Не принесет цветы и не помянет стаканом водки. Но мы, пока живы, всегда будем помнить о тебе». Сергей плеснул из фляги немного спирта на последнее пристанище Лиса. Сам сделал большой глоток. Занюхал рукавом. Потом, разрядил автомат и произвел три глухих щелчка, салютуя в честь Лехи. Капитана Алексея Патрикеева…

Андреев обошел место боя. Собрал гранаты, патроны. Все, что могло бы пригодиться в случае чего. А случаи бывают разные, и надо быть готовым к любому повороту судьбы. Мертвым – вечный покой, а живым он, пока, только снится. И, как будто бы в подтверждение этих слов, майор вдруг услышал до боли знакомый, противный нарастающий свист, который может издавать только летящая болванка набитая взрывчаткой и выпущенная из армейского пехотного миномета. Соло одинокой мины переросло в адскую какофонию, созданную ей подобными изделиями ВПК. Со всех сторон, под громкий аккомпанемент взрывов, взлетали в воздух комья земли, обломки камней, сыпались ветки деревьев. «Дьявол. Они, наверное, думают, что здесь, по меньшей мере – рота. Видимо беглецы навеяли ужас не только на себя, – над головой засвистело, закудахтало, – Бежать! Бежать! Срочно в укрытие. Иначе, нам удачи не видать». Сергей рванулся в сторону развалин. В несколько гигантских прыжков, он добрался до дверного проема. Сзади ухнуло. Майора, как мыльный пузырь подхватила взрывная волна и всей своей мощью швырнула на противоположную стену. Все вокруг погрузилось в абсолютный мрак. Свет в конце туннеля погас…

Глава 18

– Селесте, далеко еще? – Мельник тяжело дышал, – а то мне уже кажется, что несем не щуплого индейца, а медвежью тушу. Может, перекурим?

– Да, конечно. Давайте отдохнем. Я, как раз, осмотрюсь. Кажется, мы уже недалеко.

Опустив импровизированные носилки с Гомесом, мужчины плюхнулись на траву. Селесте, с ловкостью обезьяны, вскарабкалась на высокий платан.

– Я отойду, – сказал Саид.

– Давай-давай, – Мельник сладко, с хрустом потянулся и откинулся на ствол дерева, – как ты, Гомес?

– Бывало и получше, – проскрипел Почтальон.

– Не унывай. Скоро будем на месте. Шаман тебя выправит. Потерпи.

Из-за кустов показался Саид, капитан Улугбеков, невысокий, юркий азиат, сын степей и потомственный охотник. Взглянул на Мельника, и лицо его мгновенно преобразилось. Глаза, и без того узкие, превратились в маленькие щелочки. Рука медленно потянулась к мачете. Мельник недоуменно смотрел на друга, не в силах произнести ни слова. Таким Саид был всегда перед решительным, смертельным броском на врага.

– Са-Саид, ты чего?! – наконец, заикаясь выдавил из себя здоровяк. Он не мог пошевелиться, а уж, тем более, что-то предпринять против сверкающего лезвия. Их разделяло метров десять. Этого было достаточно, зная реакцию Саида.

Азиат угрюмо молчал. Полуприсев на пружинистых ногах, он стал похож на пантеру, наметившую свою жертву. Все последующее произошло мгновенно, так, что Мельник, даже не успел ничего понять. Заметил лишь, как блеснул клинок и тут же задребезжал над головой вонзенный в дерево. Игорь сидел белый, как мел. На лбу выступили капельки холодного пота. Он ошалело посмотрел на Саида, потом, как в прострации, поднял голову вверх. Несколько капелек крови из приколотой к дереву змеи, упали ему за воротник.

– Ты сдурел, псих ненормальный, – выдохнул Мельник, – я же чуть штаны не загадил.

– Видел бы ты свою рожу, – Саид весело хохотал. Даже Гомес улыбнулся, – жаль, что я не всегда с собой беру видеокамеру. Первый приз за видеоролик был бы мне обеспечен.

– В Кащенко тебе надо, к психотерапевтам, а не на конкурс. Врачи, наверное, с ног сбились, в поисках такого уникального шизика, как ты, – не зло буркнул Мельник, выдергивая мачете из ствола. Привстал и с разворота метнул оружие в сторону Саида. Острое лезвие срезало большую ветку над его головой, и она с шумом накрыла шутника. Тот, от неожиданности рухнул на землю и через секунду, снова расхохотался.

– Вы что, наркотиками балуетесь? – Селесте уже спустилась с дерева и непонимающе, вопросительно оглядела хохочущих мужчин.

– Нет, просто Саид демонстрировал новый способ охоты на ядовитых змей с помощью «живца». Нам он показался несколько необычным. А что у тебя?

– Все в порядке. Идем правильно. Недалеко отсюда, я заметила дымок. Скорее всего, там и есть хижина.

– Тогда пошли. А то, нам еще обратно топать. Хотелось бы успеть до темноты.

Взвалив носилки на плечи, бойцы двинулись за девушкой…

…Посреди небольшой поляны, полностью очищенной от растительности стоял приземистый домик. Не хижина, не хибара, а самый настоящий, крепкий домишко, напоминающий русский деревенский сруб. Стены сложены из пальмовых стволов. Оконные проемы оказались застекленными. Крыша собрана из плотно подогнанного бамбука и накрыта широкими листьями. Напротив входа красовался высокий тотемный столб. Под ним – жертвенный очаг, который еще дымился. Столб окружали острые колья, увенчанные черепами животных. За домом, в ветхом сарайчике блеяла коза, и кудахтали куры. Все это природно-первобытное естество, никак не сочеталось с устройством, напоминающим солнечный генератор и установленном на прочном фундаменте гранитной глыбы. Провода от агрегата тянулись внутрь строения. Над крышей торчали длинные стебли антенн.

– Вот тебе и шаман!.. – обалдело произнес Мельник, у него, наверное, вместо бубна электрогитара.

Тяжелая ткань полога, украшенного символическими рисунками и знаками, откинулась, и на пороге появился высокий, атлетически сложенный, смуглый человек неопределенного возраста. Прямые, совершенно седые, длинные волосы зачесаны назад, обнажая высокий лоб, и перевязаны кожаным ремешком. Блестящая кожа на лице обтягивала широкие скулы и выдающийся волевой подбородок. Клювообразный, но не уродливый, хищный нос, придавали ему сходство с кондором. Губ, как таковых, практически, не было. Создавалось впечатление, что вместо рта у колдуна узкая длинная прорезь. На вид ему можно было дать от пятидесяти до шестидесяти лет. Только глаза, их молодой живой блеск и внимательный, цепкий взгляд, разрушали эту иллюзию. Селесте говорила, что все считают его посланцем Богов. Бессмертным.