Стенающий колодец - Монтегю Родс Джеймс

– Во всяком случае, она очень красивая, – ответила Мэри, прелестная блондинка с большими глазами и ярая любительница литературы.

– Верно, – согласился ее дядя. – Я подумал, что тебе она понравится. Мне кажется, что раньше она находилась в доме – ее нашли в мусорной куче за углом.

– Сейчас я не очень уверена, что она мне нравится, – заявила Мэри несколько минут спустя.

– Это еще почему, моя дорогая?

– Не знаю. Возможно, это всего лишь причуда.

– Вот уж точно, причуды и, разумеется, романы. Кстати, что за книга на сей раз… то есть как она называется… занимала твои мозги весь вчерашний день?

– «Талисман» Вальтера Скотта, дядя. Ах, вот было бы здорово, если бы это тоже оказался талисман!

– Понятно, «Талисман», что ж, ты имеешь полное право на него, чем бы он ни оказался на самом деле. Ну, мне пора по делам. Как тебе дом? Он тебя устраивает? Слуги не жалуются?

– Нет, вообще-то здесь так хорошо. Единственный soupcon[13] на жалобу на замок в бельевом шкафу, и, как я тебе уже докладывала, миссис Мейпл никак не может избавиться от пилильщиков в той комнате, которую ты проходишь мимо, когда идешь из другого конца дома. Кстати, тебе действительно нравится твоя спальня? Она так далеко.

– Нравится? Очень – чем дальше от тебя, дорогая моя, тем лучше. Но что это еще за пилильщики? Одеждой они питаются? Если нет, то пусть имеют эту комнату в полном своем распоряжении. Нам-то она вряд ли понадобится.

– Да, конечно. То, что она зовет пилильщиками, такие красные, как долгоножки, только размером поменьше[14], и в комнате этой они расположились действительно в огромном количестве. Мне они не нравятся, но полагаю, вреда они не приносят.

– Сегодня утром тебе, по-моему, многое не нравится, – заметил ее дядя, закрывая за собой дверь.

А мисс Олдис осталась сидеть за столом, разглядывая пластинку, которую она положила на ладонь. С ее лица медленно сошла улыбка, взамен которой появилось выражение интереса и почти напряженного внимания. Но ее раздумья нарушило появление миссис Мейпл и неизменный вопрос: «Ах, мисс, вы не могли бы уделить мне минутку?»

Еще одним источником информации для рассказа послужило письмо мисс Олдис, которое она за два дня до этого начала писать своей подруге в Личфилд. Оно не лишено следов влияния лидера феминистского движения того времени, мисс Анны Сьюард, известной как Личфилдский Лебедь.

Моя дражайшая Эмили, спешу с радостью сообщить тебе, что наконец-то мы – мой любимый дядя и я – по селились в доме, который теперь называет хозяином нас, нет, хозяином и мистресс – так в прежние времена он называл многих других. И теперь мы вкушаем современную изысканность вкупе с древней архаикой, коими прежде наша жизнь не была украшена. Каким бы ни был маленьким наш городок, он в состоянии предоставить нам отражение – пусть бледного, но истинного – наслаждения вежливого обхождения как соседствующих семейств, так и обитателей поместий, разбросанных по округе. Лоск вышеозначенных ежегодно обновляется посредством общения с блеском столичным.

Но есть и другие, чей здравый смысл и сердечность временами и по контрасту не менее приятны и приемлемы. Утомленные гостиными и общими комнатами наших друзей, мы готовы принять утешение от столкновения умов или небольшой дневной беседы в окружении печальных красот нашего освященного веками собора, чьи серебряные куранты ежедневно «призывают к молитве»; а близ темных стен мирного кладбища мы со смягчившимся сердцем предаемся соответствующим раздумьям, и вскоре глаза наши покрываются влагой при воспоминании о молодых и красивых, старых, мудрых и добрых.

На этом месте стиль письма неожиданно меняется.

Но, дорогая моя Эмили, в манере, которой ты столь достойна и которая доставляет нам обеим огромное удовольствие, я больше не в состоянии писать. Хочу рассказать тебе о совершенно необычном происшествии.

Сегодня утром за завтраком показал мне предмет, который был найден в саду, – то ли стекло, то ли хрусталь следующего размера (тут приведен рисунок). Он отдал его мне, а я положила его на стол. Когда ушел, я, непонятно почему, несколько минут разглядывала его, потом мне пришлось заняться домашними делами. Так вот, наверное, ты скептически улыбнешься, но я увидела в нем события и предметы, которых в комнате не было.

Ты меня, разумеется, поймешь, когда узнаешь, что при первой же возможности я решила повторить свой эксперимент и уединилась у себя в комнате с этим стеклом, которое, как мне кажется, является талисманом огромной силы. И разочарование не постигло меня.

Эмили, клянусь памятью того, кто так дорог нам обеим, что то, что я сегодня испытала, выходит за рамки всякого правдоподобия. Короче говоря, глядя при ярком свете летнего дня сквозь кристальные глубины этой крошечной круглой пластинки, я увидела следующее.

Сначала передо мной возникло некое огороженное бугристое пространство, покрытое травой. Посредине располагались руины из серого камня, вокруг них тянулась каменная стена. И омерзительного вида старуха стояла там в красном плаще и тряпичной юбке. Она разговаривала с мальчиком, одетым по моде примерно столетней давности. Она положила ему в руку что-то блестящее, и он тоже кое-что дал ей: деньги – я увидела, как из ее дрожащей руки выпала монета. На этом первая сцена закончилась. Между прочим, я успела заметить, что на стене лежат разбросанные кости и даже череп.

Затем моим глазам предстали два мальчика: один из них – герой моего прежнего видения, другой – чуть помладше. Они находились в саду, окруженном стеной, и, несмотря на некоторые изменения и малый рост деревьев, я узнала в нем тот самый сад, который в данный момент вижу из своего окна. Создавалось впечатление, что мальчики играют в какую-то странную игру. Ха-ха. Старший простер над этим руки, а потом поднял их, словно молясь, и, к моему сильному изумлению, я увидела, что руки у него в крови. Небо было целиком затянуто тучами. Затем тот же мальчик повернул лицо к садовой стене и помахал руками, кого-то призывая. В ту же минуту над стеной что-то показалось: то ли головы, то ли другие части тел каких-то животных, а может, это были и люди, толком я не поняла. Старший в одно мгновение резко отвернулся, схватил младшего за руку (тот все время глядел на то, что лежало на земле), и они оба убежали. А на траве я увидела кровь, кучку веток и, как мне показалось, черные перья. Так закончилась вторая сцена, а следующая была такой темной, что я не очень разглядела, что там происходило.

Привиделся мне