Уик-энд Остермана - Роберт Ладлэм

Тримейн не двигался с места, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие.

— Я думаю, будет лучше, если вы скажете, кого вы представляете. Честное слово, так будет лучше.

— О нет, господин адвокат, — с легкой усмешкой покачал головой Блэкстоун. — Сказать по правде, мы заметили, что в последние годы у вас стали появляться дурные привычки. Так, ничего серьезного — пока, однако закрывать на это глаза тоже не стоит.

— Привычки? О чем вы?

— Вы стали больше пить.

— Это смешно!

— Я и не говорил, что это серьезно. Со своей работой вы справляетесь. Однако иногда вы теряете над собой контроль. Посему не стоит усугублять ваше волнение, когда вы и так возбуждены.

— Не уезжайте! Подождите...

— Мы будем поддерживать с вами связь. Может быть, вам удастся узнать что-то, что может нам помочь. Во всяком случае, за вашей... за вашими посредническими усилиями мы всегда следили с большим интересом.

Тримейн вздрогнул.

— А Остерманы? Вы должны мне рассказать!

— Если в ваших адвокатских мозгах осталась хоть капля здравого смысла, вы ничего не скажете Остерманам! Остерман действует заодно с Таннером, вы сами в этом убедитесь. Даже если это не так, ему все равно не следует знать правду о вас.

Блэкстоун сел за руль «мерседеса» и включил зажигание. Перед тем как отъехать, он еще раз повернулся к Тримейну:

— Держите себя в руках, мистер Тримейн. Мы скоро дадим о себе знать.

Оставшись один, Тримейн попытался собраться с мыслями. У него сильно дергалось веко, почти наполовину закрывая глаз. Слава Богу, что он не дозвонился до Таннера! В своем неведении он мог натворить глупостей.

Неужели Остерман был таким идиотом или трусом, что проговорился о Цюрихе Таннеру? Не посоветовавшись с ними...

Если это так, Цюрих нужно предупредить об опасности. Там займутся Остерманом. Они проучат его.

Нужно найти Кардоуна. Вдвоем они должны решить, что делать дальше. Он бросился к ближайшему телефону-автомату.

Бетти ответила, что Джо уехал в свой офис. Секретарь Кардоуна сообщила, что он не возвращался из отпуска. Неужели Джо тоже затеял какую-то игру?

Тримейн прижал пальцем левое веко — нервный тик усилился, и этим глазом он уже едва видел.

Вторник, семь часов утра

Так и не сумев заснуть, Таннер встал с постели и направился в свой кабинет. Пожалуй, в первый раз он обратил внимание, что в серых экранах телевизоров есть что-то пугающее. Три пустых и мертвых прямоугольника. Джон закурил сигарету и опустился на кушетку. Он вспомнил наставление Фоссета: сохранять спокойствие, вести себя как ни в чем не бывало и не рассказывать о случившемся Эли. Фоссет повторил несколько раз: «Реальная опасность, и в первую очередь для Эли, может возникнуть лишь в том случае, если она проговорится». Но Таннер никогда ничего не скрывал от жены. То, что они всегда оставались друг с другом искренними, было самой сильной стороной их прочного союза. Даже когда они ссорились, то никогда не оставляли невысказанных обид. Они оба не любили недомолвок. Элис Маккол измучили ими еще в детстве.

Однако «Омега» вынудила его отступить от привычных правил, по крайней мере, на шесть ближайших дней. Пришлось подчиниться требованию Фоссета, ведь тот сказал, что так будет лучше для Эли.

Солнце уже поднялось. День начался, и скоро Кардоуны, Тримейны и Остерманы получат первые сигналы тревоги. Как они будут реагировать, что станут делать? Он надеялся, что все трое сразу поставят в известность официальные власти и опровергнут догадки Фоссета. Тогда это безумие кончится.

А вдруг оно только начинается?.. Как бы то ни было, он останется дома. Если угроза опасности существует, он должен быть вместе с женой и детьми. Фоссет не вправе ему этого запретить.

Он убедит Эли в том, что подхватил грипп. Он будет поддерживать связь со студией по телефону, но сам останется здесь, с семьей.

Из офиса звонили непрерывно. Элли и дети, заявив, что несмолкающие звонки сводят их с ума, пошли в бассейн. День был ясным и жарким, лишь к полудню на небе появилось несколько облаков — прекрасная погода для купания. Мимо дома несколько раз проехала белая патрульная машина. В воскресенье это насторожило Таннера. Теперь же он испытывал облегчение и благодарность. Фоссет держал слово. Опять зазвонил телефон.

Джон снял трубку. Наверное, снова с работы.

— Да, Чарли...

— Мистер Таннер?

— О, извините. Да, это Джон Таннер.

— Фоссет беспокоит...

— Подождите минуту! — Таннер выглянул из окна кабинета, проверяя, где находятся Элли и дети. Они по-прежнему были в бассейне. — Что случилось, Фоссет? Ваши люди начали?

— Вы можете говорить?

— Да... Вам удалось что-нибудь узнать? Кто-нибудь из них позвонил в полицию?

— Нет. Если это произойдет, мы немедленно поставим вас в известность. Я позвонил вам не поэтому... Вы совершили большую глупость. Неужели вы не поняли, насколько это неосторожно с вашей стороны!

— О чем вы говорите?

— Вы не поехали утром на работу...

— Разумеется, не поехал.

— Запомните, не должно быть никаких отклонений от вашего обычного распорядка. Не надо ничего менять. Это очень важно. Чтобы обеспечить собственную безопасность, вам нужно следовать нашим инструкциям.

— Вы просите слишком многого!

— Послушайте меня. Ваша жена и дети сейчас в бассейне во дворе вашего дома. Ваш сын Реймонд не пошел на тренировку по теннису...

— Это я не пустил его. Я велел ему постричь траву на лужайке.

— Ваша жена заказала продукты на дом, хотя раньше всегда ходила за ними сама.

— Я сказал, что ей придется сделать для меня кое-какие записи. Она и раньше мне помогала...

— И главное, вы сами не делаете того, что делали всегда. Вы непременно должны следовать заведенному распорядку. Я знаю, как можно вас в этом убедить. Вы не имеете права привлекать к себе внимание.

— Я забочусь о своей семье. По-моему, это вполне естественно.

— Мы тоже о ней заботимся. И гораздо более эффективно чем это можете сделать вы. Они находятся под постоянным наблюдением. Так же, как и вы. Вы выходили к подъездной дорожке перед домом дважды — в девять тридцать две и в одиннадцать двадцать. К вашей дочери во время ленча приходила подружка — Джоан Лумис, восьми лет. Видите, мы внимательны и очень осторожны.

Таннер потянулся за сигаретой и прикурил ее от настольной зажигалки.

— Да, наверное... — помедлив, произнес он.

— Вам не о чем волноваться. Вашей семье ничто не угрожает.

— Может быть. Я вообще думаю, вы все сумасшедшие. Ни один из моих друзей не имеет никакого отношения к «Омеге».

— Возможно. Но если правы мы, они не предпримут ни одного шага, не перепроверив информацию, которую мы им подбросили. Они не станут паниковать: слишком много поставлено на карту. А как только они начнут проверять, то сразу заподозрят друг друга. Ради всего святого, не мешайте им делать это. Живите и работайте как обычно, словно ничего не случилось. Это чрезвычайно важно. Вашей семье никто не причинит вреда. Они не смогут даже приблизиться.

— Хорошо. Предположим, вы меня убедили. Только к подъездной дорожке я выходил три раза, а не два.

— Нет, не три. В третий раз вы остановились в воротах гаража и к подъездной дорожке не подходили. И потом, это было не утром, а четырнадцать минут первого. — Фоссет рассмеялся в трубку. — Теперь вам легче?

— Я солгу, если скажу, что нет.

— Вы не лжец. Во всяком случае, не злоупотребляете этим. Ваше досье не оставляет на этот счет никаких сомнений. — Фоссет снова рассмеялся, и даже Таннер не смог сдержать улыбку.

— Вы настойчивый человек, Фоссет. Хорошо, завтра я выйду на работу.

— Когда все это кончится, вы с Элис должны зайти к нам в гости. Я думаю, наши жены друг другу понравятся. Напитки за мной. Вам — «Диварс уайт лейбл» с содовой, а вашей жене шотландское виски с водой.

— Боже мой! Если вы начнете описывать нашу интимную жизнь...

— Давайте попробуем...

— Идите к черту! — с облегчением рассмеялся Таннер. — Мы принимаем приглашение.

— Вот и прекрасно. Думаю, мы поладим.

— Назовите дату, и мы приедем.

— Договоримся на понедельник. Будем поддерживать связь. У вас есть номер телефона на случай непредвиденных осложнений. Звоните в любое время.

— Не буду. Завтра я появлюсь на работе.

— Прекрасно. И окажите мне любезность, не делайте больше передач о нашем ведомстве. Моему начальству очень не понравилась последняя.

Таннер вспомнил: программу, о которой говорил Фоссет, готовил Вудворт. Сценарий был назван «Пойман с поличным» по первым буквам сокращенного названия ведомства[7]. Передачу выпустили в эфир год назад. Год назад с точностью до недели.

— По-моему, это было неплохо.

— Очень плохо. Я видел программу. Мне хотелось смеяться, но увы!.. Я сидел в это время в гостиной у шефа. «Пойман с поличным»! Надо же! — Фоссет снова рассмеялся, и у Таннера стало легко на душе.