Волчья звезда - Мария Галина

Наши выслушали его в полном молчании, я вообще не уверена, что они поняли хоть половину из того, что он пытался им сказать. Один только Кречет сохранял хладнокровие.

— Ты говоришь очень красиво, — негромко произнес он. Он не прибавил „друг мой“ и это было дурным знаком, но Лагранж этого не заметил.

— Я позволил этим людям присутствовать здесь именно потому, что они пришли с миром.

Он вновь оглядел собравшихся за столом и в нависшем тяжелом молчании беспомощно повторил:

— Они пришли, чтобы предложить вам мир, понимаете?

— Нет, — спокойно сказал Кречет.

До сих пор кочевые сидели так, словно разговор их не касался — я заметила, что никто из них не притронулся ни к еде, ни к питью. Но теперь, видимо, они решили, что пришло их время, да и Лагранж выжидательно смотрел на того же Кожана, который, похоже, был здесь за старшего. Наверняка они подготовили все это заранее, подумала я, уговорились, кто когда и что будет говорить. И точно, Кожан встал и, обращаясь к Кречету, заговорил. Голос у него был сладкий как мед и он, глядя Кречету прямо в глаза, начал толковать о том, как хорошо будет, если все будут как одна семья. Лагранж слушал его и кивал, поглядывая то на кочевого, то на Кречета — видно было, что он ожидал чего-то в этом роде.

— Воистину на благо всем прибыли эти люди, — тем временем говорил кочевой, — и справедливы их слова. Ибо, если мы поклонимся им, они дадут нам силу, по сравнению с которой стрелы и копья — ничто. И, когда мы овладеем ей, наши Дома станут вашими Домами, а ваша земля — нашей землей. Кто тогда будет знать, где какое племя?

От такого оскорбления лицо Кречета пошло красными пятнами — он вскочил, и, схватив стоявший на столе кувшин вина, выплеснул его на кочевого — алая жидкость залила ему глаза.

И тут началось. Ни у кого не было оружия, но это никого и не остановило — в ход пошло все, что было под руками, в том числе и сами руки. И, миг спустя, по земле катался яростный клубок борющихся тел — Лагранж отскочил в сторону, остальные Звездные Люди тоже какое-то время растерянно озирались, потом Диана, которая, похоже, соображала быстрее всех, извлекла откуда-то какой-то округлый предмет и закричала:

— Маски! Наденьте маски'

Я увидела, что Звездные Люди натягивают на лица высокие воротники, и Улисс, увидев меня, жавшуюся к стене Дома, прежде, чем закрыть лицо, крикнул мне:

— Задержи дыхание и беги в Дом!

Я так и сделала и, обернувшись на ходу, увидела, что над перевернутыми блюдами и яростно рычащими людьми плывут клубы дыма — не зеленоватого, как в тот раз, а бледного, почти бесцветного, и мешанина рук и ног замедлила свое движение — схватка замирала.

Больше я ничего ни увидела; я уселась на пол, спрятавшись за большим экраном и тряслась там, пока в комнату не вошел Улисс.

— Пойдем, — сказал он. — Все уже кончилось. На площади перед домом вповалку валялись тела, и Звездные Люди — уже с открытыми лицами, уволакивали куда-то кочевых — их тела были мягкими, точно из них вынули все кости. Наши по-прежнему лежали на земле. На всем — на траве, на людях, на перевернутой посуде, — блестел какой-то странный налет, точно снег, выпавший в неподходящее время. Я сказала:

— Вы их всех убили?

— Да нет же, — устало ответил он, — просто усыпили. Иначе их было не остановить. Потом они проснутся.

Лагранж стоял тут же, мрачный как туча. По мне, в том что случилось, была его вина, но он, похоже, думал совсем иначе. Он поглядел на меня все тем же тяжелым взглядом, но обратился не ко мне, а к Улиссу:

— Похоже, это была ошибка.

— Лагранж, — грустно сказал Улисс, — я же с самого начала…

— Ты отлично понимаешь, что я не об этом досадном инциденте. Ошибка в том, что вы с самого начала не за тех взялись. Вот вам и результат. Они же бесперспективны.

— Если бы вы дали нам время…

— А откуда ты знаешь, сколько у нас времени? Быть может, не так уж и много. Мы не можем позволить себе ошибиться.

— Вот именно, — тихо ответил Улисс.

— Мы не на тех ориентировались. Теперь же…

Улисс многозначительно поглядел в мою сторону, но тот лишь раздраженно махнул рукой.

— Боюсь, — так же тихо проговорил Улисс, — что теперь все решится само собой.

Но тот его уже не слушал, он резко повернулся и направился прочь. Улисс виновато поглядел на меня.

— Паршиво все получилось, верно? — устало сказал он.

— А вы чего ожидали? Стравили их, а теперь удивляетесь? Кто, интересно, до такого додумался? Кочевые?

Он помолчал. Потом уныло произнес:

— Они сказали, что они готовы к мирным переговорам, но ваши, если будут заранее знать обо всем, просто откажутся придти.

— Понятно.

— Но они же и впрямь хотят мира. Ты ведь сама слышала. И с нами готовы сотрудничать. Отдавать своих детей в обучение, позволить нашим постоянным наблюдателям жить с ними бок о бок, все что угодно… А твои соплеменники отпустили к нам одну тебя, да и то…

„Да и то, потому что я никуда не гожусь“, — с горечью мелькнуло у меня в голове.

— И то потому, что мы помогали вам, чем могли. Ваша нетерпимость просто за гранью здравого смысла. Ну зачем было устраивать это побоище?

— Улисс, — сказала я, — да они же нас оскорбили!

Он недоуменно потер переносицу.

— Разве?

— Нарочно оскорбили. Они отлично знали, как все повернется. И добились своего. Наши теперь вас и близко не подпустят — и никакой другой приличный Дом тоже; значит, что вам останется, раз вы жить не можете без того, чтобы не соваться в чужие дела? Тетешкаться с теми же кочевыми, раз уж они такие умные да способные. И они позволят вам с собой возиться — пока им это выгодно. А потом постепенно возьмут такую силу, что всем, и вам в том числе, небо с овчинку покажется.

— Ты их переоцениваешь. Уж не настолько они хитры.

— Как же, — сказала я, — конечно. Знаете, в чем ваша беда? Вы говорите о каком-то там братстве народов, а сами считаете себя умнее всех. Лучше всех знаете, что всем надо, так?

— Да нет же! — горячо сказал он. По-моему, это его задело.

— Вы, как в этой истории про дурацких ахейцев — там тоже были такие… пришли с неба, помогали то одним, то другим, совались повсюду. И чем все это кончилось? Целых двадцать лет воевали, а потом эти кочевые ублюдки взяли верх, а одного-единственного достойного человека после смерти еще и обесчестили — за лошадью таскали.

Он оттянул пальцем ворот, как будто ему не хватало воздуха.

— Но мы же и в самом деле пытаемся помочь! Ведь ты только подумай, какая жизнь наступит, если вас освободить от необходимости ежедневно, ежечасно бороться за свою жизнь. Кем, по-твоему, сделаны все эти Записи? Вашими же предками!

Я быстро сказала:

— Не хочу этого слушать.

— Это же человечество… создало все эти Предметы, в которые вы тычетесь, точно слепые котята. Вышло к звездам!

— Чушь!

— Да нет же! Ты говоришь — мы считаем себя умнее всех. Но мы ведь ваши потомки! Потомки тех колонистов, которые заселили чужие миры! Ты понимаешь, чем для нас была Земля? Как мы старались… оправдать доверие человечества.

Должно быть, это их снотворное средство и впрямь было неопасным — люди, прежде неподвижно лежащие на траве, начали шевелиться и стонать; видно, не понимая, что же такое с ними произошло. Он торопливо сказал:

— Ладно.

И начал что-то говорить в это свое переговорное устройство — видно, предупреждал своих. Я увидела, как из Дома торопливо вышел Лагранж, а за ним и остальные — они не подошли, а просто выстроились в одну прямую линию неподалеку. Только тут я увидела их всех — их было двенадцать человек… Всего-то. Улисс уже было направился к ним, но я схватила его за локоть. Я понимала, что если я хочу о чем-то спросить, надо спрашивать быстро — другой возможности может уже не представиться.

— Нет, погодите. Вы все время толкуете о том, что тут, мол, что-то случилось. Что?

— Не знаю. Мы не знаем. Какое-то время наша колония поддерживала связь с Землей. С вашим миром. Потом связь прервалась. Очень надолго. Навсегда.

— И тогда вы решили вернуться?

— Это было не так-то просто. У колонии не было мощностей, достаточных… не хватило сил, чтобы снарядить межзвездную экспедицию. Пришлось ждать. Долго. Несколько поколений.

— И что?

— А то. Вот это все мы и увидели вместо той Земли, которую оставили наши предки… Забавно, верно?

Кречет медленно поднимался с земли; он все еще очумело тряс головой, но потом нашел взглядом Лагранжа и уже не отводил от него глаз.

— Связь прервалась — и все? Это… как недавно? С той вашей, северной, как ее — экспедицией?

— Да. В общем — так. Сигнал идет дольше, но в общем-да…

— А… с другими становищами? На других звездах?

— С ними, — сухо ответил он, — связь прервалась еще раньше.

— Вранье, — сказала я, но он не услышал. Он спешил к Лагранжу, тем более, что Кречет уже поднялся на ноги и теперь стоял, исподлобья глядя на Звездного Человека.