Вампир, мон амур! - Анна Ольховская

– И когда начнется ваш отпускной сезон?

– Отец уходит через десять дней, а я – в конце июля.

– А Кирилл?

– Кирилл тоже.

– Поедете куда-нибудь?

– Наверное, – голос Ланы поскучнел.

– Что значит – наверное?! – возмутился Ярик. – Что у вас с Кирюхой вообще происходит? На конец апреля была ведь свадьба назначена, я уже галстук-бабочку для такого случая прикупил, а потом ты звонишь и все отменяешь! И ведь толком не объяснила причину! Какую-то ерунду несла насчет срочной командировки Кирилла.

– Мы… – было слышно, что сестра колеблется, словно решаясь на что-то. – Мы боялись, что ты опять сорвешься и приедешь, у тебя будут неприятности, а смысла большого в твоем приезде не было. Вернее, не мы, а мама Лена так решила.

– Мама?! – Сердце внезапно распухло до невероятных размеров, стало трудно дышать. – С ней что-то случилось?!

– Сейчас уже все в порядке.

– Так, – Яромир на пару мгновений замолчал, пытаясь продышаться. И удержать мгновенно вскипевший, рвущийся наружу гнев. – Похоже, меня уже не считают членом семьи. Мило.

– Ярик, миленький, ну не злись, пожалуйста! – взмолилась Лана. – Мы с папой хотели тебе сообщить, честно, но мама категорически запретила нам это делать! Мы уговаривали ее, убеждали, знали, что ты обидишься, но мамуля уперлась – нет, и все. Даже плакала, а ей ни в коем случае расстраиваться нельзя!

– Понятно, – Яромир потер висок, в котором болезненно запульсировала какая-то жилка. – Но теперь-то я могу узнать, что с мамой?

– Да, конечно! Правда, мы с папой хотели, чтобы мама Лена сама тебе обо всем рассказала, потому что знали твою реакцию на случившееся, и она согласилась. Но все время откладывала, а потом вообще решила ничего тебе не говорить, ведь уже все хорошо, самое страшное не произошло, зачем волновать ребенка! А ребенок ведь вовсе не дурак, сообразил, что свадьбу из-за ерунды не отменяют.

А вот как раз и дурак. Да, отмазка насчет командировки показалась Яромиру совершенно нелепой, но он уточнять ничего не стал, поскольку решил, что у Ланы с Кириллом просто что-то разладилось. Ведь голос у сестренки, когда она позвонила, чтобы сообщить об отмене свадьбы, был очень расстроенный, слышно было, что она с трудом сдерживает слезы.

А что может быть причиной слез девушки, будь она хоть трижды сильной и сдержанной бизнес-леди? Ну конечно же, любовная драма! Яромир тогда едва удержался от звонка Кирюхе, очень хотелось поговорить с ним по-мужски. Но потом решил не вмешиваться, пусть сами разбираются. А набить морду обидчику сестры он всегда успеет.

Но о том, что причина слез Ланы может быть совершенно иной, он даже не подумал!

Потому что и мать, и отец были еще достаточно молодыми и здоровыми людьми, никто не верил, видя рядом с Яромиром стройную нежную блондинку, что это его мать. Да и на Мирослава Здравковича, подтянутого смуглого мужчину с аристократичной проседью в густых черных волосах, не только женщины, но и девушки заглядывались.

Они не должны болеть, им еще рано!

Когда-то давно, когда Ярику было лет десять, ему приснился страшный сон. Он пришел из школы, а в квартире много чужих людей, все в черном, к мальчику подходит кто-то незнакомый и говорит: «Твоя мама умерла, вон она, в гробу, иди попрощайся».

Ярик проснулся от собственного крика, весь в поту, сердце бешено колотилось, щеки были мокрыми от слез. На крик прибежала мама, и когда мальчик увидел ее, то расплакался еще сильнее, но теперь от радости.

Но тот сковывающий холодом ужас он запомнил на всю жизнь. И детский страх потерять родителей гнездился в самом укромном уголке души, запрещая даже думать о том, что с ними может что-то случиться. Ведь мысли материальны!

Наверное, именно поэтому мама Лена, тонко настроенная на своих детей, и запретила сообщать сыну о… О чем?

– Так что же случилось весной? – глухо проговорил Яромир.

– У мамы закончился срок действия водительской справки, и она честно пошла по врачам. Ты же знаешь, во всем, что касается здоровья, родители стараются не халтурить. И, как оказалось, правильно делают. Флюорограмма показала затемнение в легких. Отец тут же отвез мамусю на томограф, мы очень надеялись, что это окажется какое-нибудь воспаление, но… – Голос Ланы дрогнул. – В общем, это была опухоль.

– Что?! И вы мне…

– Ярик, хватит! Ты не представляешь, что у нас творилось тогда! Если бы не Кирилл… В общем, маму срочно госпитализировали в онкоцентр, сделали операцию, к счастью, успели вовремя, никаких метастаз еще не было. Сейчас все анализы хорошие, рецидива быть не должно. Мамуся настаивала, чтобы наша отмененная свадьба состоялась этим летом, но мы с Кириллом решили подождать. Пусть все окончательно вернется в норму, пройдет хотя бы год, чтобы мы были спокойны за мамино здоровье, тогда можно и свадьбу играть. Вот такие вот дела, братик.

– Охренеть! И ведь мне звонили и мама, и отец! И я им звонил! И все вроде было в порядке, голоса обычные…

– Так ведь не каждый день звонил, верно? Знаешь, мы очень радовались тому, что у тебя начались новые съемки и ты очень занят. И тебе самому было не до звонков, и нам можно было не выходить на связь. Потому что очень трудно, если честно, делать вид, что все в порядке, когда мама… Когда не знаешь…

– Ладно, проехали. – Боль в виске становилась все сильнее. – Но я обязательно приеду, слышишь? В ближайшее время, как только смогу.

– Ты только не горячись, не конфликтуй там, хорошо? Теперь спешка ни к чему…

– Лана, позволь мне теперь решать, что к чему!

И Яромир нажал кнопку отбоя.

ГЛАВА 13

– Джеро! – Задремавшая на солнышке дверь вагончика испуганно охнула, получив кулаком по спине. – Двадцать минут уже превратились в полчаса, сколько можно тебя ждать! Ты там что, заснул?! А как же роль?

Яромиру жутко не нравился американский вариант его имени, но лучше уж так, чем дурацкие коверканья косноязычных аборигенов самой напыщенной страны мира.

– Прекрати ломать дверь! – он сгреб себя в кучу покомпактнее и поволок все это сомнительное счастье к выходу. – У меня сейчас голова расколется от твоего шума, а особенно – от визгливого тембра голоса. Наверное, твой далекий предок, Джим, был вожаком стаи лесных мартышек.

– Почему именно мартышек? – хмыкнул Сикорски. – Может, могучих горилл?

– Это вряд ли.

– Почему это?

– Потому что гориллы не верещат, они ухают. Похожие звуки издает Лорна во время секса, так что она – да, где-то в корневой системе генеалогического дерева имеет гориллу.

– Чего-о-о? – Маячившая у режиссера за спиной блондинка возмущенно вытаращила и без того большие глазищи, что в комплекте с перекачанными силиконом губами сделало ее похожей на аквариумную рыбку. – Ты что, меня только что с обезьяной сравнил?!

– Если честно, – поморщился Яромир, растирая засевший в виске раскаленный гвоздь, – я только что подумал, что ты похожа на вуалехвоста. А это вообще уже сюр какой-то – союз гориллы и рыбы!

– Джеймс! – заверещала Лорна, поворачиваясь к режиссеру. – Почему ты молчишь?! Этот м… издевается надо мной, а ты никак не реагируешь?!

Вот тут она была не права – Сикорски реагировал, причем очень бурно, со всхлипами и утиранием слез.

Отсмеявшись, он хлопнул пунцовую от злости актрисулю по круглой попке и скомандовал:

– Все по местам! Начнем сцену жестокой расправы над нашей гориллорыбкой с самого начала!

– Не называй меня так! – Лорна пустила в ход самое действенное в женском арсенале оружие (после бюста, конечно) – слезы.

Она всхлипнула и старательно задрожала губками. Но хорошо управляемы нормальные, данные от природы, губы, а силикон живет обычно своей жизнью. И вместо трогательной дрожи получилось резиновое пошлепывание.

Теперь рыдала от смеха вся съемочная группа.

Кроме Яромира. Ему было не до смеха – боль из виска растеклась дальше, затопив и разум, и эмоции, и чувства. Так плохо ему еще не было никогда.

Потому что проблем со здоровьем у Яромира Красича не имелось, что подтверждал ежегодный медицинский осмотр. Он очень тщательно следил за этой капризной штукой – здоровьем, прекрасно осознавая, что больной актер никому не нужен. Так же, как и пьющий актер, не говоря уже о потребляющем наркотики.

О наркотиках и речи быть не могло, Яромир ни разу не позволил себе попробовать это средство слабаков и неудачников. Он не курил, пить – пил, но в меру, до состояния «в слюни» ни разу не упился, занимался джоггингом, плаванием, ушу, наведывался в тренажерный зал – в общем, был в форме. Да еще какой! Большинство трюков на съемках Яромир Красич выполнял самостоятельно. Дрался тоже сам.

Что, кстати, и было одной из причин, по которой режиссеры предпочитали работать именно с ним. Никаких утренних похмелий, запоев, опухшей морды, наркотического бреда, работоспособность фантастическая, да еще и на дублерах можно сэкономить!

Сикорски сразу заметил, что с Яромиром что-то не так. И вовсе не потому, что Красич не принимал участия в коллективном ржаче – сложно не обратить внимание на мертвенную бледность, разлившуюся по лицу актера, на мучительную гримасу, исказившую лицо.