Круглосуточный книжный мистера Пенумбры - Робин Слоун

Что ж, наконец, мой выход. Наступает вечер. Я сменяю за стойкой Оливера Гроуна и приступаю к дежурству. Сегодня я использую свой шанс получить пропуск в мир Кэт. Сегодня я подменю журналы.

Но оказывается, что шпион из меня хуже некуда – я никак не могу взять себя в руки. Перепробовал все: читал длинные журналистские расследования, играл в компьютерную версию «Ракет и Магов»; бродил между дальними стеллажами.

Наконец я возвращаюсь за стойку, но меня все равно колбасит. Если бы все это время вместо попыток успокоиться я редактировал Википедию, то уже полностью переписал бы статью о чувстве вины и перевел ее на пять языков.

Вот и без четверти шесть. С востока потянулись тоненькие побеги рассвета. В Нью-Йорке народ начал потихонечку твиттить. Я вымотан до изнеможения, поскольку протрясся всю ночь.

Настоящий журнал под номером VII – у меня в котомке, но он едва в нее помещается и самым, на мой вкус, нелепейшим в мире образом изобличает меня. Как у этих африканских змеюк, которые заглатывают добычу целиком, и видно, как она бьется, продвигаясь по пищеводу.

Фальшивка стоит в компании своих сводных братьев. Сунув ее в стойку, я заметил, что она оставила предательскую дорожку в пыли на краешке полки. И сначала запаниковал. Потом отправился в Дальнеполочные глубины, нагреб там пыли и подсыпал ее перед моей фальшивкой, пока идеально не сравнял с окружающей по глубине и зернистости.

Я заготовил дюжину объяснений (с ветвящимися сюжетами) на случай, если Пенумбра заметит разницу. Но надо признать: фальшивый том виртуозно играет роль. А моя пыльная ретушь прямо-таки уровня Ай-Эл-Эм. Все смотрится естественно, и я бы, пожалуй, не задержал там взгляда, но вот звякает колокольчик…

– Доброе утро, – приветствует меня Пенумбра. – Как прошла смена?

– Нормально хорошо отлично, – отвечаю я.

Слишком быстро. Не гони. Помни: тень обыденности.

Прячься в ней.

– Знаете, – продолжает Пенумбра, стягивая плащик, – я тут подумал. Нам надо отправить этого парня на пенсию.

Он двумя пальцами постукивает по макинтошу.

– И приобрести что-нибудь посовременнее. Не слишком дорогое. Думаю, вы могли бы посоветовать марку и модель?

Марка и модель. Никогда не слыхал, чтобы кто-нибудь так говорил о компьютерах. Макбук можно купить любого цвета, например, металлик.

– Отличная идея, – говорю я. – Конечно я наведу справки мистер Пенумбра может подержанный АйМак думаю они ничем не хуже новых.

Я выдаю все это на одном дыхании уже на пути к дверям. Меня поташнивает.

– И, – нерешительно продолжает Пенумбра, – может, с ним вы могли бы заняться созданием веб-сайта.

У меня сейчас сердце лопнет.

– У магазина должен быть сайт. Давно пора.

Все, сердце лопнуло, и еще несколько мелких органов порвались, но я упорно продолжаю путь – прямиком к телу Кэт Потенте.

– Ого, шикарно, мы обязательно должны заняться я люблю делать сайты но мне надо бежать мистер Пенумбра всего хорошего.

Помолчав, он с кислой улыбкой прощается:

– Хорошо. Удачного дня.

Через двадцать минут я уже в поезде на Маунтин-Вью, прижимаю к груди свою раздувшуюся котомку. Вот странно – ведь что я, в сущности, нарушил? Кому на свете есть дело, куда на жалкие шестнадцать часов переместится старый журнал посещений из сумрачного обшарпанного книжмага? Но я чувствую себя совсем иначе. Будто я, один из двух человек в мире, на кого Пенумбра вроде бы может полагаться, на самом деле предал его доверие.

И все это ради того, чтобы покрасоваться перед девушкой. Поезд мерно потряхивает, и я проваливаюсь в сон.

Паук

Радужный знак у платформы, указывающий путь в Гугл, подвыцвел на солнце Силиконовой долины. Следуя по бледной стрелке, я шагаю по извилистой дорожке, уставленной эвкалиптами и гребенками для великов. Впереди за поворотом видны широкие лужайки и низкие здания, а между деревьев мелькают краски бренда: красный, зеленый, желтый, синий.

Молва сегодня гласит, что Гугл сейчас, как и вся Америка: пока еще самая крупная компания в отрасли, но неизбежно и безоговорочно в упадке. И Гугл, и Америка – супердержавы с колоссальными ресурсами, но обе их подпирают быстро крепнущие соперники, которые в итоге их затмят. Соперник Америки – Китай. Соперник Гугла – Фейсбук. (Это я почерпнул из техносплетен в блогах, так что не принимайте на веру слепо. Там еще пишут, что стартап под названием MonkeyMoney на будущий год раскрутится в топы.) Но есть разница: перед лицом неизбежности Америка платит военным подрядчикам, чтобы те строили авианосцы. Гугл платит виртуозным программистам, чтобы те творили, что в голову взбредет.

Кэт встречает меня у синей стойки администратора, выправляет мне гостевой бейджик с моей фамилией и именем пригласившего, оттиснутыми красным шрифтом, и ведет в свое царство. Проходим огромную стоянку, где асфальт плавится на солнце. Машин тут нет: вся стоянка занята белыми контейнерами, установленными на невысоких сваях.

– Это все кусочки Большого Ящика, – поясняет Кэт, указывая на них.

К дальнему концу стоянки подъезжает, тарахтя и шипя, грузовичок. Кузов ярко выкрашен в красный, зеленый и синий, на буксире грузовик тащит один из белых контейнеров.

– Это как Лего, – продолжает Кэт, – только в каждом кирпичике жесткий диск, с огромной памятью, процессоры и все, что надо, плюс подведены вода, электричество и интернет. Мы собираем их во Вьетнаме и развозим повсюду. Они все автоматически коннектятся друг к другу, где бы ни находились. Вместе они образуют Большой ящик.

– Который что?..

– Который все, – отвечает она. – Все процессы в Гугле происходят там.

Загорелой рукой Кэт указывает на контейнер с высокими зелеными буквами WWW, нарисованными на его боку.

– Вот там копия всего веба.

YT:

– Все видео на Ютубе.

MX:

– Вся твоя почта. Вся почта вообще.

Пенумбрины стеллажи больше не кажутся мне такими уж высокими.

Через центр технопарка вьются широкие пешеходные дорожки. Там есть полоса для велосипедистов, и гугловцы проносятся мимо на углепластиковых гоночниках и фиксерах с аккумуляторами. Пара аксакалов едут на рекамбентах, а высокий чел с синими дредами катит на уницикле.

– Я забила время на книжном сканере на полпервого, – сообщает Кэт. – Поедим сперва?

Показалась гугловская столовая, широкая и низкая: белый навес, будто для садового пикника. Фасад распахнут, над входами откинуты брезентовые пологи и на лужайке видны недлинные очереди из гугловцев.

Кэт останавливается, щурится. Прикидывает.

– Вон туда, – наконец решает она и тащит меня к крайней слева очереди.

– Я довольно неплохой стратег по очередям. Но здесь не так-то просто…

– Потому что в Гугле каждый – стратег, – предполагаю я.

– Именно. Потому иногда кто-нибудь блефует. Вот этот чувак, например, – говорит Кэт, пихая локтем гугловца прямо перед нами. Он высокий, рыжеватый и похож на серфера.

– Привет, я Финн, – говорит он, протягивая мощную лапу с длинным пальцами. – Первый раз попали в Гугл?

Он выговаривает «гю-гелл», с маленькой паузой посередке.

Ты прав, мой неопределенно-европейский друг. Я завожу светский разговор:

– Хорошо кормят?

– О, бесподобно. Шеф-повар – знаменитость… Он замолкает. Что-то соображает.

– Кэт, ему надо в другую очередь.

– И правда. Вечно забываю, – говорит Кэт и поясняет: – У нас меню индивидуальное. Витамины, естественные стимуляторы.

Финн азартно кивает.

– Я экспериментирую с уровнем калия. Сейчас съедаю в день до одиннадцати бананов. Хакинг организма!

Его лицо расплывается в широкой усмешке. Постойте, а в салате с кускусом тоже были стимуляторы?

– Извини, – говорит Кэт, хмурясь. – Очередь для гостей вон там.

Она показывает на дальний край лужайки, и я оставляю ее с евросерфером, хакающим организм.

И вот я жду под указателем со словами «Внешние сотрудники» вместе с тремя чуваками в штанах хаки, голубых сорочках и с кожаными кобурами для телефонов. На другом краю поляны гугловцы сплошь в облегающих джинсах и ярких футболках.

Кэт уже болтает с кем-то другим, с худеньким смуглым парнишкой, что занял очередь сразу за ней. Этот одет как скейтер, поэтому я сразу предполагаю в нем доктора наук в области искусственного интеллекта. Копье ревности пронзает мой мозг, но я к этому готов: я знал, что так будет, здесь, в хрустальном дворце, где Кэт знает каждого, и каждый знает ее. Так что я просто жду, пока это пройдет, и напоминаю себе, что она меня сюда привела. В таких ситуациях это старший козырь: да, все остальные умные, все клевые, здоровые и привлекательные – но она привела тебя. Неси это знание, как значок, как бейджик.