Письмоносец - Шарлотте Вайце

Руск стучится в дверь к Лэрке. Она не открывает; он уменьшается в маленького сгорбленного человечка и плетется по направлению к дому Софии. Когда Каспар входит в гостиную, Руск не поднимает глаз. Седые волосы на макушке взъерошены, от него пахнет спиртом и мочой. Сегодня он опять забыл снять ботинки и стоит как истукан посреди комнаты, теребя пальцами замок своей сумки.

— Садись, — тихо говорит Каспар.

Он остается стоять. Каспар обнаруживает, что спина у Руска мокрая — а София ушла на кухню варить кофе. Он, пятясь задом, ведет его в ванную; там он помогает почтмейстеру снять брюки. Каспар полощет его кальсоны.

Руск почесывает у себя в паху, затем чешет нос, Каспар снимает свои собственные кальсоны, отдает Руску, а его кальсоны вешает для просушки. Руск вышагивает на месте, и заставить его надеть штаны очень трудно. Каспар берет его под руку, они вместе идут в гостиную и садятся на диван.

— Что случилось? — спрашивает София, увидев исцарапанное лицо Каспара.

— Я упал.

Руск барабанит по столу и выпивает свой кофе еще горячим. Он воет и хлопает себя по ляжкам.

— Руск, — кричит ему София, как глухому, — что ты сегодня-то пришел? Сегодня страстная пятница, ты же знаешь: у тебя в праздники выходной!

Каспар помогает Руску открыть сумку, но писем в ней нет. Он встает и выходит за дверь.

— Ты должен поправиться, — говорит София, когда они с Каспаром стоят на крыльце и смотрят почтмейстеру вслед.

София стоит у него за спиной и часто дышит, ее дыхание щекочет ему затылок. Каспар оборачивается и видит, что она плачет. Его глаза наполняются слезами. Когда он видит, как уходит Руск, это отдается у него в ногах. Каспар водит ногой в носке туда-сюда по камню, на котором стоит. Камень не гладкий, похоже, что на нем узор. В низком свете заходящего солнца на камне проступают контуры зверя. Он наклоняется и обводит рельеф пальцем. Это изображение идущего ягненка.

— Под этим камнем лежат белые ягнята, — говорит София, ни к кому не обращаясь, — последнего похоронили, когда я была молодой; тогда моя сестра уехала в город. Я связала ему ноги и похоронила под этим камнем живьем. Это у нас в поселке такой обычай, чтобы отвратить от дома несчастье. Когда мы с сестрой должны были родиться, тогда тоже похоронили барашка. Мать с отцом знали, что роды будут опасные, потому что ждали двойню. Похороны ягненка хорошо помогают, но это колдовство надо время от времени обновлять, иначе ягненок, которого похоронили последним, может восстать из могилы и начнет бродить по ночам.

Когда моя сестра уехала в город, я похоронила белого ягненка, купила несколько тысяч метров колючей проволоки, поставила изгородь, чтобы овцы не разбежались или не зашел кто-нибудь чужой. Но сейчас столбы изгороди подгнивают, а проволока ржавеет. На то, чтобы заменить изгородь, уйдет много времени, а пока я сменю все, там успеют образоваться дыры. Если б я успела похоронить под крыльцом того белого ягненка, это помогло бы. Но он, наверно, уже давно погиб в снегах.

София не дыша прислушивается к шуму ветра и падающих с крыши мелких капель.

— Ты слышишь, — шепчет она, приложив ладонь к уху, — ветер переменился, и у туч цвет стал какой-то не такой. Что-то должно случиться, наверно, беда. Это началось, когда я впервые увидела тебя… а не тогда ли, когда этот ягненок пропал?

София вздыхает и нетерпеливо топает ногой.

— Нет, — говорит она, — все нормально. Просто мы тут в поселке уже стареем.

София уходит в дом, а Каспар все еще стоит и думает, что жертвоприношением от беды не отгородишься.

Каспар идет в ванную и умывает лицо. В белую раковину бежит красная водица.

София с грохотом ставит стопку тарелок на стол, она плачет, а Каспар путается у нее под ногами. Они едят и смотрят в темноту за окнами. София жует котлету из баранины Страдивариуса, а Каспар взял себе только картошку и соус. Потом София убирает со стола, роняет стакан и чертыхается. Каспар тихо ложится на диван, но у него все болит, лицо тоже опухло.

После того, как София помыла посуду, они усаживаются на небольшом расстоянии друг от друга и смотрят журналы, пока кукушка в часах не кукует двенадцать раз и София не уходит к себе наверх. Каспар доползает до своей комнаты и подтягивается, чтобы залезть в кровать. Он беспокоится за ягненка, который остался у него дома. Ведь Руск никогда ни за чем не уследит.

Наверно, надо было напичкать ягненка едой, а задик заткнуть пробкой, думает он. Без еды и питья не проживет ни одно животное.

Каспар закрывает глаза руками и видит перед собой маленького белого ягненка. Он лежит на полу и ловит ртом воздух, от него остались только кожа да кости и большие блестящие глаза. Может быть, в этот самый момент он умирает ужасной смертью, а тогда виноват во всем он, Каспар, потому что смерть ничем не исправишь.

После поездки с Обществом альбиносов и своего бегства через гору ему ничего так не хотелось, как иметь зверюшку. Однажды он нашел в саду птенца черного дрозда, который, должно быть, выпал из гнезда. Каспар приставал к маме с просьбами оставить птичку себе, — и конечно, она ему разрешила, потому что ей стало жаль, что он все время сидит один, пока она встречается с заказчиками. Птичка осталась у Каспара, и мама раздобыла для нее клетку необычно большого размера.

Вначале он любил птичку. Она научилась хорошо свистеть, но заставить ее делать это могла только мама. Ведь она любила музыку. А когда мимо клетки проходил Каспар, она просто сидела на насесте и смотрела на него. Когда он просовывал в клетку руку, птица в испуге билась о прутья, как будто думала, что Каспар собирается ее убить.

Они договорились, что Каспар будет сам ухаживать за птицей, но когда он приходил из школы, у него всегда находились другие дела.

Однажды она спала на своем насесте, а он заметил, что у нее из клюва течет белая жидкость. Каспар потыкал в нее карандашом, но она не проснулась. Он занервничал и побежал скорее наполнять кормушку кормом, менять вонючий грязный гравий и зеленую от тины воду.

— Ну, — сказала мама, придя домой, — наверно, твоя птичка устала.

Она накрыла клетку покрывалом.

На следующий день она опять замахала крыльями, Каспар выхватил птицу из клетки, открыл окно и выкинул ее вон. Он рассчитывал на то, что она замертво упадет на землю, но вместо этого дрозд поднялся на крыло и улетел прочь.

Каспар надел темные очки, намазался солнцезащитным кремом и пошел бродить по улицам города. Птицу было слышно повсюду. Сперва она пела, сидя на дереве, потом она села на крышу. Каспар попробовал подозвать ее, но не мог выдавить из себя ни звука. В одном месте на подоконнике сидел человек и играл на флейте. Ему птица ответила.

Мама пришла домой, увидела пустую клетку и раскрытое окно.

— Где птица? — закричала она.

— Ах, — прошептал Каспар, — я нечаянно. Я открыл клетку и забыл, что окно открыто.

— О нет! — воскликнула мама. — У нее был такой красивый голосок!

Мама посмотрела из окна на большое небо, а Каспар разрыдался. Сперва он притворялся, но потом это переросло в почти настоящий плач. Мама прижала его к себе, и он заметил, что она тоже плачет. Она принесла молоко и конфеты, но это не помогло. Потом мама начала рассказывать, как сильно она его любит и как много он для нее значит. Когда она призналась в своей любви к нему множество раз, а Каспар все это время проплакал, они оба замолчали и взглянули друг на друга.

— Учти, он, наверно, не выживет на воле, — сказала мама, — он не приучен сам находить корм. Но я знаю, что мы сделаем, — сказала она. — Похоронить нашу птицу по-настоящему мы не можем, но мы поставим ей памятник.

Каспар нашел в саду более-менее красивый камешек, а мама написала на нем лаком для ногтей имя дрозда. Они поставили его в углу сада и положили рядом букет цветов.

К вечеру Каспар вышел из дому. Дрозд валялся посреди лужайки лапками кверху. Он со всей силы пнул его, так что он отлетел и ударился об изгородь.

— Идиотская птица, — сказал он.

Мама стояла в дверях, выходивших в сад.

— Каспар… — сказала она и странно посмотрела на него.

Она тут же ужасно разозлилась. Она назвала его вруном и тысячу раз плюнула. Она шипела, кричала и визжала.

Прошло много времени, пока мама не увидела, что ее сын стоит совсем один посреди лужайки и качается из стороны в сторону. Мама подошла к нему, и на нее что-то нашло. Ее лицо изменилось. Мама бросила на Каспара такой взгляд, которого он раньше ни у кого не видел. Как будто она узнала в нем кого-то, про кого он и сам ничего не знал. Она моргала глазами и хлопала его по плечу.

— Прости, — сказала она, — я не знаю, что на меня нашло. Но ты мне не просто сын, ты еще и хороший друг. Мы с тобой так похожи.

Он простил ее и поклялся самому себе, что никогда не причинит ни одному живому существу страданий. В будущем он даст себе труд заботиться о других существах.