Место встречи - Левантия (СИ) - Шутова Варвара

— Ну, вы тоже не Изабелла Юрьева. И какой задор в одиннадцать вечера?

— Уже одиннадцать? — Мануэль встрепенулся. — Эх, никакой жизни с вами. Опоздал везде. Давайте уж, танцуйте, хоть какая-то радость в этот вечерочек…

Арина и Ангел старательно выделывали па на стертых досках актового зала под окрики Цыбина: «Спину держи!», «В глаза гляди!», «Где ритм?».

В какой-то момент он не выдержал — и вскочил.

— Так, Ося! Я тебе сейчас покажу, но учти — это в последний раз. Смотри внимательно.

Оттоптанные Ангелом ноги нещадно гудели, да и день выдался муторным, смертельно хотелось упасть на диванчик в своем кабинете — и уснуть. Арина не раз готова была расцеловать Цыбина за этот диван — можно было не идти час по ночному городу,

а спать прямо в УГРО, в тишине и одиночестве.

Так что, как бы ни манил диван, — она улыбнулась Цыбину.

Танцевать с Мануэлем было непросто. Он отлично вел, провоцируя партнершу на забавные отступления от классического рисунка. Но параллельно так старательно и громко отвешивал комплименты, косясь в сторону Ангела, так акцентировал каждое движение, что сдерживать смех было совершенно невозможно. И при этом он продолжал распевать, пародируя то Юрьеву, то Вертинского, то Утесова.

Наконец Цыбин допел последнее «Как незаметно бегут года» — и действо остановилось. Ангел зааплодировал:

— Ух! Мануэль Соломонович, после такого танца вы прям обязаны жениться на Арине Павловне!

— Во-о-от. А я тебе что говорю? Закружишь свою Гамильтониху — считай, она твоя навеки! Но, мальчик мой, тренировки, тренировки и еще раз тренировки! Завтра пойдем в парк на танцы — будешь на живых людях тренироваться.

— А я что, не живая? — Арине даже обидно стало.

— Простите, оговорился, на незнакомых. Так как насчет женитьбы?

— Воздержусь, пожалуй. Поверьте, ничего личного — просто не входит в планы.

— Это замечательно! В смысле, я был бы рад, то есть… В общем, не смущайте меня — я о другом. У меня дома раз в пару недель собирается некий клуб убежденных холостяков обоего пола. Немного выпивки, немного музыки, немного разговоров — приятно проводим время. Приглашаю присоединиться.

— Почту за честь.

— Как будем заседать — дам вам знать. А пока — вынужден проститься. До встречи! Ося, не стой болваном, пошли по домам, завтра работать!

И он поцеловал Арине руку, как учил Ангела: лишь обозначив поцелуй в воздухе.

Особый маскарад

— Ах, вот вы где прохлаждаетесь! — голос Лики не предвещал ничего хорошего. — Давайте быстро на выход, Ли уже в катафалке.

Арина сгорбилась над очередной загадкой. Две пули, одна из трупа, другая — из пистолета подозреваемого, были чертовски похожи друг на друга, кроме одной мелкой царапинки. И вот поди пойми — то ли царапнуло пулю об кость, то ли поцарапало еще на заводе, то ли все-таки не тот пистолет, не тот человек, не то, все не то.

Цыбин же с Шориным («Мы не к вам, Арина Павловна, мы к нашему любимому диванчику»), вольготно развалившись, попивали чаек.

— А что случилось, Леокадия Викентьевна? — Цыбин поставил кружку на табурет, но вставать не торопился.

— Опять Маскарад.

Цыбин и Арина вскочили, как ужаленные. Шорин остался сидеть, недоуменно глядя на них.

— А тебе особое приглашение нужно? Вряд ли тебе там работа будет, но быть обязан, — Мануэль аккуратно пнул Шорина ногой.

— Да иду я, иду. В катафалке расскажешь.Ангел приветливо махал рукой из катафалка.

— Вы слышали? «Маскарад» снова за дело взялся!

— Да объясните уже толком, что за маскарад такой, — вспылил Шорин.

— Банда с таким названием известна еще с тридцатых годов… — начал Цыбин.

— Ага, их даже местные все уважали. Серьезные ребята. Фимка Джокер, Марат Киса, Чеснок, Глаз, еще парочка… граждан.

— Ничего себе познания! — Мануэль был восхищен.

— За такие познания пороть кой-кого нужно. Тебе что Яков Захарович говорил? Чтоб забыл своих Джокеров да Глазов как страшный сон, — Арина грозила Ангелу пальцем, сурово сведя брови, но все ж таки улыбнулась: — Хотя твои познания сейчас вполне уместны.

— Не ругайте товарища Ли, Арина Павловна, — мягко вступился Цыбин. — Знание контингента — первая вещь для оперативного сотрудника. Не успеете оглянуться — и вам в пример будут ставить некоего Ли, Иосифа… Как там тебя по батюшке?

— Ваньшеневич.

— Иосифа Ваньшеневича, — на автомате добавил Мануэль, а потом, выпучив глаза, резко развернулся к Шорину. — Дава! Ты это слышал?

— Может, совпадение. Фамилия не редкая.

— А скажите, Иосиф Ваньшеневич, как вашу бабушку зовут? — обратился Мануэль вкрадчиво.

— Фрида Левоновна, многострадальная женщина, сколько ей крови этот поросенок попил, — вздохнула Арина. — Она его приличным человеком считала, мол, Осенька и на скрипочке учится, и в школе отличник, — а Осенька ее…

Арина сокрушенно покачала головой.

— Фрида Левоновна Ли? Звучит странно даже для Левантии, — удивился Мануэль.

— Озанян она, кажется, была…

— Озанян, Озанян, она мамина мама. А папину маму я никогда не видел. Как-то ее звали… Ли Тао Лун, кажется. Она китайка, у них фамилии сначала, а имя потом.

Цыбин аж подпрыгнул — и завопил радостно:

— Ну? Что я тебе говорил? Она самая, самая она! Насчет «звали» — это вы поторопились, юноша. Насколько мне известно, ваша бабушка и ныне вполне себе здравствует, вполне бодра, без скидки на возраст.

— Мне бы так, — подтвердил Шорин.

— А не говорили ли в вашей семье, — продолжил Цыбин вкрадчиво, — о некоторых, гм, способностях вашей уважаемой бабушки Ли Тао?

— Не, не говорили. Бабушка ее не любила, а родители померли — мне и пяти не было.

— А знаете ли вы, что значит слово Лун на китайском? Произносится, впрочем, немного не так. Арина и Ангел смотрели на Цыбина полными любопытства глазами.

— А означает это слово — «дракон», — торжественно произнес Цыбин.

— Видел бы ты, как мы с твоей бабушкой порезвились в тридцать девятом под Уханем, — потянулся Шорин, улыбнувшись, — на нас сам Жуков матом орал за некую излишнюю активность.

— А вы что? — открыл рот Ося.

— А мы — ну, ответили, мол, рады стараться… Ну, не так немного. В общем, ругается твоя бабка не хуже, чем воюет.

— Говорят, после Халхин-Гола в Японии не осталось драконов старше десяти лет. Вот и сидели смирно, пока не подрастили. Потом снова наглеть начали…

Цыбин замолчал, наверное, вспоминал что-то свое.

— Так что там с этим вашим «Маскарадом»? — нарушил тишину Шорин.

— А что с «Маскарадом»? Брали банки, склады, как-то даже музей грабанули, — вышел из задумчивости Мануэль. — Взяли их в сорок первом. В январе...

— Ага. Громкая история была. Мы с Евгением Петровичем сутками совпадения искали.

— А мимо меня чуть не пролетело. Типа не мой район. Я тогда по Приморскому работал… Погодите, им же тогда всем дали… Ну, по максимуму.

— Честно говоря, не узнавала.

— Ну да, даже мелкой шушере, которая как бы ни при чем, — лет по десять. Откуда они вдруг взялись?

— Ну, значит, другие. Они вывеску не патентовали. Кто хочешь приди, «Маскарадом» назовись — и пожалуйста.

— Значит, повезло Ангелу. Раз у них фантазии даже на новое название не хватило, то и поймать их будет нетрудно. Да, Ося?

Арина и Мануэль повернулись к Ангелу. Тот сидел с открытым ртом, во все глаза глядя на прикорнувшего Шорина.

— Эй, Ангел, ты там живой? — Арина похлопала его по плечу.

— А? Не, нормально все. Так получается, я тоже — немножко дракон?

— И не мечтай. У вас только по женской линии, — развел руками Цыбин. — Старшая дочь старшей дочери. Ты не знаешь, у тебя тетка есть?

— Не знаю. Бабушка мне не рассказывала… Ну, бабушка Фрида.

— Так что, может, у тебя есть кузина-дракон.

— Ага, Аманда Ли, дочь Ли Сюин. Обе в Америке. Союзнички, так сказать, — Шорин, казалось, и не спал вовсе.