Сумерки большого города - Марина Серова

Высокий незнакомец вздрогнул от неожиданности и резко обернулся. Его лица я точно ни разу прежде не видела, но, возможно, именно он проник в мой дом и преследовал меня на машине!

Мужчина был уже немолод, у него оказались неожиданно тонкие черты лица. Небрежная, но не спортивная одежда, которая могла бы подойти для такого дела, заставила меня подумать, что передо мной – не профессионал, а случайный человек.

– Могу задать тот же вопрос и вам, – удивительно спокойно для подобной ситуации ответил мне взломщик. – Если вы ожидали, что я испугаюсь и убегу, то вынужден вас разочаровать! Я намерен довести свое дело до конца.

– И что же это за дело? – поразившись его наглости, спросила я.

– То же, что и у вас, – невозмутимо ответил этот странный тип и отвернулся к столу, будто меня здесь и не было.

Изумленная таким поведением, я несколько секунд молча взирала на его спину в потертом пиджаке и усиленно размышляла.

Действительно, поднимать шум и звать милицию – это совсем не в моих интересах, но я же могла оказаться преступницей и пристрелить его на месте! Но раз он так спокойно подставляет мне спину, то, видимо, он знает, что я в него не выстрелю. Знает, кто я такая?

– Вы не боитесь, что я выйду отсюда и тут же позвоню в милицию? – медленно спускаясь по лестнице, обратилась я к странному взломщику.

– Нет, – не поворачивая головы, ответил он. – Вам же интересно, нашел я что-нибудь или нет? А если нашел, то вам захочется на это взглянуть, так что милиция вам тут совсем не нужна.

Я вздохнула – он был чертовски прав! Меня только удивляло, что он не пытается от меня избавиться. Словно я совсем не мешаю его не совсем честным делам! Это как-то не вязалось с образом наемника – члена преступной группировки. Я решила, что мне стоит испытать на нем еще одно мое безотказное оружие – обаяние.

– Судя по этому разгрому, ничего вы тут не нашли, – усмехнулась я. – Деревянные панели простукивали?

– В первую очередь, – отозвался незнакомец.

– Кто вы такой и на кого работаете?

Я спустилась с лестницы и подошла ближе. Теперь я совершенно отчетливо видела, что передо мной – отнюдь не типичный представитель преступного мира. Взломщик больше походил на школьного учителя. Только очков не хватало для полноты картины!

– Зачем вы сюда пробрались? – продолжила я допрос. – Ведь это вы вчера прижали Крапивина? Разве этот тип не рассказал вам, куда он точно спрятал... то, что мы ищем?

– Если бы он рассказал, я бы тут не мучался, – пожал плечами мой собеседник. – Он оказался хитрее, чем я думал, и сбежал от меня на первой же остановке.

– Так вы скажете, кто вы такой? – в сотый раз спросила я, осторожно приближаясь к нему.

– Зачем мне это? – удивился взломщик и, оставив в покое разоренный стол, перешел к стеллажам.

И правда – зачем?

– Тебе стоит поделиться со мной, – я присела на краешек стола. – Возможно, общими усилиями мы найдем искомое быстрее...

Я не успела закончить свою мысль, как услышала стук в дверь. Знакомый мне женский голос позвал хозяина. Я замерла на месте, лихорадочно прикидывая, успею ли добежать до окна в потолке, если у соседки Ивана Григорьевича найдется запасной ключ и она решит заглянуть к нему без спросу?

Мой товарищ по несчастью прекратил свое исследование содержимого шкафа и поспешил к лестнице. Он был ближе к спасительному выходу и двигался на удивление легко и бесшумно. Вряд ли я его опередила бы.

Если бы я бросилась вперед со всей скоростью, то обязательно наступила бы на разбросанные по полу бумаги, коробки и прочие мелкие предметы. Этот шум, несомненно, услышали бы из-за двери. И тогда уж соседка, уверившись, что в мастерской кто-то есть, обязательно вошла бы, воспользовавшись своим ключом.

Взломщик на цыпочках взбежал по лестнице на второй этаж, издевательски поклонился мне и скрылся в открытом окне. Стук в дверь к этому моменту уже прекратился, судя по всему, соседка Ивана Григорьевича ушла к себе.

Я осмотрела разоренную мастерскую – ясно было одно: опередивший меня гражданин так ничего и не нашел. Значит, и мне здесь задерживаться не стоит.

Выйти через крышу – это мне показалось не самой удачной идеей. Во-первых, там мог затаиться мой неожиданный соперник. Во-вторых, дети и бабушки уже наверняка давно вернулись во двор, а слезать с крыши у них на глазах мне не очень-то хотелось. Особенно после того, что устроил в мастерской Ивана Григорьевича неизвестный мне господин. Если вдруг он сам решит заявить в милицию и свалить все на меня, меня быстро опознают.

Так что я подошла к входной двери и долго стояла, прислонившись к ней ухом, пытаясь уловить звуки, доносившиеся с лестницы. Все было тихо, и я осторожно открыла дверь. Как можно быстрее и незаметнее я проскользнула на первый этаж и выскочила из Дома художника.

Но едва я успела добраться до своего гнездышка и сменить свой «костюм взломщика» – джинсы и майку – на более цивилизованную одежду, как зазвонил мой мобильный.

– Татьяна Александровна? – раздался в трубке на удивление встревоженный голос Мухина. – Слава богу, это вы!

– Что случилось, Антон Владимирович? – почуяла я неладное.

– Вы сейчас дома? Не были сегодня у Гончарова? Ничего еще не слышали?

– Что с ним случилось? – терпеливо повторила я свой вопрос.

– Он в больнице! В отделении интенсивной терапии, – взволнованно сообщил Мухин. – На него кто-то напал! Его сильно избили, но, кажется, опасности для жизни нет. Хорошо, что его вовремя нашли...

– Кто это сделал, вам известно? Когда и где все это произошло?

– Подробностей я не знаю, – огорченно признался Мухин. – Мне только что сообщили. Я позвонил Михаилу на мобильный, а его трубку взяла медсестра... Он долго пробыл без сознания, а в больнице не знали, с кем связаться...

– Милиция у него уже была? – уточнила я. – К нему пускают посетителей?

– Как я понял, к нему еще не приходили. Поначалу состояние его было неважным. Теперь ему получше, но никто не спешит с ним побеседовать. Вы хотите его навестить?

– Разумеется, – быстро ответила я. – Может быть, это происшествие и не связано с нашим делом, но мне нужно все выяснить. Советую вам, Антон Владимирович, до уточнения всех обстоятельств соблюдать предельную осторожность! Возможно, вам тоже угрожает опасность.

– Вы так думаете? – засомневался встревоженный бизнесмен. – Но я же ничего толком не знаю! Кому я нужен?

– Наши противники вполне могут думать иначе, – предостерегла я Мухина от излишней уверенности в собственной безопасности.

Он тяжело вздохнул и назвал мне адрес больницы, куда положили Гончарова. Я без промедления поспешила туда.

Я не знала, что меня там ждет, в каком сейчас состоянии Михаил и сможет ли он рассказать мне о происшедшем.

Потратив некоторое время на выяснение номера палаты, где лежал художник, и с трудом уговорив бдительную гардеробщицу пропустить меня без халата, я проникла в травматологическое отделение.

Официально время посещений еще не наступило, но по коридорам бродило немало таких же, как я, нарушителей распорядка. Попасть в палату интенсивной терапии оказалось непросто. Подозрительная медсестра сурово сообщила мне, что дольше пятнадцати минут она мне с пострадавшим беседовать просто не позволит.

Я осторожно открыла белую дверь. В палате, к моему удивлению, было несколько кроватей, стоявших в ряд. Но занята была только одна из них.

На ней лежал очень бледный Михаил. Его глаза были закрыты, и в тишине не слышалось даже звуков его дыхания. Я шагнула вперед, он услышал легкий шорох и приоткрыл глаза.

– В таком виде тебе только трупов играть в кино! И на грим тратиться не нужно, – попыталась я пошутить.

– Нет, трупами я пока не хочу играть, – очень тихо ответил художник, но все же слабо улыбнулся уголками губ. – Посмертная слава меня не прельщает.

– Привет, – с опозданием поздоровалась я. – Что с тобой случилось?

– Я сам не очень хорошо понимаю, – прошептал Михаил и прикрыл глаза. Видимо, ему было тяжело долго держать их открытыми.

– Где на тебя напали? Дома? На улице? – начала я задавать наводящие вопросы, чтобы Гончарову было проще сосредоточиться. Я смотрела на его разбитые губы, ссадины на скулах и синяк, проступивший на его нижней челюсти. Остальное скрывала простыня, но мне не составляло труда дорисовать полную картину в своем воображении.

– Домой пришли... Двое... Никогда раньше их не видел...

Михаил отвечал короткими фразами, иногда он надолго замолкал, собираясь с силами. Глаза он больше предпочитал не открывать.

– Открыл им... Сразу схватили... Расспрашивали про старую картину... Думали, она у меня... Или – что я знаю, у кого. Мне не поверили... Стали бить...

Гончаров замолчал, и я поняла, что продолжения у его рассказа не будет. Нужно все уточнить самой.

– Как они выглядели? Какие-нибудь особые их приметы ты запомнил?

– Я даже и не успел толком... – Михаил попытался приподняться на локте, но это его доконало. Со стоном он опустился на подушку и, запинаясь, пробормотал: – Таня, я не знаю, кто они были... но думаю, что они постараются добраться... и до других участников... этого дела... Их нужно предупредить!..