Развалины Кентаклана (Секретные материалы 2) - неизвестен Автор

Когда умер отец Пепе, у него на руках остались старуха мать и четыре сестры. На смертном одре, измученный жаром, который жег его, как раскаленная лава, отец взял с сына слово, что тот будет заботиться о семье.

И теперь мать и сестры требовали от него исполнения клятвы...

Он поднырнул под низко растущие корявые ветви. С задетой им ветки на плечо ему упало какое-то маленькое существо с большим количеством крохотных ножек. Пепе брезгливо, не разглядывая, смахнул его с себя. В джунглях насекомые часто оказываются ядовитыми или по меньшей мере очень больно кусаются.

Луна продолжала подниматься, но ее свет затеняли быстро летящие по небу большие облака. Если он будет идти быстро и ему повезет, то сможет возвратиться домой еще до рассвета.

Пепе, ведомый инстинктом, шел сквозь лес

по старым, не нанесенным ни на одну карту тропинкам, которыми издавна пользовались потомки майя и тольтеков, создавших в этих краях могущественную империю, которую потом отняли испанцы.

К несчастью, хоженые тропы вели в обход священных окрестностей Кситаклана, и Пепе приходилось прорубать себе дорогу. Он решил остановиться, чтобы заточить притупившееся острие мачете

Его отец умер от заражения крови после укуса огненно-красного скорпиона. Патер Рональд из миссии объяснил его смерть волей Божией, а заплаканная мать заявила, что это проклятие Тлацолтеотль, богини запретной любви, знак того, что муж не был ей верен.

Из-за этого мать Пепе отказалась остаться в комнате с умершим отцом и потом потребовала, чтобы его похоронили под грязным полом в их доме, как того требовал обычай. После этого семье не оставалось иного выхода, как покинуть прежнее жилище, и Пепе пришлось доставать деньги на новый дом.

Постройка нового жилья была первой финансовой ношей, которую он взвалил на себя. Теперь семья требовала, чтобы он полностью взял на себя все заботы о домочадцах во искупление позора отца и во исполнение обещания, данного при гробе умершего.

И он делал то, что был должен, но это доставалось нелегко.

Деньги, которые он получал от Фернандо Викторио Агилара, давали им пищу, их хватало на ремонт дома и даже на покупку попугая для маленькой сестренки Кармен. Она обожала птицу и научила ее произносить имя брата, что приводило того в восторг, за исключением тех случаев, когда попугай вдруг посреди ночи начинал выкрикивать: "Пепе! Пепе!"

Сухие листья пальмы зашуршали над головой индейца, как трещотка гремучей змеи. Сейчас, когда он сражался с висячими лианами, ему страстно хотелось услышать крик попугая, сонное дыхание спящей сестры и густой храп матери. Но он должен прийти в Кситаклан первым, чтобы доставить удовольствие своему другу Фернандо.

Он очень хорошо понял задание. Раз эчче-ленца Ксавье Салида интересуется и хочет покупать эти древние диковинки, Фернандо должен получить много находок из руин, и ему нужна помощь Пепе, чтобы иметь преимущество во времени перед другими искателями сокровищ.

Древний город опустел, американские археологи уже ушли. Он был особенно рад тому, что иностранцы не стали дольше оставаться в руинах. Фернандо не мог позволить пришлым чужеземцам унести его сокровища, тогда как Пепе просто не хотел, чтобы они трогали ценные предметы, заносили их в каталог, анализируя как любопытные остатки древней цивилизации.

По крайней мере клиенты Фернандо платят за сокровища ту цену, которую они стоят

Без помощи Фернандо семья Пепе, конечно, голодала бы. Его сестры вынуждены были бы работать проститутками на улицах Мериды, даже маленькая Кармен. Он сам стал бы рабом на марихуановых плантациях Ксавье Салида, или Питера Гроуба, или еще какого-нибудь наркобарона

Поиски ценных вещиц майя в давно покинутых руинах оказались почетным и выгодным делом.

Мать Пепе обожала Фернандо, заискивала перед ним, хвалила запах его одеколона и шляпу из шкуры оцелота. Она не раз повторяла, что помощь Фернандо пришла к ее сыну как дар богов, или Бога, в зависимости от того, думала ли она в этот момент о старых верованиях или о католической религии. Пепе не выражал неудовольствия - он должен ценить такую удачу, кто бы ни послал ее.

Когда по воскресеньям они собирались всей деревней в церкви на мессу, Пепе бывало интересно слушать причудливые рассказы патера Рональда из Библии, но библейские предания казались ему не совместимыми с жизнью, которую они вели здесь, в джунглях. Поющие ангелы и святые в белых одеждах могут казаться прекрасными богатым людям, посещающим церкви с кондиционерами, но в первобытном мире непроходимых джунглей более древние, более примитивные верования внушают больше доверия.

Особенно в такой момент, как сейчас.

Наверху обломился большой сук и с громким шумом упал на землю. Листья, вздрагивая, шелестели наверху, словно кто-то пробирался по верхушкам деревьев... змея, обезьяна, ягуар?

Пепе пересек узкий ручей, помня его место на мысленной карте местности, точно зная, где он находится и сколько осталось до цели. Кси-таклан лежал прямо впереди.

В густых ароматных зарослях гибискуса на берегу ручья что-то зашуршало и тяжело плюхнулось в воду. Он узнал блеснувшие в темноте глаза рептилии, обтекаемую форму тела ночного охотника-каймана - крупного и голодного, судя по высоким волнам, которые стрелами расступились перед ним. Пепе торопливо выбрался из тины и вскарабкался на берег, скрывшись в кустарнике подальше от кровожадного хищника.

Однако наверху он с тревогой услышал, как, с треском ломая ветви, в непроглядной тьме над землей пробиралось еще более крупное животное. Пепе замер, надеясь, что это не большая кошка, которая неожиданно спрыгнет на него и будет рвать на части мощными кривыми клыками. Пока он так стоял, настороженно вглядываясь в темноту, мимо него с визгливыми криками вдруг промчалась, цепляясь за лианы, стая разбуженных кем-то обезьян. Его сотрясала мелкая дрожь. Старая религия почитала ягуара, но ему совсем не улыбалась встреча с одним из них в ночных джунглях.

На протяжении веков католические священники делали все, чтобы вытравить из сознания коренного населения старую религию и связанные с нею обряды. Если патер Рональд обнаруживал на земле пятна крови, пролитой во время ритуального жертвоприношения, или нанесенные индейцами самим себе увечья острым лезвием ножа из обсидиана, как того требовали некоторые обряды, будь то раны на теле или отрубленные пальцы рук или ног, - он разражался гневными укорами, угрожая грешникам адским пламенем и вечным проклятием.

Смиренно выслушивая его упреки, крестьяне робко умоляли простить их, исполняли наложенную на них епитимью... но не изменяли обычаям предков.