Толлеус. Изгой - Анджей Ясинский

Надо сказать, даже с наступлением сумерек трудности не заканчивались: предстояло заботиться о фураже и ночлеге. Никому и в голову не могло прийти перегонять целые стада по Торговому тракту. Потребности городских жителей в мясе удовлетворяли окрестные деревни. Конечно, на тракте можно было увидеть пару или даже десяток коров, понуро бредущих на рынок или в свой последний путь к трактирным столам, но и только. Исключение составляли лишь лошади: в некоторых крупных купеческих караванах их насчитывалось до сотни, поэтому большие конюшни в придорожных постоялых дворах имелись. О том, чтобы выпустить свое мохнатое имущество на окрестные поля или оставить пастись на ночь, не могло быть и речи. Старику приходилось определять химер в стойла, кормить первосортным лошадиным овсом и платить, платить, платить… Складывалась несуразная в представлении кордосца ситуация: у него было полно маны, но обменять ее на деньги не было никакой возможности. В Оробосе этот ценнейший, с точки зрения Искусства, ресурс никому не нужен, а если сказать точнее – тут нет нормального рынка маны. Даже просто складировать на будущее не получалось – ее попросту некуда было перекачивать. От безысходности Толлеус заливал ману во все предметы, какие вез с собой, но оттуда она очень быстро улетучивалась, отчего с лица искусника не сходило выражение искреннего страдания.

Искусник ставил массу экспериментов, вспоминая все, что знал о конструкции накопителей, варьируя материалы, но самоделки получались откровенно дрянные, сильно уступающие даже обычным кордосским по серебрушке за десяток.

И все же передвижение со стадом оставалось наиболее злободневной проблемой. Самое обидное, что при перевозке стада можно обойтись вообще без лошадей и возниц. Сделать несколько больших грузовых Пауков, благо знания и мана есть, и вперед, навстречу свободе. Вязать плетения через амулет непривычно и неудобно, но старик не сомневался, что справится. Самое главное – плетения здесь, с собой. Искусник без устали благодарил Провидение, которое шепнуло ему перекачать перед Турниром в амулет жилета коллекцию из посоха. Но беда заключалась в том, что собирать искусных големов было не из чего. Даже чтобы изготовить нужные части, требовалось много времени и денег. Создать же полностью искусного голема, как делал Ник, не получалось: нужны амулеты, которых нет, нужны новые расчеты, нужны плетения для каждой части, и наконец, не грех повторить еще раз, нет привычного посоха. Поэтому комфортное путешествие оставалось лишь в мечтах, а на практике приходилось трястись в обычной телеге, вдыхая лошадиные ароматы и глотая дорожную пыль из-под копыт.

По дороге в Широтон приходилось спешить, и стандартные караванные дневные переходы между постоялыми дворами не подходили. Теперь складывалась почти такая же ситуация. Только в тот раз Толлеус проезжал дальше, ночуя в телеге на обочине дороги. А теперь приходилось какое-то время ехать ночью, чтобы добраться-таки до постоялого двора. В результате времени на сон оставалось совсем мало.

Во время четвертой остановки на ночлег, когда искусник с учеником ужинали в опустевшем зале, Оболиус неожиданно заговорил. В последнее время они почти не общались, слишком уставая в пути. Парнишка выглядел каким-то серым и осунувшимся. Сидел он, скрючившись набок: хоть и догадался с самого начала путешествия постелить на спину своей кобылы толстую мягкую попону, отказавшись от седла, но все равно с непривычки перетрудил место, отвечающее за усидчивость.

– Химерами можно управлять, – обронил Оболиус скрипучим голосом и закашлялся.

– По-чародейски? – прокряхтел в ответ старик: – Можно, Морис говорил. Да только мы с тобой не чародеи.

Оболиус задумчиво посмотрел на учителя:

– У меня получается. Я все время пробовал, и сегодня химера меня послушалась. Вернее, я как будто на мгновение стал ею и сам отдал ее ногам команду.

– В самом деле? – Искусник в свою очередь с интересом посмотрел на мальчишку. – Это хорошо. Так мы сможем ехать быстрее.

– Да. Только когда я в химере, я не могу контролировать свое тело. Из-за этого чуть не упал с лошади.

– Я тоже придумал способ, – похвастался Толлеус. – Я собрал новое плетение. Оно работает, как твой кнут: щелкнешь им химеру или просто рядом, чтобы напугать, – и она уже бежит в нужную сторону. При этом плетение работает на расстоянии, так что тебе самому не нужно гоняться за ней. Очень удобно. Оно не очень сложное, попробуй его освоить.

На следующий день искусник и ученик устроились в телеге вдвоем. Вторая лошадь брела следом, привязанная к повозке за узду. Она, в отличие от химер, вела себя смирно и не пыталась перегрызть путы и освободиться, едва оказавшись в поводу. Телега была практически пуста – путники ехали налегке, так что не было смысла запрягать сразу двух лошадей. При этом сохранялась возможность для Оболиуса вскочить в седло и собирать стадо по старинке, с помощью кнута.

Плетение Толлеуса оказалось сложновато для юного оробосца. Дважды ему удалось собрать работоспособный вариант, но времени на это он тратил непозволительно много – животные умудрялись убежать слишком далеко. Поэтому искусным кнутом пользовался в первую очередь сам старик, для него это стало весьма неплохой практикой работы с амулетом, который теперь заменял ему утраченный посох. Оболиус тоже не сидел без дела – ему легче давалось чародейское управление химерами. Так, вдвоем, учитель с учеником и управляли стадом, краснея от натуги, но при этом практически не шевелясь. Зато со стороны картина выглядела идиллически: все животные послушно шли следом за повозкой, как новорожденные утята за мамой-уткой.

Конечной цели своего пути Толлеус и сам не знал, о чем в последний день пребывания в оробосской столице честно признался подростку. Ему просто хотелось оказаться подальше от искусников, а заодно и от чародейской братии, кишевшей в Широтоне, подобно муравьям в муравейнике. Бояться их он давно перестал, страх ушел под напором многочисленных пережитых событий, но никакого желания общаться с ними не появилось. В крупнейшем городе цивилизованного мира, конечно, осталось много интересного, но там расположено кордосское посольство, да и деньги нужны немалые, чтобы жить в столице. Вероятно, когда-нибудь искусник туда вернется, а может, и нет. Пока возможности остаться там он не видел.

Конец ознакомительного фрагмента.