Хроники Эмбера I-II - Роджер Желязны

— Надо уходить, — решительно заявил Рэндом. — Здесь нельзя оставаться.

Примерно через час, в течение которого мы продирались сквозь высокий кустарник, Дейдра не выдержала.

— Куда это мы идем? — спросила она.

— К морю.

— Зачем?

— Оно хранит память Корвина.

— О чем ты говоришь?

— О Ребмэ, естественно.

— Сначала тебя там убьют, а потом скормят твои куриные мозги рыбам.

— Я не пойду с вами. Мы расстанемся на берегу, а ты поговоришь с нашей сестрой.

— Ты хочешь, чтобы он вновь прошел Лабиринт?

— Да.

— Это рискованно.

— Знаю… Послушай, — обратился он ко мне, — ты честно все рассказал, и поэтому я хочу предупредить: если окажется, что ты — не Корвин, тебя ждет гибель. Но я убежден, что ты не можешь быть никем другим. Твое поведение, несмотря на потерю памяти, говорит само за себя. Рискни, поставь жизнь на карту, и если пройдешь испытание, которое мы называем Лабиринтом, наверняка все вспомнишь. Согласен?

— Не знаю, — ответил я. — Что такое Лабиринт?

— Ребмэ — призрачный город, отражение Эмбера на дне морском. То, что происходит в Эмбере, отражается в Ребмэ, как в зеркале, и живут там подданные Льювиллы. Меня они ненавидят за кое-какие грехи молодости, но если ты поговоришь с ними откровенно и, возможно, намекнешь на цель своего путешествия, думаю, они разрешат тебе пройти Лабиринт, который, хоть и является зеркальным отражением основного, ничем от него не отличается и дает власть над отражениями детям нашего отца.

— Для чего мне нужна эта власть? — спросил я.

— Чтобы понять, кто ты такой.

— В таком случае я согласен.

— Хорошо. Нам надо идти строго на юг. До Лестницы несколько дней пути… Ты пойдешь с нами, Дейдра?

— Я пойду с моим братом Корвином.

Я знал, что она так ответит, и обрадовался.

Мне было страшно, но я обрадовался.

Мы шли всю ночь. Нам удалось избежать встречи с тремя вооруженными отрядами, а наутро мы улеглись спать в пещере.

5

На заре третьего дня, едва не столкнувшись с дозорными очередного отряда, мы подошли к серо-розовому песчаному пляжу величественного моря. Нам не хотелось выходить на берег, открытый со всех сторон, и мы решили пересечь его только напротив Faiella bionin — Лестницы, ведущей в Ребмэ.

Восходящее солнце отражалось в пенящихся волнах миллиардами танцующих искр, слепящих глаза. В течение двух дней мы питались одними фруктами, запивая их водой, но я позабыл о голоде, глядя на широкое полотно оранжевого, розового и красного песка с вкраплениями ракушек, плавника и отполированных голышей. А впереди лежало море, темно-синее, золотое, пурпурное; оно вздымалось и падало, мягко волнуясь под крышей фиолетового неба, в котором пел песню легкий бриз.

Гора Колвир возвышалась милях в двадцати от нас к северу. Она глядела прямо на солнце, баюкая Эмбер в своих объятиях, как нежная мать дитя, и золотая заря закрывала город радугой, словно вуалью. Рэндом посмотрел на вершину, скрипнул зубами и отвернулся. Не помню — по-моему, я сделал то же самое.

Дейдра дотронулась до моей руки, кивнула и зашагала вдоль берега. Мы с Рэндомом отправились следом. Видимо, она знала, куда идти.

Мы прошли примерно четверть мили, и нам показалось, что земля слегка дрожит под нашими ногами.

— Стук копыт! — воскликнул Рэндом.

— Смотрите! — Дейдра запрокинула голову и указала наверх.

Над нами парил орел.

— Долго еще идти? — спросил я.

— До пирамиды, — ответила Дейдра, и примерно в ста ярдах я увидел восьмифутовую остроконечную каменную кладку из больших серых валунов, отшлифованных временем и изъеденных водой, ветром и песком.

Стук копыт слышался все отчетливее; прозвучал сигнал рога, но не такой мощный, как у Джулиана.

— Бежим! — крикнул Рэндом.

И мы побежали.

Орел мгновенно снизился, и Рэндом отмахнулся от него шпагой. Птица поднялась ввысь и пикировала на Дейдру. Я тоже выхватил шпагу и нанес удар. Перья полетели во все стороны. Клинок наткнулся на что-то твердое, и, по-моему, орел упал, но я не стал оглядываться. От мерного стука копыт дрожала земля, рог непрерывно подавал сигналы.

Мы добежали до каменной пирамиды, и Дейдра свернула направо, к морю.

Я не стал спорить с женщиной, которая, видимо, хорошо знала, что делала, и поэтому последовал за ней, мельком увидев за своей спиной всадников.

Правда, они были достаточно далеко, но неслись по берегу во весь опор. Собаки лаяли, рог трубил, а мы с Рэндомом бежали за нашей сестрой сломя голову и вскоре очутились в волнах прибоя.

Когда мы зашли в воду по пояс, Рэндом мрачно произнес:

— Останусь я здесь или пойду с вами — конец один: меня ждет гибель.

— Первое — неизбежно, второе — непредсказуемо, — сказал я. — Оставь сомненья!

Дно под ногами было каменистым и постепенно уходило в глубину. Я не понимал, как мы будем дышать, если окажемся под водой, но Дейдра уверенно двигалась вперед, и я решил не задавать лишних вопросов.

И все же мне было страшно, а когда вода поднялась до шеи, подступив к лицу, я испугался по-настоящему.

Каждые несколько футов дно становилось ниже. Неожиданно я понял, что мы спускались по гигантской лестнице, которая называлась Faiella bionin.

Дейдра скрылась из виду. Я набрал полную грудь воздуха и, пытаясь унять бешено колотящееся сердце, шагнул вслед за ней.

Я шел по широким ступеням. Меня немного удивило, что я спускался по лестнице, словно она была на земле, и хотя мои движения замедлились, тело не стремилось всплыть и почти не испытывало сопротивления. Меня беспокоило только одно: что мне делать, когда кончится воздух в легких?

Пузыри весело булькали над головами Рэндома и Дейдры. Я попытался разглядеть, как они дышат, но ничего не понял. Вроде бы грудные клетки обоих вздымались и опускались самым естественным образом.

Когда мы оказались футов на десять ниже уровня моря, Рэндом, шедший слева, обратился ко мне, и я услышал его голос, вибрирующий, как эхо в гулкой ванной. Но слышно было хорошо.

— Не знаю, смогут ли они заставить лошадей спуститься под воду, но собаки наверняка останутся на берегу.

— Как тебе удается дышать? — попытался спросить я, и с изумлением понял, что говорю совершенно свободно.

— Расслабься, — быстро ответил он. — Не задерживай дыхания. Пока ты не сошел с Лестницы, можешь дышать, как на земле.

— Почему? — спросил я.

— Если дойдем, узнаешь. — Голос его звенел в прохладной зеленоватой воде.

Мы спустились уже на двадцать футов, и я осторожно сделал первый вдох. Ничего страшного не произошло, и я стал дышать полной грудью. Над моей головой тоже появились пузыри, но никаких неприятных ощущений я не испытал.

Глубинное давление тоже не ощущалось. Лестница, по которой мы шли, была окутана призрачным зеленоватым туманом. Прямая, как струна, без единого поворота, она вела далеко-далеко вниз. И впереди брезжил свет.

— Если успеем пройти арку, мы спасены, — сказала моя сестра.

— Это вы спасены, — мрачно заявил Рэндом, и мне стало интересно, чем он так согрешил, что боится Ребмэ, как черт ладана. — Если солдатам придется спешиться, наверняка успеем.

— Тогда они вообще прекратят преследование, — резонно заметила Дейдра и ускорила шаг.

Мы спустились уже на пятьдесят футов ниже уровня моря. Было темно и холодно, но свет впереди стал ярче, и вскоре я увидел его источник.

Справа от меня возвышалась колонна, заканчивающаяся большим светящимся шаром. Точно такая же колонна стояла пятнадцатью ступенями ниже, но слева; далее ряд колонн уходил вниз, располагаясь в шахматном порядке. Когда мы приблизились к первой из них, заметно посветлело, а Лестница стала лучше видна: она была футов пятьдесят в ширину, ограждена каменными перилами, а ее белые ступени с зелеными и розовыми прожилками напоминали мраморные.

Мимо нас проплывали рыбы. Я оглянулся, но никого не увидел.

Стало совсем светло. Мы подошли к первой колонне, и неожиданно я понял, что она заканчивалась отнюдь не светящимся шаром. Видимо, мой мозг невольно пытался найти разумное объяснение необъяснимому, и поэтому я принял за шар пламя, которое подымалось над колонной фута на два и было похоже на факел. Я решил ни о чем не спрашивать и — да простят мне это выражение — поберечь дыхание, так как спускались мы очень быстро.

Мы шли словно по ярко освещенному бульвару и, когда миновали шесть факелов, Рэндом сказал:

— За нами гонятся.

Я оглянулся и увидел в отдалении четырех всадников в сопровождении пеших солдат.

Когда смеешься под водой и слышишь собственный смех, испытываешь странное чувство.

— Пусть гонятся! — воскликнул я, дотрагиваясь до эфеса шпаги. — Цель близка, и я знаю, что теперь ничто не сможет меня остановить!