Ревизор: возвращение в СССР 5 (СИ) - Шумилин Артем

Подозреваю, что деда Ариста вскоре племянник поставит перед фактом, что в доме им тоже нужно что-то подобное. Да и у Ахмада глаза стали как-то подозрительно поблескивать, пока он рассматривал, что уже сделал Игнат. Тоже загорелся, понял я. Ахмад сам рукастый, умеет и любит работать с металлом. Вполне возможно, что придумал уже, где ему в его особняке пригодится такая винтовая конструкция.

Перетаскали в дом матрасы и ковер. Матрасы я пока постелил прямо на свой продавленный диван. Совсем другое качество сна теперь будет, однозначно! Ковер постелили прямо на пол в гостиной — чтобы малая играла и не простужалась. Ковер был очень большой, занял весь пол в гостиной, и оказался при этом довольно красивый по расцветке с затейливыми восточными узорами по всей поверхности; там были и цветы, и птицы, и причудливо изогнутые листья. Думаю, что малышка с большим удовольствием будет не только играть на нем, но и рисунки рассматривать. Пусть пока ковер в гостиной лежит, а вот когда мама с Аришкой к Ахмаду переберутся, тогда на чердак его затащу, решил я. И надо Тузика дрессировать и контролировать — если он этот огромный новый красивый ковер обоссыт или погрызет, боюсь, бабушка его на месте убьет, а мне потом скажет, что песель сбежал, или под машину прыгнул.

Ахмад практически сразу поехал домой, захватив с собой Игната, который на сегодня уже закончил работу и с удовольствием согласился на предложение жениха моей мамы подвезти до дома. Я хотел было заняться обустройством чердака, но был перехвачен женщинами, которые, всучив мне два ведра, вытолкали за водой на колонку. Тяжело вздохнув для вида, пошел к калитке. Ладно, помогать надо, к тому же для физо таскать ведра с водой дело неплохое.

Вот только как вышел из сеней, так и замер — около калитки кто-то торчал, четко был виден темный мужской силуэт. Первая мысль почему-то была — кто-то из Зауровых сюда уже приперся. Я сильно разозлился — одно дело по улицам за мной бегать, другое — прийти сюда, где живут моя бабушка, мать и мелкая племянница. Бросив ведра на пороге, метнулся в сени, схватил топор и рванул к калитке, готовый ко всему.

Фигура аж подалась назад от моего натиска — да, видать, и топор блеснул в свете луны.

— Тише, тише! — услышал я удивленный голос отца, — чего ты такой взвинченный?

— Отец? — удивился я, тут же спрятав топор за спиной, — а что ты пришел?

— Так сам же позвал, на внучку посмотреть, — несколько смущенно ответил он, — а что ты с топором к калитке бегаешь так энергично — проблемы какие? Не меня ждал, так кого, что такой встречи заслуживает?

— Да пустяки, думал, хулиганы какие! — отмахнулся я. К чему мне посвящать отца в мои проблемы с братьями Зауровыми? Где он живет, и где я. Что он, бросит сейчас все свои московские дела и побежит со мной их искать, чтобы по черепу настучать? Ой, не верю!

— Да ты проходи, проходи! — сказал я, — мы как раз чайник закипятили пару минут назад, попьем.

Отец пошел за мной, я провел его мимо ведер, мы тихонько разулись и вошли в кухню. Бабушка с мамой мирно сидели и пили чай за столом, малая пищала из комнаты.

— Тарас? — подскочила со стула мать, и лицо ее нельзя было назвать обрадованным.

Ну а бабушка и вовсе встала в позу разъярённой кошки и грозно сказала:

— И чего ты сюда приперся? Столько лет знать не знал нас и детей своих, а теперь вот он тут! Любуйтесь на красавца столичного!

— Так, все тихо, это я его позвал, пусть на внучку свою посмотрит! — сказал я громко, чтобы пресечь начавшуюся свару.

— По какому это праву? — окрысилась бабушка уже на меня.

— Да по разным правам, — жестко ответил я, — по человеческому, дед имеет право на внучку глянуть, без него ее бы не было. Обиды обидами, а нужно себя как люди вести. И как единственный мужик в этом доме, и как человек, что тоже тут живет с вами и за Аришкой присматривает!

Бабуля как-то сразу сдулась и села обратно за стол. И мама ничего говорить не стала.

— Ну, пойдем! — сказал я Тарасу и повел его в комнату к Аришке.

Малая сразу затихла при виде постороннего человека. Стояла в кроватке, поблёскивая глазками, и с интересом смотрела на пришельца. Валявшийся под кроваткой на боку Тузик только в этот момент счел нужным проснуться и зарычать на незнакомого человека, что уже давно был в доме. Да уж, охранник из него тот еще. С другой стороны, ну не нужна мне тявкалка, которая каждого прохожего будет обгавкивать без всякой нужды!

— Тузик, вались на бок и сни свои собачьи сны дальше, — велел я, и щенок понял, что агрессивное поведение неприемлемо. Спать не лег, но рычать перестал.

Обернувшись к отцу, увидел, что глаза его блестят. Он как вошел, так и стоял неподвижно, не сводя глаз с малой.

— Ты это, подходи, на руки ее возьми, что ли! — сказал я и смотался из комнаты на кухню. Этак он тут разревется, а я не люблю смотреть на мужские слезы. Я даже дверь за собой прикрыл.

— Так, где тут у нас кружка чайная еще одна? — спросил я, больше чтобы нарушить тишину на кухне, а не потому, что не знал, где ее найти.

— Ты что, еще и чаем его поить собрался? — опять пошла в атаку бабушка. Да уж, никаких сомнений — подполковник!

— Сынок, если его тут Ахмад увидит, я не знаю, что будет! — прошептала мама, наклонившись ко мне.

— Да, буду, чай мы не варвары, а нормальные люди! — ответил бабушке, и понизив голос, продолжил, смотря на маму, — а Ахмаду я, если хочешь, сам расскажу, что приводил отца на внучку смотреть. И что у него семья из жены и трех детей в Москве счастливая. Пусть знает, что в тебя нормальные мужики влюбляются, перспективные. Уважать больше будет!

Тарас вышел из комнаты с малой на руках минут через пять. С довольным лицом, а малая доверчиво к нему прижалась. Сел за стол на табурет, что я для него приготовил.

— Вот твой чай, отец! — подвинул я к нему кружку, — проверь, если остыл, я кипятка подолью!

Повисла напряженная тишина. Даже вид довольной Аришки бабушку с мамой не расслабил. Чтобы разбить лед, я спросил Тараса:

— Так что, все-таки, отец, посоветуешь — поступать мне на дневное или на заочное?

Тот сообразил, в чем смысл этого вопроса, и стал охотно рассказывать, что поступать мне стоит именно на дневное. И никак иначе! Объяснял преимущества обучения на стационаре, как он сможет за мной присматривать и помогать. Рассказал про военную кафедру и то, насколько сильно отличается служба в армии, когда ты офицер, а не простой солдат. Тем более, что скорее всего после дневного мне грозят только трехмесячные сборы. Исключения бывают, иногда посылают служить и на год, и на два, но это редко. На памяти отца, такое всего пару раз было с выпускниками их военной кафедры. Тем более он похлопочет, чтобы специальность у меня была как раз та, что не в дефиците.

Сработало — при виде заботы о будущем своего отпрыска и бабушка, и мама оттаяли. Я им прямо продемонстрировал, что Тарас может принести пользу для меня, а тут уже не до прежних свар. Обстановка за столом стала не такой напряженной, и еще чуть улучшилась, когда Тарас выложил на стол, достав из-за пазухи, пакет из серой оберточной бумаги.

— Это для внучки. Неваляшка!

Неваляшка оказалась достаточно милой. Красная, из двух частей, с шариками вместо рук. С белыми оборочками вокруг лица, типа чепчик. Такой игрушки у нас не было. Аришку немедленно опустили на новый ковер в гостиной, и она с восторгом принялась толкать игрушку и радоваться, когда она снова возвращалась в вертикальное положение. Где-нибудь с полгода назад она вообще бы стала для ребенка абсолютным хитом, но и сейчас очень неплохо подошла для детских забав.

Тарас ничего не понимал. Как-то буквально за несколько месяцев его сын Павел превратился из балбеса, который недоуменно зыркал глазами на все вокруг, в прожженного дельца, который вел себя и разумно, и хладнокровно. Когда он вчера выложил на стол эти тоблероне, Тарас просто обалдел. Где он взял в этой своей глухой деревне швейцарский шоколад? И ведь не сам съел, не девчонке своей подарил или брату с сестрой — Тарас отметил их жадный взгляд на шоколад — ему презентовал! Да и для чего? Чтобы он своим московским детям отдал, о которых он им никогда не рассказывал. Понятно, почему — дети всегда ревнуют друг к другу в таких ситуациях. Он потому и за счет невероятных ухищрений старался встречаться и с Пашкой отдельно от Тимура с Дианой — боялся, что дети от разных матерей начнут ревновать и передерутся друг с другом.