На распутье - Павел Дмитриев

Описание работы этого полумеханического монстра, занимающего здоровенный шкаф, я читал раз пятнадцать, безуспешно пытаясь вникнуть в принцип действия. Потом смотрел, как это происходит физически. Взрывающее мозг зрелище, никогда бы не поверил, что такое нагромождение планочек, реечек, пружинок, эксцентриков, электромагнитов и прочих контактов вообще может функционировать. Однако, специалисты с ГТС за какую-то неделю запустили чудо-машину в работу.

Очередная годовщина революции оказалась сакральной датой. Именно 7-го ноября Consul напечатал первые «MAMA MILA RAMU». Большими латинскими буквами (маленьких на этой пишущей машинке вообще не было). Это была моя первая заметная победа в мире 1965-го года. Еще несколько дней пришлось разбираться с FARом на предмет перекодировок текстов в простейший стандартный 7-битный формат. Иначе при виде какого-нибудь четырехбайтного utf-32 Федора быстро «хватит кондратий».

Потом пришлось перекидывать все строчные буквы в прописные, других на Консуле не было. И разбираться с отступами абзацев, благо, для этого была предусмотрена штатная функция табуляции. Финишем стала переверстка книг в моноширинный шрифт, с фиксированным количеством букв в строке.

Первой распечатанной книгой стал Хайнлайновский «Чужак в чужой стране[69]». На титульном листе дописал от руки «Секретно, экз. №1». Вынос с территории НИИ «Интел» строго запрещен. Думаю, Федор несколько ближайших дней ночевать будет прямо тут, на стульях. Надо только его вовремя помыться и побриться выгнать не забыть, а то загрокается до живности в бороде.

Следующей ступенькой должна стать удаленная связь с «современной» ЭВМ. Но как подобраться к этому процессу было не слишком понятно. Вернее, план был, но уж больно неторопливый. С другой стороны, водоворот безотлагательной текучки был так силен, что может оно и к лучшему.

Как-то неожиданно пришли технари из КГБ, и затащили ко мне в кабинет отдельный кабель. Засунули его в опечатанную металлическую коробку, и уже оттуда вывели подозрительно толстый телефонный шнур для подключения опломбированного со всех сторон телефона. На вес аппарат потянет килограмма три, намного тяжелее обычного. Не иначе, изнутри экранирован свинцом от излучения. Хотя корпус внешне похож на привычный в 1965 году черно-бакелитовый, но чуток посовременнее, из белого пластика. Вместо номеронабирателя небольшая, примерно с пятирублевую монетку 91-го года, пришлепка в виде герба СССР, который неброско, но очень солидно вытеснен на покрытой лаком меди или латуни[70].

Сначала думал – вот она какая, таинственная «кремлевка» или «вертушка». Но реальность оказалась менее радужной. До мечты номенклатурщика я статусом не вышел, или просто Шелепин позаботился, чтоб не было лишнего искушения набрать прямой номерочек какого-нибудь Брежнева.

Поставили у меня «непрослушиваемую» высокочастотную связь. Так как телефон без диска, нужно снять трубку… И обычным войсом попросить товарища Шелепина. Или Семичастного, в крайнем случае. Наверно, так можно на многих в Советском Союзе выйти. Вот только нет у меня уверенности, что безвестная телефонистка КГБ не снабжена специальной инструкцией кого с кем можно соединять, а кого нельзя. Проверять что-то желания не возникает.

После этого я начал присматриваться к системам связи в кабинетах разных начальников. Оказывается, их ранг можно понять по количеству телефонов. У настоящего Ответственного работника (с большой буквы) на столе должно стоять целое стадо. Два юнита подключаются через секретаря, городской и внутренний, еще два аналогичных прямых. Последние нужны, чтобы секретарь не мог подслушать. Далее по статусу идет редкая номенклатурная «вертушка» и похожий на мой аппарат ВЧ. К этому желательно добавить три-четыре прямых телефона, с веселыми табличками типа «бюро пропусков» или «А.И. Шокин». В общем, десяток аппаратов совсем не предел.

Но есть и настоящие оригиналы. Они собирают в один корпус персональную АТС. В основе обычно здоровенный ящик из полированного дерева. На верхней панели из оргстекла три десятка тумблеров, каждый с которых снабжен лампочкой и табличкой. Трубка одна, но дисков номеронабирателя два. Еще есть микрофон, и, наверно, звонки на разные мелодии. Страшно представить, как выглядит интенсивное использование подобного комбайна[71].

Впрочем, а что еще делать, если интеллект офисных АТС близок к нулю? Они годятся только для экономии линий до ГТС, и не более того. Вот, скажем, обычный вызов из города ведет к тому, что сразу начинает надрываться звонками чуть ли не десяток аппаратов во всем отделе. Кто первым возьмет трубку, тот и будет разговаривать. Остальные при желании могут слушать и вставлять комментарии. Ввести дополнительный номер в тоновом режиме тут никто не попросит. Автоответчиков нет, да что там, даже переадресовать звонок нельзя. Остается только попросить абонента перезвонить еще раз или бить ногой в стену с криком: «Ва-а-ася, трубку возьми, тебя Ма-а-аша просит!».

Поначалу я плюнул на местные привычки, и поставил себе только один аппарат. В конце концов, глухотой не страдаю, и поднятую параллельную трубку у секретарши услышу. Тем более, она приучена вообще параллельный телефон не трогать, когда я на месте. Позвонить же ей всегда можно через внутреннюю АТС. А кто перепутал мой номер и приемной – сам себе злой буратино, пусть перезванивает.

Реальность быстро откорректировала понятия. Оказывается, набирать номер на диске попросту долго. Дождаться возвращения на место «нуля» – родить проще! Совсем не похоже на тыканье кнопочки Cisco 7961G[72]. Так на моем столе появился отдельный телефон до секретарши. Вторая засада – ГТС оказалась необычайна жадна до линий. Выбить удалось только десяток пар, и то, как я понял, это было нечто запредельное в их практике. Но сотрудники в 60-х, дорвавшись до телефонов, ведут себя как дети при виде отцовского смарта! Пока все игрушки не запустят, не успокоятся. Ладно бы можно было разделить звонки на исходящие и входящие, так нет, физической линии все равно, с какой стороны ее заняли. После того, как начальник главка не смог дозвониться ко мне, пришлось провести в кабинет отдельный прямой номер. Дальше «восстала» супруга. Занят у меня телефон часто, по ее мнению. А получить свободное ухо нужно немедленно, любой ценой. На стол встал пятый аппарат.

Как посмотрю – самому смешно, но иначе не получается. Зато гости уважать больше стали. Кто смог разглядеть аппаратик с гербом, так и совсем чуть не в равные секретарям М-градского горкома ставить стали. Там-то вертушка была только у «первого», это где-то на уровне Porsche Cayenne Turbo у дверей офиса, если вспоминать Россию нулевых.

От соседей дошел слух, что «какой-то идиот в МЭПе решил организовать вычислительный центр на базе ТЭЦ». Разумеется, виновника такой странной инициативы я прекрасно знал. И даже каждый день видел в зеркале. Поэтому подшучивал при случае с показной завистью – «Вы вообще знаете что такое ЭВМ? Это 100 квадратных метров площади, 25 человек обслуживающего персонала и 30 литров спирта ежемесячно!».

Но руководству ТЭЦ было не до шуток. Спешно готовят помещение, к новому году должны завезти новейшую БЭСМ-4. Странная ситуация, вроде бы Шокин говорил на каком-то совещании недавно, — «закончена разработка БЭСМ-6[73]». Но реально поставить обещают года через два-три. Если внедрение в СССР всегда идет такими темпами, можно заранее «накрываться простынкой и ползти на кладбище». За такое время в будущем целые поколения техники меняются!

Все хорошо, но спецов-то нет, придется как-то завлекать из Москвы. Местные недоброжелатели в полный голос хихикали над глупостью ответственных работников МЭПа. Попали в точку, гады пессимисты. Дело программирования в СССР 65-го года – сущая экзотика. Поэтому пришлось предложить «соседскую» помощь, и при поиске сотрудников действовать сразу на два фронта.

Спасали только братья Стругацкие. Им непременно надо медаль выдать, потому что без романтизации новой профессии (а также ВЦ на задворках цивилизации) черта с два удалось бы укомплектовать штат. И то, не обошлось без помощи Шелепина, который опять позвонил кому-то в ЦК, и квартирный вопрос для программистов в М-Граде стал решаться самым волшебным образом.

В ноябре привезли жесткий диск, именно тот, который я видел в американском проспекте, IBM 2311. Похоже, кому-то в министерстве выделили немалый валютный ресурс, если отправили без длительной волокиты. Причем надеюсь, не только мне, зря что ли заваливал Шелепина просьбами немедленно начать копировать «чего можно». Вроде бы такой простой ход, Советскому Союзу еще не поздно ухватиться за американскую технологию. Перепрыгнуть пропасть без секретов «винта» Dell`а, который в данном случае совершенно бесполезен. Почему в реальной истории до последнего держались за идиотские перфораторы и магнитофоны?