В аду снег не идет. Остросюжетный психологический роман - Владимир Леонов

Заснул лишь под утро.

Халдейский провидец. Или Константин

Кружит, кружит в небе сокол,

не слыша звука взводимой пищали.

Несмотря на светлое и очень теплое утро, обещающее хороший весенний день, настроение у Владимира было ужасным, как в таких случаях сказал бы Сашка, депрессняком тянет. Выпив чашку кофе и вспомнив, что его ждет Константин, так как он что – то для него имеет, быстро собрался и вышел на улицу. Подходя к машине, не сразу понял, что произошло. Она какая – то низкая. Когда обходил вокруг нее, увидел, что все четыре колеса спущены.

«Что это? Шутка? Не похоже. Больше смахивает на то, что это вчерашнее предупреждение неизвестного приведено в действие. Опять вопрос – что же делать? Ну, почему в последние дни у меня все чаще появляются эти вопросы? – нервничал Владимир. – Что делать? Да плевать я хотел на все. Надоело. Ничего не хочу. Гори все ярким пламенем. Все, моему терпению пришел конец – надо «отрясти прах от ног своих».

Настроение, подпорченное ночным выяснением отношений по поводу его верности, испортилось окончательно. Едва ли не глубокая скорбь, словно «посыпал голову пеплом».

Привет, Костя! Извини, задержался немного. Угости кофе.

Молчаливый по натуре, тактичный и мудрый не по годам Константин, как всегда, сварил настоящий натуральный кофе.

Костя, не тяни, что у тебя есть; ведь знаю, ты что – то для меня приготовил.

Без лишних слов Константин положил перед другом заключение. Быстро перелистав несколько скрепленных листов бумаги, Владимир увидел то, что ему очень было нужно. Интуиция не подвела. Отпечатки, оставленные на одном из стаканов, принадлежали…

Здесь была полная информация о том, кому они принадлежали. Где родился, где крестился, когда и за что привлекался, его связь с… В общем, все, что имелось на этого гражданина.

Ознакомившись с материалами документа, Владимир вернул их Константину, получив взамен готовые ксерокопии.

– Спасибо, друг. Ты мне очень помог.

– Ты уверен, что тебе это нужно?

Эти слова стали для Владимира полной неожиданностью. Немногословный Константин, тем не менее, умел порой задать вопрос, на который сразу ответить было непросто. Вот и сейчас Владимир не знал, что сказать. Состояние, в котором он пребывал, как никто другой, верно выразил Н. Гоголь: «ни то… ни се… а черт его знает что».

Однажды, еще работая в уголовном розыске, тот позвонил Владимиру и просто спросил, планируется ли у него сегодня в двенадцать часов служебная встреча? Владимир сразу и не понял, о какой встрече речь идет. Действительно, в двенадцать планировалась встреча, обычный допрос подозреваемого, так, ничего серьезного. Но чем она могла для него закончиться, этот ничем не примечательный допрос, он понял только позднее.

– А что? – только и спросил его.

– Да ничего. Просто ты сегодня отмени следственное дело. Не надо.

Все. Больше ничего сказано не было. Только потом Владимир понял, как ему помог друг. Он спас его: готовилась западня, дача взятки с помеченными купюрами. Причем, в расчет не шел отказ Владимира, нужен был сам факт наличия крупной суммы в портфеле подозреваемого.

Вот и сейчас спросил, а нужно ли это ему?

Действительно, а нужно ли мне это? Хорошо, Костя, я подумаю. Спасибо за кофе, до встречи. Лиха беда – начало, а там посмотрим…

Сомнения… спасает только вера

У солнца один только недостаток:

оно не может видеть самого себя.

Ничто не радовало Владимира в тот день. Даже то, что он приготовил для Барона. Догадывался, что ждет того, о ком он сегодня должен был передать информацию.

Владимира не покидали сомнения. Хотя и понимал, что усомниться – это значит утратить веру.

«Ну и что делать дальше? Что мне делать с этим? Передать все – таки информацию об одном из варваров Цезарю? Или промолчать? – не переставая, задавал Владимир себе одни и те же вопросы. – Может, поговорить с начальником криминальной милиции? На меня он произвел хорошее впечатление. Ему можно верить. Пусть они дальше этим занимаются, это же их работа. Но как я ему объясню, что я следователь и как я ввязался в это дело, как попал ко мне этот документ, откуда владею информацией? Кто мне помог? Значит, сдать своего друга? Наверняка эти стаканчики Костя присовокупил к какому – то делу. Ради меня, ради нашей дружбы он пошел на такой шаг.

И потом, эти самые, изъятые мной, одноразовые стаканы нигде официально не зафиксированы. Нет ни акта их изъятия, ни акта осмотра места происшествия, короче, ничего нет. Как я смогу доказать, что эти стаканчики с места происшествия?

Положим, даже найдут этого бандита. Что они, пытать его будут, добиваясь признания? Конечно, нет. Да и кто искать его будет!

А что я мог сделать в то утро? Когда вдруг все исчезло – лопаты, ломы и прочее. Исчезло то, что могло бы иметь хоть какое – то отношение к тому происшествию? Это все, что я успел тогда сохранить. Более того, там была милиция, но они ничего… даже обращение цыган в милицию нигде не зарегистрировали. Случайность? Не похоже.

И после всего этого передать эти стаканчики милиции? Да, я обязан был сделать все по Закону. По какому Закону? Хватит врать самому себе. Что я обязан был сделать? Да ничего. И, вообще, я ничего никому и ничем не обязан. Все, хватит на сегодня. Я в отпуске, я вне дел и вне забот». Глубоко вздохнул, затаив дыханье, и обратился к себе: «Владимир, ты же понимаешь, что быть слишком недовольным собой есть слабость, а если попробуешь быть слишком сомнительным – это уже глупость».

Стараясь уйти от всех этих проблем, Владимир попробовал переключиться на иное настроение. Но не получалось. Вспомнил чье – то выражение о том, что сомнения для души, это то же самое, что для тела допрос с пристрастьем. Ощутил некоторое напряжение в мышцах, почувствовал, как по коже пробегают, словно пущенные токи, то усиливаясь, то исчезая, короткие вибрации

«Сейчас надо заняться колесами. На СТО не доеду, порежу резину. Вызвать СПАС? Да, это выход», – подняв руку, Владимир остановил машину. Дорогой набрал номер СПАС.

На удивление, служба спасения приехала очень быстро. Так же быстро подкачали все колеса. Каких – либо проколов, порезов не было.

Лишь к вечеру Владимир приехал в следственное управление. Кроме Татьяны, самой молодой сотрудницы, студентки – стажера, здесь уже никого не было. Он постоянно поражался ее работоспособности. Несмотря на то, что жила она где – то очень далеко, на окраине города, приезжала Татьяна на работу раньше всех, а уезжала позже всех.

Зная о том, что она учится на последнем курсе юридического института, Владимир видел: девушка иногда делает на рабочем месте какие – либо институтские работы, но делал вид, что не замечает этого. Даже не подходил тогда к ее рабочему столу, чтобы ненароком не поставить ее в неловкое положение. Ведь поэтому она и остается после работы, чтобы все успеть.

Владимиру ее немного жалко. Таня безумно влюбилась в Константина…

Когда Костя первый раз появился у него в кабинете, то увидел ее глаза. И все понял сразу. Хотел даже поговорить с девушкой, ведь у него семья и все это безнадежно. Не смог. Да и зачем? Костя очень порядочный, не из тех, которые пользуются ситуацией.

Попросив у Татьяны чашку кофе, Владимир прошел в свой кабинет. Только здесь он чувствовал себя спокойно. Никто не мешает думать, работать. Можно немного расслабиться.

В приоткрытую дверь вошла Татьяна. Поставив чашку кофе, передала, кто приходил, звонил, спрашивал, пока он отсутствовал.

Поблагодарив, спросил ее:

– Ты еще здесь поработаешь или – домой?

– Поработаю немного, – с улыбкой ответила Татьяна.

Закурив сигарету, сделав глоток свежего кофе и откинувшись немного в кресле, Владимир почему – то подумал: вот, достанется кому – то это чудо. Славная, хорошая и не испорченная городом девушка. Дай Бог ей счастья.

Тут же переключился на текущие дела. Достав ксерокопии заключения, переписал на отдельный лист необходимые сведения. Еще раз более внимательно изучил то, что отражалось в нем.

Так, родился, фамилия, имя, отчество. Кличка, погоняло, как говорят блатные, – Прыщ. Где, когда и за что.

А вот это то, что нужно. Место регистрации матери, отца нет, нет ни братьев, ни сестер, одним словом, круглый сирота. Кукушонок. Подкидыш. Проживает… так, его связи…

Таким образом, Владимиру стал известен один из тех троих (как он ранее и предполагал), которые были в ту ночь на кладбище. Он оставил пальчики на одном из стаканов. Обыкновенный вор, по кличке Прыщ, отбывал еще по малолетке, неоднократно привлекался.

Принадлежность других отпечатков, оставленных неизвестными лицами, не определена.

Еще раз взвесив все за и против, Владимир набрал номер телефона Барона. Ждать пришлось недолго, но что – то вдруг насторожило. Что именно? Странный посторонний щелчок, похожий на характерное снятие трубки вызываемого абонента, явно был им услышан. Хотел уже поздороваться. Но гудки продолжались. Длинные гудки.