Весеннее сумасшествие - Александра Авророва

Я вздохнула, уголком глаза заметив, как Светка что-то нашептывает моему спасителю на ухо.

— Вот именно, — кивнул Илья. — Что за намеки, Серый? Хочешь сказать, нашим девушкам не хватает красоты с ароматностью? Да они могут конкурировать с целым вагоном коллекционных роз! Ведь каждая из них — единственный, уникальный экземпляр. Именно поэтому мы и заготовили каждой единственный и неповторимый подарок. Сашка, ты чего тормозишь? Давай!

Сашка и впрямь казался заторможенным. Наверное, переживает из-за гибели Марго. Я порадовалась, что не сумела прорваться к нему и назадавать вопросов. Нельзя травить человеку душу. Зато Илья превзошел сам себя. Он словно летал на крыльях.

Упорно не открывая рта, Сашка протянул Илье папку.

— Это кому? — голосом ярмарочного зазывалы выкрикнул последний и продемонстрировал нам лист ватмана, на котором я с радостным удивлением узрела Светку. Она, полуодетая, на высоченных каблуках, весело выплясывала что-то на помосте, сложенном… я присмотрелась… сложенным из мужчин! Причем в этих мужчинах угадывались наши знакомые, включая авторов замечательного плаката.

— Дайте! — завопила Светка, в реальности тоже начиная приплясывать и забыв про Макса. — Дайте это мне! Отпад! Я вас всех люблю!

И она звонко расцеловала мальчишек в щеки. Они явно были довольны, даже Сашка улыбнулся.

— А это кому? — продолжал зазывать Илья. — «А теперича мы откроем модный магазин»!

«Бегемот из „Мастера и Маргариты“, вот кого он пародирует», — сообразила я.

Следующий лист и впрямь изображал магазин, ломящийся от роскошной одежды. Несколько нарушая реалистичность картины, в центре салона помещался шикарный автомобиль, из которого вылезала Нелька в мехах.

— Это, по-вашему, я такая тряпичница? — кокетливо улыбнулась Нелька.

— Не тряпичница, а истинная женщина, — возразил Илья. — Есть женщины, которые думают об одежде. Есть, которые не думают вообще. Третьего не дано.

— Это ты, по-моему, загнул, — вмешался Сережа, покосившись на меня.

— Да, — гордо кивнул Илья. — Я такой. Ради красного словца не пожалею и отца, а уж женщину в ее праздник — тем более. Итак, наш лот номер три. То самое третье, которое не дано!

Ну, разумеется, я стояла на фоне старинного монастыря, вырядили меня в древнерусский сарафан, а в руки дали коромысло. Только на нем висели не ведра, а огромное количество картин. Правильно, ведь главное в жизни для меня не мужчины и не тряпки, а призвание. Или я не имею право так думать, учитывая Макса? Нет, имею. Он для меня не один из мужчин, которых я хотела бы заполучить. Он — единственный, а это совсем другое. Итак, для меня главное — призвание и любовь, только о последнем мальчишкам знать неоткуда.

— О чем задумалась, Машка? — поинтересовался Сережа.

— О том, насколько хорошо вы нас всех знаете. Спасибо!

— Лот номер четыре… — тихо произнес Илья почему-то без привычных прибауток. — Вот…

Томная, скучающая Алена восседала на троне лицом к нам, а передний план картины был заполнен склоненными затылками придворных.

— Мило, — сообщила Алена, протягивая руку, куда Илья услужливо вложил подарок. — Наивно, но мило. Теперь садимся за стол? У меня есть настоящее виски, купленное за границей. Наташа, кажется, оно в холодильнике, сбоку.

Наташа повернулась, чтобы сходить к себе, но я ее остановила.

— Так еще же не все! — напомнила я, глядя на Илью. Он недоуменно вскинул брови. Тогда я посмотрела на Сашку, и тот вдруг начал краснеть. Я и не думала, что парни на это способны. Девчонки, те да, а чтобы парень за несколько секунд стал совершенно багровым? За эти же несколько секунд сумела удивить меня и Наташа. У нее из глаз брызнули слезы. В буквальном смысле — только что их не было, и вдруг брызнули. Только тут до меня дошло. Ей не было заготовлено рисунка!

Наташа выбежала из комнаты, я за ней.

— Наташа! — чувствуя себя на редкость отвратительно, прошептала я, обнимая ее за шею. — Прости меня, я не нарочно!

— При чем здесь ты? — всхлипнула Наташа. — Но почему он… он…

— Он тоже не нарочно! Он просто забыл, понимаешь?

— Да. Просто забыл. Хуже ничего быть не может.

Я оцепенела. Разумеется, она права! Нет ничего хуже равнодушного невнимания любимого человека. Пусть осуждает тебя, ругает, лишь бы думал о тебе хоть немного! Только при чем здесь любимый человек? Это же просто наши мальчишки. А, поняла. Меня смутило, что Наташа произнесла не «они», а «он». Значит, один из них ей гораздо дороже остальных. Интересно, кто? Кого она выбрала, забыв, слава богу, неверного Виталика? Сашку? Илью? Сережу? Но не спросишь же, правда? И без того мой длинный язык натворил сегодня бед.

— Пойдем к нам! Пусть они видят, что ты не обиделась.

— Нет, не пойду. Вот тебе виски, а я останусь здесь.

— Тогда и я останусь здесь. Еще я понесу виски для Алены! А сама она сходить не может?

— У Алены горе.

— Наташа, ты очень добрая! — горячо воскликнула я. — А я так не могу. От ее «наивно, но мило» меня просто передернуло! Почему она такая высокомерная?

— Ее так воспитали, Маша. Потом, она москвичка, и все мы для нее провинциалы. Слышала — «Москва для России то же, что Америка для всего мира»? Это Задорнов сказал.

Я не успела ответить. В дверь постучали, и появился Макс, держа в руке дивной красоты розу. Ее длинный, гордый стебель увенчивал темно-бордовый, почти черный роскошный цветок.

— Это тебе, — протянул Макс подарок Наташе. — Коллекционная роза.

И улыбнулся так, что у меня сердце забилось часто-часто. Наташа, зардевшись, взяла розу и поставила в бутылку. Я вспомнила, что произнес Макс, преподнося мне вместе с фиалками вазочку, и украдкой на него взглянула. Впрочем, украдкой не получилось, поскольку в тот же миг он взглянул на меня.

Мы взяли виски и вернулись к компании, однако сесть за стол нам опять не удалось. В комнату ворвался Виталий, всполошено обвел всех глазами и выдавил:

— Алена, к ментам. Теперь твоя очередь.

— К ментам? — удивился Макс. — В каком смысле?

— Да у нас одна девчонка вчера вывалилась из окна, — бодро пояснила Светка. — Виталик вот ее нашел. А Алена, она ее подруга.

— Что, насмерть? — нахмурился Макс.

— А вы считали, наполовину? — грубо, совершенно не в своем стиле рявкнул Виталий.

— Я ничего не считал и считать не собираюсь, — холодно уведомил Макс. — Ведь ее обнаружили вы, молодой человек, вам и карты в руки.

Готовую начаться ссору предотвратила Алена, слабым голосом уточнив:

— И куда мне идти?

— В солярий. Они засели там. Баба и мужик. Тебе, конечно, лучше иметь дело с мужиком. Баба довольно ушлая, хотя я, похоже, сумел ей понравиться.