Женатики - Илиас Меркури

6

Хитрый дерется, пока мудрый уступает.

Карел Чапек

Мадемуазель де Соммери, будучи поймана своим любовником на месте преступления, храбро это отрицала, а когда тот стал горячиться, заявила: «Ах, я прекрасно вижу, что вы меня разлюбили; вы больше верите тому, что видите, чем тому, что я говорю.

Стендаль

Я написал записку жене и прикрепил на зеркале в спальне. Ее не было дома, но и звонить ради обмана тоже не стоило. Уехал по делам, и точка. В таких записках кроется некая романтика, которую благополучно уничтожили изобретатели эсэмэс-сообщений. Тут подразумевается, что ответ последует через большой промежуток времени, а не мгновенно, как при помощи мобильного телефона. Например, на мою эсэмэску: «Света, я по делам» – она бы тут же перезвонила. Маразм.

Вероятность прочтения моего послания на зеркале нулевая, но тем не менее сам процесс мне всегда нравился. Из всех моих записок она прочла только одну, за два дня до свадьбы. Тогда на шуточную фразу: «До брака – мальчишник» ответила помадой на зеркале: «Отрежу правое яйцо». Юмор я оценил, но рисковать не стал.

Некрасиво опаздывать, но так уж получилось. Приехал к назначенному месту на полчаса позже. Она сидела в первом зале слева на красном диване и перелистывала «Menu Magazine».

– Привет, дико извиняюсь, но я вчера лег спать очень поздно. Давно ждете меня?

– Минут пятнадцать примерно.

– Я сейчас кофе закажу, и перейдем сразу к делу. Кстати, у вас умная и прикольная дочь.

– Что вы имеете в виду? Что за дело?

– Анна, у меня сегодня голова немного болит, вы поймите меня правильно, хочется быстро обо всем договориться. Я виноват в том, что не сказал сразу о смерти моего отца. Возможно, у вас или у тебя, даже не знаю, как обращаться, была надежда на новую встречу с ним или на помощь, а я поступил нечестно. Поэтому скажите мне сразу, какая сумма нужна для решения ваших проблем или тех, которые вы решали при помощи отца?

– Не поняла! Вы пришли предложить мне денег? Я хотела другие вещи узнать. Как и когда точно он умер, где похоронили, можно навестить или нет. А вы унизительным тоном пытаетесь откупиться, не понимая того, что вы лично ничего мне не должны.

– Нет, вы не поняли…

– До конца учебного года мы так и так не переедем. Для вас нормальное явление меня оскорблять? Помощи просила у вашего отца, а не у вас, дорогой. То, что вам позвонила вчера утром, ни о чем не говорит. Наверное, вы считаете, я это сделала специально, чтобы вызвать у вас жалость? Нет, Максим, вы ошиблись.

– Стоп-стоп. Вы чего так разволновались? Не надо денег, ну и хорошо. Я предложил вам не кормить вас всю жизнь, а только лишь то, что вы ожидали от Вячеслава. И не просто так, а при условии, как минимум одном, архиважном, и нескольких попроще.

– Какое еще условие? По-моему, мне пора. Сомневаюсь, что вы способны со мной серьезно говорить и тем более относиться ко мне так же! – возмущенно сказала Анна.

– Да нет, успокойтесь. Мы немного на разных волнах, но главное, говорим об одном и том же. Просьба у меня простая. Я вам помогу, но моя семья или кто-то еще никогда ничего не должны узнать от вас, как про отца, так и про деньги.

– Я все поняла, в отличие от вас у меня нет проблем со слухом.

– Спасибо за понимание, только мне нужны гарантии с вашей стороны. Не хочется вас встретить случайно у подъезда матери или, не дай бог, у себя дома.

– Максим, что вы себе позволяете? Папин сыночек! Да что вы знаете о жизненных трудностях! И этот избалованный, циничный и бездушный человек ставит мне условия? Да я сама не хочу больше вас видеть. Яблоко от яблони упало слишком далеко в вашем случае. Не волнуйтесь, ваша благополучная семья не пострадает.

– У вас нет никакого права меня критиковать. Я защищаю свою семью и, если хотите услышать мое мнение, должен сказать, что ваша история с моим отцом вызывает у меня рвотный рефлекс, – добавил я.

– А меня оскорблять у вас есть право? Рвотный или нет, все это было. Рано или поздно моя дочь узнает всю правду, и имеет на это полное право. Только не сейчас, чуть позже. Я первая забуду о вашем существовании.

– А на что вы рассчитывали? Что я брошусь вам на шею и мы вместе будем поливать слезами прах отца? Вы появились ниоткуда, да я еще до конца не проверил, правду вы говорите или нет.

– Да кто вы такой, чтобы меня судить? Щенок, вот вы кто. Ваш отец глубоко заблуждался насчет вас.

– Тихо, тихо, мы тут не одни. Ладно, давайте так. Назовите сумму, и разбежимся. Без лишних слов, эмоций, обвинений и слюней. Только цифру, желательно, чтобы нули не превышали четырех.

– Свою семью вы так же подкупаете? Ублюдок!

Анна закончила фразу и, не дождавшись ответа, ушла. Спасибо ей большое, что обосрала меня не слишком громко, иначе наш секрет погулял бы по московским салонам красоты. Для этого вполне достаточно любой блондинки, сидящей в кресле за соседним столом. Она услышит сотую часть разговора и побежит делиться с подругами по цеху. Но мне повезло – та, что сидела рядом, глотала свой десерт с таким упоением, будто только что бросила жестокую диету и наконец-то вышла замуж.

«Ну и пошла она!» – подумал я. Допил свой кофе и набрал Олега.

– Привет, как твоя задница, дружище?

– Смейся, смейся. Мне больно. Думал, будет легче, но любой поход в туалет – это ад. Лежу на боку, как Будда.

– Да ты и так на него похож, как минимум гладкой башкой и добротой.

– Да, похож, только Будда еще сидеть мог, а я нет. Мне же масляные клизмы ставят. Завтра домой возвращаюсь. Придется Ольге все рассказать, а то это надолго. Но клизмы придется самому ставить. Какой позор, старик! У меня шок.

– Ты добавляй водку к маслу, ударит сразу в мозг, будет легче. Ладно, понимаю, тебя не развеселить сейчас. Мы с твоей красавицей вчера скромно погуляли, сначала у «Симачева» потом в «Cохо». Никто не приставал. Видимо, никому она не нужна, кроме тебя, так что лечись себе спокойно.

– Старик, ты зачем так прикалываешься? Прекрасно знаешь, как безумно я ее люблю. Готов на все, но тебе не понять. Ай… блядь, как мне больно!

– Ну, прости, все вчера прошло нормально, не переживай. Тебе нужно чего-нибудь?

– Да, нужно. Чтобы ты надо мной не издевался больше и чтобы моя жопа срослась. Можешь это устроить?

– Первое – да, второе – нет. Ну, ты сам себя стебешь, слышу.

– После операции еще меньше понимаю гомосексуалистов. Это же кошмар как больно!

– Олег, ты гомофоб, кажется. Хотя водилу выбрал себе, похожего на гомосека. А баб понимаешь? Или ты сначала обезболивающую свечку им ставишь?

– Никакой не гомофоб. Я просто предположил, что анальный секс – это болезненное удовольствие, у них же других отверстий нет. Так ведь?

– Ты точно знаешь, что тебе только геморрой вырезали, а мозги не тронули? Я бы на твоем месте не был так уверен. Слышал ты бы себя со стороны!

– Максим, ты циник.

– Знаю-знаю. Ты сегодня уже второй, кто посвятил меня в эту тайну.

– А кто первый? Кто этот ясновидец?

– Никто, такой же наивный, дурной и упрямый, как и ты, только чуть красивее и женского пола.

– Да ты что? И как зовут?

– Олег, не хочу это обсуждать.

– Про мой зад было приятно болтать, а как перейти на другую тему, сразу – «не хочу». Ладно-ладно. С завтрашнего дня и еще две недели буду лежать дома. С ума сойду, наверное. Мне надо придумать, как видеться с Настей.

Почувствовав романтический поворот в его разговоре, я поспешил попрощаться. Думаю, я единственный из друзей, кто терпит его любовные сопли. Понимаю, он страдает от большой и светлой любви, но мне и вправду фиолетово.

День еще не начался, как я успел послать Анну, не решив наш «семейный» вопрос, и помучить немного Олега. И между прочим, заметил, что жена не звонила ни разу. Это дурной знак – знак начала кризиса. Наверное. Хотя все равно в общую статистику я не попадаю, Света слишком умная. С умной бабой удобно жить, но не всегда комфортно. Слишком много знает, слишком много советует и заумно трахается.

Решил поехать на работу. Иногда надо показываться для устрашения персонала. Мой бизнес расположен очень удачно по отношению к третьему транспортному кольцу. Вокруг планируются многоэтажные бизнес– и торговые центры. Самая громадная стройка началась на востоке от нашей земли, но за последние месяцы строители вроде бы остановились – по неизвестной причине. Приходили мне в голову мысли тоже построить на нашей территории нечто большое, но – лень. Я не гонюсь за сказочными деньгами, мои доходы вполне меня устраивают.

В последнее время мне не доставляет никакого удовольствия процесс обдумывания и решения различных проблем. Я отвлекся от своей обычной жизни настолько, насколько мог, в надежде узнать о себе немного больше. Это произошло в тот день, когда моя благоверная повторила любимую фразу моих родителей: «Я знаю лучше тебя, чего тебе надо». В тридцать, наверное, это звучит как сигнал бедствия. Тут могут быть только два объяснения. Или они – мать, отец и Света – привыкли доминировать в наших отношениях, или я живу в полном тумане. Наверное, второе. Ну вот, если только представить последствия появления Анны с ребенком, допустим, у меня дома, становится дурно. Я должен с ней еще раз поговорить.