Долгое путешествие - Марина Серова

— Не можешь найти?

— Ничего не вижу.

Чиркнула другая спичка.

Я споткнулась о тот самый стул, на котором выдержала жуткую пытку. Чуть не упала.

— Нашла!

Я подобрала сумочку, и мы выскочили из гаража.

Володя аккуратно прикрыл ворота.

— Так будет лучше.

Я терпеливо ждала.

— Куда теперь?

— Здесь проходят железнодорожные пути. Если повезет, сядем на электричку. Быстрее доедем до города. Платформа должна быть недалеко.

— В какую сторону пойдем?

— Погоди…

Володя прислушался.

— Что случилось?

— Слышишь? Звуки автомобиля. Кто-то едет сюда.

Мы увидели свет фар, которые осветили поворот внутри гаражного массива, затем автомобиль вырулил в тот проезд, где находились мы с Володей.

— Скорее! Бежим отсюда!

Володя схватил меня за руку, и мы помчались прочь, стараясь не попасть в зону света фар. Пробежав немного, Володя остановился.

— Мы теряем время. Надо забраться на крышу гаража. По насыпи мы сможем выбраться на железнодорожный путь.

Володя подсадил меня. Я ухватилась за край железобетонной плиты и оказалась на крыше. Спасибо Володе, он буквально закинул меня наверх.

— Давай помогу, — я протянула руку, стоя на коленях у самого края.

— Не надо, я справлюсь!

Володя подтянулся, заработал ногами и стал влезать на поверхность, покрытую рубероидом. Он закинул ногу наверх и оказался рядом со мной.

— Уходим? — я взяла его за руку.

— Погоди, давай посмотрим…

Мы распластались на шершавой поверхности, которая еще не успела остыть после теплого солнечного дня. Я приподнималась на локтях, чтобы не коснуться ожога.

— Что там?

— Сейчас…

Автомобиль был один. Он остановился напротив того самого гаража, куда меня привезли Серж и его напарник. Двигатель продолжал работать, фары не стали выключать. Из автомобиля выскочили люди и распахнули ворота гаража.

— Это они… — прошептал Володя.

— Давай уходить отсюда, — умоляюще протянула я.

Мне казалось, что мы в еще большей опасности, чем раньше.

— Пошли…

Володя увлек меня за собой, и мы стали взбираться по насыпи.

— Осторожно, здесь рельсы, — предупредил меня мой спаситель.

— А где останавливается электричка?

— Чуть подальше.

Мы перешли через пути и зашагали по краю насыпи.

— Как ты нашел меня?

— Заметил, как тебя посадили в машину. Я был почти рядом, но ничего не мог сделать.

— Меня запихнули в салон, бесцеремонно, как мешок с тряпками.

— По-другому они не умеют.

— Что было дальше?

— Я поймал машину и поехал следом.

— А потом?

— Близко подойти я не смог, осторожничал. Ждал, пока они уедут.

Я не стала рассказывать Володе про пытку паяльной лампой. Как-нибудь потом.

— Молодец, что сумел открыть ворота.

Володя засмеялся:

— С замками я на «ты». Если бы не был тем, кто я сейчас, стал бы взломщиком.

Мимо нас пронесся пассажирский поезд. Наверное, из Москвы.

— Далеко еще?

— Осталось немного.

Мы пришли на платформу, где должен был останавливаться электропоезд. Я постоянно оглядывалась назад. Мне казалось, что сейчас из темноты выскочат гоблины Германа Петровича и накинутся на меня.

— Пусто здесь. Пассажиров нет.

— Пассажиры сидят в электричке. Едут с дач. Здесь самая середина пути. Уже не дачи и еще не город.

Поезд подошел минут через двадцать. Мы сели в полупустой вагон.

— Осторожно, двери закрываются.

Мы сошли на вокзале.

— Первый раз в жизни ехала без билета, — призналась я.

— Ничего страшного, — сказал Володя. — Главное, что мы живы.

Мой ожог всю дорогу не давал мне покоя. Я стойко терпела боль, которая не желала стихать. Я мечтала только об одном — добраться до дома.

— Я предлагаю сходить в травмпункт. Окажут квалифицированную медицинскую помощь, — посоветовал Володя.

Я задумалась. Не хотелось тратить время на посещение больницы. Тем не менее Володя был прав.

— Как же вы, девушка, умудрились так обжечься? — подозрительно вопрошал дежурный врач, бодренький старичок с небольшой лысиной, в роговых старомодных очках.

— Так получилось.

Интересно, что он подумал, увидев мою разодранную блузку с отлетевшими напрочь пуговицами.

Я не хотела рассказывать о жутком испытании, которое выпало на мою долю. Пусть думают что хотят.

Старичок обработал больное место мазью, умело наложил повязку и стал записывать мои данные.

Затем я поблагодарила за помощь и распрощалась с симпатичным врачом.

В коридоре меня ждал Володя.

— Все хорошо?

— Да, спасибо тебе.

— Поедем домой?

— Если проводишь меня, буду весьма признательна.

— Конечно, провожу.

Чтобы доехать до дома, пришлось взять такси. Водитель согласился на ту небольшую сумму, которую мы могли предложить, и довез нас самым коротким путем.

Мы с Володей распрощались у самого подъезда. На всякий случай он тщательно проверил, нет ли чего подозрительного вокруг.

— Все чисто, — весело провозгласил он. — До самой квартиры можно идти спокойно. Дом спит.

Ну и слава Богу.

Прежде чем достать ключи и открыть дверь, я достала карты.

Валет червей.

Валет пик.

Восьмерка пик.

Первые две карты «перевернутые», третья — «прямая».

Снова комбинация с двумя вальтами. Против меня затеваются интриги. Ничего нового я не узнала.

«Прямая» восьмерка пик указывает на то, что вследствие этих интриг меня посетит болезнь или беспокойство. Если я буду осторожна, то их можно будет избежать. Главное — не рисковать.

Я стояла перед дверью своей квартиры и не знала, что предпринять. Заходить в дом или не заходить? Ошибаются карты или желают предупредить меня?

Я осмотрелась. Все как обычно. Ничего подозрительного. На бетонном полу не видно никаких следов. Впрочем, следы — не моя специальность. У Густава Эмара, например, следопыты умеют читать следы даже по гладкой поверхности камня. Они могут рассказать о тебе все по стертому отпечатку. Они находят нужный след спустя годы. Вот это квалификация!

Я не умела делать всего этого. Наверное, положение пылинок, осевших слоем возле моей двери, могло рассказать о многом. Только не мне.

Я стала ругать себя, хотя не была ни в чем виновата. Страх нанес мне такой сильный удар, что я боялась подходить даже к собственной двери.

Я прижалась ухом к гладкой поверхности и стала прислушиваться. Долго стояла и слушала гнетущую тишину. Может, я зря отпустила Володю? Да нет, все хорошо.

Я достала ключи и вставила их в замочную скважину. Открывать или нет? Будь что будет!

Я решительно повернула замок и распахнула дверь, немного задержавшись на пороге. Если меня ждут, то пусть дадут войти в квартиру.

Было тихо.

Я включила свет в коридоре и, не снимая обуви, прошла в комнату.

— Добро пожаловать!

Мое сердце бешено застучало. Вспыхнул свет, и я увидела Германа Петровича, сидевшего на диване. Его гориллы были тут же.

— Не бойся, девочка, проходи смелее. Это ведь твой собственный дом. Я медленно повернула голову к двери. Может, попытаться сбежать? Наверное, поздно.

— Садись, — продолжал Герман Петрович. — Я хочу поговорить с тобой.

Я промолчала. Только едва кивнула и уселась на стул, настороженно глядя на бандитов.

— Во-первых, я хочу принести извинения за непочтительное отношение к даме. Признаюсь, я был неправ. Меня ослепил гнев, и я жалею, что поддался этому чувству. Это была минута слабости, и мне стыдно за нее. Мы готовы компенсировать моральный ущерб.

Герман Петрович достал из кармана портмоне и вынул стодолларовую бумажку.

Он положил деньги на журнальный столик.

— Можно считать инцидент исчерпанным?

Я настороженно кивнула. Странное начало. Такого в моей практике еще не было. Или я со страху забыла?

— Теперь у меня к вам есть деловое предложение. Буду откровенным до конца. Простите, что я не учел этики вашего дела. Действительно, права клиентов надо соблюдать. Я тоже хочу стать вашим клиентом.

Чувство недоверия во мне продолжало нарастать.

— Почему бы и нет? У меня есть деньги, у вас — талант. Я хочу воспользоваться вашим талантом за мои деньги. Я предлагаю вам сотрудничество. Вы будете заниматься уже порученным вам делом, а я как бы войду в долю. Что вы молчите?

— Я слушаю.

Мой голос звучал хрипло и неестественно.

— Я вижу, что вы мне не верите. Это вполне объяснимо. Итак, буду откровенным. Девочка Настя, которую вы разыскиваете в данный момент, чтобы возвратить ее родителям, украла у меня деньги. Очень крупную сумму.

— Почему бы вам не обратиться в милицию? Кража — это серьезно.

Герман Петрович поморщился.