Школьный вальс - Ядвига Благосклонная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вечно я все самое интересное пропускаю, — расстроенно ворчу, доставая учебник по алгебре из шкафчика. — Дашь домашку?
— Записывай.
Достав дневник, Поля диктует мне домашнее задание и я записываю. Про себя отмечаю, что лабораторную работу по этой теме сделала на выходных. Да-да, я их тех людей, которые заранее проходят все темы. Закрыв шкафчики, мы направляемся в класс, перемывая косточки Королевой и ее свите. Зайдя, размещаемся за партой. Разумеется, первой.
— Легка на помине, — произносит Поля, когда Каролина заходит в класс.
Королёва даже в школу одевается, как на показ мод. Бьюсь об заклад, если продать ее модную сумочку, можно пол района бездомных накормить красной икрой. Ещё и останется.
Королёва сгоняет с последней парты нескольких ребят, что рубятся в игру на телефоне и садится, элегантно закидывая ногу на ногу.
Не трудно догадаться кого она ждёт. И этот кто-то буквально в следующую секунду вваливается в класс.
Долматов громко гогочет, как и Грачёв, что влетает следом за ним. Должно быть, дегенераты опять что-то отчебучили.
Словно в подтверждение моим мыслям, в класс заходит завуч и яростно кричит:
— Долматов! Грачев! Чьи контрацептивы висят в холле?
— А они там висят? — деланно удивляется Грачев.
Долматов стоит рядом с самым невинным видом.Ни дать ни взять актеришки!
— Стесняюсь спросить, Надежда Павловна, а почему они… — делает выразительную паузу Долматов, — висят? Разве они для этого предназначены?
Благоразумно решив, что от этих двоих она ничего не добьётся, завуч поворачивается к нам и строго спрашивает:
— Кто видел, как эти двое надували и вешали контрацептивы в холле?
В классе повисает такая гробовая тишина, что слышно как муха жужжит. Никто не решится перейти дорогу Долматову, Грачеву или Герасимову. Поверьте, расплата будет жестокой. Стукачей никто не любит и не уважает. Надежда Павловна зря тратит своё время. Никто не укажет пальцем на этих двоих. Скорее будет убежденно врать, что собственными глазами видел как презервативы сами по себе материализовались в воздухе.
— Хорошо, — поджимает женщина губы в недовольстве. — Пусть будет так!
Резко развернувшись, завуч удаляется, громко цокая каблуками. Долматов и Грачев в свою очередь весело переглядываются, ударяются кулаком о кулак и, самодовольно ухмыляясь, топают к задним партам. Правда, ухмылка на лице Айдара увядает, стоит ему заметить за своей партой Королеву.
Каролина с начала этого года решительно нацелена на Долматова. Ходят слухи, что прошлым летом у них завязался бурный роман. Разумеется, недолгий. Долматов не связывает себя отношениями — это знает каждая девчонка, переступившая порог его спальни. Особенно, когда он без зазрения совести и лишнего сожаления выставляет ее за дверь. Тем не менее, каждая мечтает стать «особенной». Я бы многое отдала, чтобы увидеть лицо Королевой в тот момент, когда Долматов поставил ее на одну ступень с другими девчонками.
Конечно, он не бросил Каролину на следующее утро. Его внимание на ней задержалось на целый месяц. До неё рекорд составлял целых две с половиной недели. Признаться, я делала ставку на то, что они сойдутся. Они одного поля ягоды. Популярны, богаты, красивы и абсолютно невыносимы. Просто идеальная пара. И все же, даже Королевой не удалось растопить ледяное сердце Долматова. Что, безусловно, ее огорчило и, не сомневайтесь, ударило по самолюбию. Такого пренебрежения собой она простить не могла. Собственно, поэтому Каролина ведет себя так, будто Айдар уже у неё под каблуком. Иногда он ей это позволяет, а иногда, как например сейчас, динамит.
Вместо того, чтобы сесть с ней рядом, он падает на парту прямо за нами. Дёргает за волосы Полю, и задиристо бросает:
— Сладенькая, когда ты уже снимешь этот балахон? Ты лишаешь мира прекрасного!
Долматов перегибается через парту и совершенно бесстыже таращится на внушительную грудь Полины, которую, впрочем, под тяжелой тканью толстовки разглядеть невозможно.
Поля девушка с формами. Нет, она не толстая, но точно не худышка, которую сдувает ветром. И я знаю, что она комплексует из-за своей фигуры, хоть и не подаёт виду. Во многом это заслуга Королевой, которая никогда не упускает возможности подшутить над весом Поли или ее большой груди. Масло в огонь подливает также Долматов. Он и дня не может прожить, чтобы не подразнить Полину.
— Отвали, извращенец, — заливаясь румянцем, отмахивается от него девушка.
— Ты такая грубая, Устинова, — хмыкает Айдар, и в следующий момент хватает тетрадь с парты.
Полина раздраженно закатывает глаза, и требовательным тоном отрезает:
— Отдай.
— Попробуй забери!
Устинова пытается выхватить тетрадь, но, разумеется, ее попытки провальны. Долматов вскакивает из-за парты и поднимает тетрадь над ее головой.
— Попрыгай и отдам, — криво улыбается парень, недвусмысленно опуская глаза на ее грудь.
Вместо этого Устинова тычет ему прямо в лицо неприличный жест, а потом садится.
Над нашей партой нависает фигура Айдара. Он кладет тетрадь на стол и произносит:
— В эту субботу у меня вечеринка. Надеюсь, ты не забыла, сладенькая?
— Пыталась, но ты об этом слишком часто напоминаешь.
— Отлично! — оттолкнувшись от парты, Долматов подмигивает, и прежде чем свалить к Грачеву бросает, — не забудь взять с собой Утку!
— Тебя тоже позвал? — мрачно спрашиваю.
— Да, и тебя?
В том, что позвали Полю нет ничего удивительно. Несмотря на то, что она является центром для насмешек у Королевой и ее одноклеточных прихвостней, Полина достаточно популярная девчонка. Устинова общительная и милая. Ей в отличие от меня всегда рады.
— Ага.
— Пойдёшь? — с надеждой интересуется.
— Неа, — качаю головой. — Меня родители не отпустят, — чтобы не казаться такой уж занудой, поспешно добавляю. — А ты?
— Ещё не решила, — оглянувшись на Долматова, задумчиво произносит.
Не хочу лезть в чужую голову, но мне кажется Устинова влюблена в Айдара. По ней этого не скажешь. Однако я не раз замечала как она на него косится, после чего тяжело вздыхает.
— Знаешь, если ты вдруг надумаешь, то позвони. А с твоими родителями вопрос решим. На крайний случай, скажем что ты у меня ночуешь, и что мы готовимся к олимпиаде и все такое.
Говорю ж, она милая девчонка.
— Конечно, — улыбаюсь, понимая, что
