Штурмовой вариант - Альберт Байкалов

Неожиданно маска потемнела. Сначала Антон не понял, в чем дело, однако в следующий момент дошло, что попал в облако. Стало заметно теплее. Вскоре раздался прерывистый вой. Триста метров. Теперь задача – приземлиться на неровную заболоченную местность, не переломав себе костей. Антон, разглядел внизу шапки низкорослых деревьев, пальм и кустарника. Впереди неровной черной полосой виднелась река. Конечно, высший пилотаж – это приземлиться у кромки воды, где меньше всего деревьев и много травы. Вновь натянул стропы, разворачиваясь против ветра. Бросил взгляд на экран. До точки приземления он не дотягивал около двухсот метров. Мелочь. Антон сгруппировался и стал ждать встречи с землей. Одна, вторая, третья секунда… Раздался треск, словно сквозь чащу продирался кабан, и, наконец, он коснулся земли. Рухнув на бок, сразу перевернулся на живот, подтянул под себя колени и встал. Стало жарко. Оно и понятно. Все падение сопровождалось ужасным напряжением. Купол пузырился на кустарнике. Подбирая стропы, Антон подошел к нему, отстегнул защелки шлема и сделал глубокий вдох. После фильтрованного воздуха дыхательной системы особенно остро чувствовались запахи. Но наслаждаться радостью того, что цел, времени нет. Нужно быстро избавиться от комбинезона, плотная ткань которого спасла от травм и царапин.

Сзади раздался шорох и звук еще одного упавшего парашютиста.

– Ричард! – крикнула что есть силы Белинда, но не услышала уже своего голоса.

Неожиданно свисающие с деревьев лианы пришли в движение. Словно гигантские змеи, они стали сползать с ветвей и подползать к ней. Толстые двигались медленно. Тонкие, напротив, были подвижны. Они извивались, скручивались в спирали. Белинда сделала шаг назад и рухнула по самую грудь в болотную жижу.

– Мама! – выдавила она из себя и увидела что поверхность качающейся бурой массы кишит огромными червями и еще какими-то мерзкими тварями со множеством щупальцев.

– Ой! – Белинда устремилась к берегу, однако ноги вязли в илистом дне. Сзади раздался вздох. Она обернулась. Ужас сковал грудь. Прямо на нее надвигался огромный крокодил.

– Ричард! – закричала Белинда что есть силы.

– Успокойся, я здесь! – услышала она голос и пришла в себя.

Как оказалось, Белинда сидела на полу рядом с кроватью, вся мокрая от пота. Вокруг бедер простыня. Рядом, на корточках, Ричард.

– Уф! – Молодая женщина схватилась за грудь и постаралась привести мысли в порядок. Ей еще казалось, что пол продолжал качаться.

– Дорогая, что с тобой? – спросил Ричард, гладя ее по спине. – Ты не ушиблась?

– Это все твои шуточки, – едва ворочая пересохшим языком, выдавила Белинда и привалилась к нему. – Снилось, будто ты опять бросил меня в джунглях.

– И тебя поймало племя людоедов? – улыбнулся лейтенант. – Не нравится мне твое состояние, – неожиданно сказал он.

– Почему? – насторожилась Белинда.

– Не знаю, чем ты занимаешься у себя в лаборатории, но нервишки твои изрядно потрепаны, – сказал он. – И прогулка по джунглям тут точно ни при чем. Причина мучающих тебя кошмаров в другом.

Белинда промолчала. За окном было светло.

Она освободила ноги от простыни, поднялась и направилась на кухню. Достала из холодильника бутылку воды и напилась прямо из горлышка. Отчего-то стало смешно. Следом вошел Ричард. Он взял ее за плечи и поцеловал в шею. Спать не хотелось.

– Ты что будешь на завтрак? – Белинда повернулась к нему.

– Тебя, – проговорил он и шлепнул ее по тугой попке.

– Дай пожить до вечера, – шутливо захныкала Белинда.

Простыни и подушки за ночь отсырели. Не хотелось ложиться в такую кровать. Их пора отправлять в сушилку.

– Тогда омлет. – Он отстранился и подошел к окну, раздвинул пальцами жалюзи. – Говорят, в этом году меньше дождей.

– Я тоже слышала, – подтвердила Белинда. – Во всем мире климатические изменения. Испанию заваливает снегом, на твоей исторической родине в прошлом году стояла жара, как в Сахаре…

– Я знаю, сгорело многих деревень, – с грустью ответил лейтенант.

– Они такие убогие, – неожиданно вспомнила кадры новостных блоков о российской беде Белинда.

– Там всегда так жили. – Ричард отвернулся от окна. – Богатым нет дела до бедных. Гоголь сказал, что в России две беды – дураки и дороги.

– Это твой начальник? – Белинда уставилась на Ричарда. – Странное имя – Го-голь.

– Это фамилия, – он улыбнулся. – Имя Гоголя – Николай Васильевич. Жил он в девятнадцатом веке и был писателем.

– Ох! – Она прижала обратную сторону ладони ко лбу. – Какая я необразованная! Знаю Толстого, Достоевского и Солженицына.

Разговор прервал гул приближающегося вертолета. Ричард, прислушиваясь, поднял указательный палец вверх, что означало следует молчать. В комнате зазвонил телефон. Ричард нахмурился и вышел из кухни.

– Да. Слушаю… Почему не доложили раньше? Уточните цель и перезвоните.

Белинда вошла в комнату.

– Что-то случилось?

– Ничего особенного. Просит посадку наш вертолет. Они звонят, когда я уже слышу гул винтов, – с возмущением добавил лейтенант.

Снова зазвонил телефон. Ричард взял трубку:

– Первый лейтенант Квос на связи… Так… Понятно… Держите меня в курсе. – Он положил трубку на аппарат и поднял на нее взгляд: – Везут новый материал. Всего десять.

– Так много? – ужаснулась Белинда.

Ее не страшила работа, просто она понимала, всех этих людей тоже будут умерщвлять.

– Я в душ, – проговорил Ричард и пошел прочь.

Спустя час, собравшись в кабинете руководителя проекта – он же начальник лаборатории, – все достали блокноты и ручки. Белинда оглядела коллег. Семеро разного возраста и мужчин и женщин, представляющих несколько направлений науки, приготовились слушать босса.

– Сегодня привезли новый материал для финальных исследований, – заговорил Майкл Сигал и провел ладонью по остаткам седой шевелюры. – Это жители соседних с Россией республик. Да-да, не удивляйтесь. Еще неделю назад они жили у себя на родине – в Молдове и Украине. Ни для кого не секрет, что за семьдесят лет существования СССР эти национальности стали родственными с теми, кто проживает в средней полосе России. Среди них преобладают мужчины призывного возраста – от восемнадцати до двадцати восьми лет. Есть старик, женщина, ребенок… Попали они в наше распоряжение разными путями, но нас не должно это заботить. Многие до сих пор считают, что здесь они будут работать на строительстве горнообогатительного комбината. Кто-то летел по туристической путевке. Сейчас их обследуют и разместят как будто на карантин. Всем присвоены номера. Группа Уайта забирает себе трех, это: А11, 12, 14. Группа доктора Васильева: А13. Остальные поступают в распоряжение Калеба Смита.

Белинда сокрушенно вздохнула. Это для нее. Им дали больше всего материала.

– Что-то не так? – заметив ее реакцию, насторожился Сигал.

С момента прибытия Белинды и Смита он реагировал на любое изменение в настроении инспекторов. Еще бы, от их выводов зависит, как он справился с задачей.

– Не обращайте внимания, – покачала головой Белинда.

– Может, вас не устраивают какие-то результаты? – продолжал допытываться он.

– Нет. – Белинда поправила лежащий перед ней блокнот. – Мы уже проверили на испытуемых действие рекомбинантных вакцин и препараты на живых вирусах. Они не способны даже замедлить течение болезни. Так что результаты впечатляют. Пока наше мнение однозначно. – Она бросила украдкой взгляд на Калеба. – Эту болезнь на сегодняшний день остановить невозможно.

– Не забывайте, остались считаные дни, – продолжал шеф. – Наша задача – выяснить, как будет действовать вирус на эту категорию людей. Не мне вам говорить, что иногда течение болезни зависит от генетических особенностей материала, их образа жизни, питания… Сейчас мы уже не сможем проследить весь цикл. Птицы начали сбиваться в стаи. На последние числа марта мы заказали вертолет, с которого будет обработана прибрежная зона озер.

– Местное население пострадает, – заметил кто-то.

– Это понятно, – согласился Сигал. – Ничего особенного в этом нет…

Белинда отправлялась к себе в лабораторию с тяжелым сердцем. Там она узнала, что Бобо умер. Судя по приборам, зарегистрировавшим время смерти, сердце остановилось в пять двенадцать.

«Ради чего он жил?» – глядя на свернувшегося калачиком мальчишку, думала Барбара.

– Мэм, вы когда будете описывать его смерть? – спросил ассистент. – Запись готова.

– Он сильно мучился?

Она пыталась оттянуть тот момент, когда, усевшись перед монитором, начнет разбирать по минутам все, что делал в последние полчаса ее подопечный – от рвоты и судорог до показаний приборов. Пульс, давление, частота дыхания… Потом к этому приложат результаты наблюдений в инкубационный период, описание течения болезни и вскрытия. Все.