Горный ангел - Патриция Макаллистер

Порывшись в саквояжах, Эйнджел достала самую крепкую, на ее взгляд, пару башмаков, сделанных из верной высокосортной кожи. Она еще ни разу не надевала их. После работы в шахте их можно будет сразу же выбросить, со вздохом подумала Эйнджел, натягивая башмаки на свои забинтованные ноги.

Потом она надела старую шляпу, висевшую на стене, подобрала под нее косы. Снаружи Холт встретил ее взрывом смеха.

– Ты сейчас похожа на мальчишку, натянувшего себя отцовские штаны!

– Премного благодарна, – кисло отозвалась Эйнджел. Она последовала за Холтом и слегка нахмурилась, когда он обернулся и сунул ей в руки кирку.

– Сегодня попробуй поработать этой штукой. А перчаток у тебя нет, чтобы защитить руки?

Она отрицательно покачала головой, и Холт рассерженно вздохнул.

– Похоже, у тебя нет ни малейшего понятия о том, что такое работать в шахте, дорогая. Что ж, узнаешь все на практике, – почти зловеще проговорил он.

Они подошли к стволу шахты, и Эйнджел с трудом подавила дрожь, когда заглянула в ее чернильную не проглядную тьму. Холт остановился, чтобы зажечь два фонаря, и сунул один из них в руки Эйнджел. Спускаясь вслед за Холтом в холодный туннель, она изо всех сил старалась, чтобы руки ее не дрожали.

Они уходили все глубже и глубже в шахту, и колеблющийся свет их фонарей освещал глыбы отработанной породы по стенам туннеля. Эйнджел слышала нескончаемые звуки падавших капель воды, разносившиеся эхом по всему подземелью.

– А какова глубина шахты? – шепотом спросила Эйнджел, и эхо подхватило ее вопрос.

– Не знаю. Теперь в ней так много туннелей, что трудно сказать наверняка.

Эйнджел заметила, что в руках у Холта был моток шпагата, который он постепенно разматывал по мере их продвижения.

– А это зачем?

– Если мы заблудимся невзначай, то шпагат поможет нам найти обратную дорогу.

Голос Холта эхом разнесся по холодному подземелью. Им навстречу из туннеля дул ледяной ветерок, и Эйнджел невольно старалась держаться поближе к Холту, его горячему и сильному телу. Света фонарей едва хватало, чтобы видеть на несколько футов вокруг себя.

– А долго будут гореть наши фонари? – снова шепотом спросила Эйнджел.

– В лучшем случае час с небольшим. Собственно говоря, дольше в шахте не имеет смысла оставаться. Огонь фонарей очень быстро уничтожает кислород, а без света тут под землей недолго и с ума сойти.

«Особенно, если ты женщина», – подумала Эйнджел. Туннель внезапно стал сужаться, и Эйнджел почувствовала острое желание повернуться и побежать к выходу из шахты. Нет, она не должна и виду подать, что ей стало страшно.

– Да ты вся дрожишь! – сказал Холт.

– 3-здесь т-так хо-олодно, – заикаясь, ответила Эйнджел и тут же искренне удивилась реакции Холта. Он остановился, поставил свой фонарь на землю и обнял ее плечи.

– Так теплее? – тихо спросил он.

– Да, – приглушенным голосом ответила Эйнджел, зарывшись лицом в его фланелевую рубашку. Ей стало так хорошо, что она была готова стоять так целую вечность.

– Вот и отлично, здесь и начнем, – сказал Холт, отстраняя ее и беря в руки кирку.

Подавив разочарование, Эйнджел поставила на землю фонарь и тоже ухватилась за свою кирку, которая оказалась на удивление тяжелой. Замахнувшись, Эйнджел почувствовала боль в плечах от напряжения. Холт показал рукой на кварцевые прожилки в породе:

– Хороший признак! Рядом с кварцевыми место рождениями почти всегда находят золото.

Легко взмахнув киркой, он отколол большой кусок породы, упавший к его ногам.

Стараясь подражать ему, Эйнджел тоже крякнула и замахнулась. Первый удар пропал впустую, после второго от стены отскочил лишь крошечный кусочек.

– Если дело так пойдет и дальше, то понадобится целая вечность! – разочарованно воскликнула она.

– Вот поэтому, милая, я и колупаюсь здесь уже пять лет, – не прекращая работать, ответил ей Холт. – А ты думала, что золото просто лежит себе в шахте и ждет, когда мы придем и возьмем его?

– Нет, но я не думала, что будет так трудно, – слегка покраснев, ответила Эйнджел.

– Не так уж это трудно, надо просто привыкнуть. К тому же вдвоем работать куда легче. Ты умеешь петь песни?

– Песни? – недоверчиво переспросила она.

– Ну да, песни. Так время быстрее бежит, да и ритм помогает работать.

– А, понимаю. Тогда начнем с «Братца Жака»?

– Начинай с чего хочешь, – пожал плечами Холт.

Эйнджел затянула песню тоненьким дрожащим го лоском. Впрочем, у нее оказалось неплохое сопрано, и вскоре Холт с удовольствием слушал ее, взмахивая киркой в такт песне. Через некоторое время он снял рубашку, и его мускулистый бронзового цвета торс, покрытый обильным потом, тускло поблескивал в неверном свете фонарей. Холт работал ритмично и с поразительной скоростью, и вскоре Эйнджел прекратила свои бесполезные попытки угнаться за ним. Вместо этого она стала петь одну за другой все песни, которые знала.

Эйнджел с восхищением смотрела, как напрягаются и расслабляются сильные мышцы Холта. Поглощенная этим зрелищем, она не сразу поняла, что происходит, когда из-под кирки Холта отскочил какой-то блестящий кусок породы.

– Золото! – гортанно воскликнул Холт, показывая Эйнджел небольшой, величиной с ноготь кусочек золота. – Здесь должно быть еще золото!

– Но фонари уже почти погасли, – осторожно заметила она.

Холт огорченно кивнул:

– Мы еще вернемся сюда, к тому же мне нужна другая кирка.

Подхватив рубашку и фонари, он пошел к выходу из шахты. Эйнджел хотела поднять кирку, валявшуюся на земле, и чуть не закричала от боли в руках.

– Ничего, привыкнешь, – снова пообещал ей Холт и, весело насвистывая, направился к выходу.

Очутившись на свежем воздухе, Эйнджел без сил упала на землю. В эту минуту она ненавидела и шахту, и все, что было связано с работой в ней, но не смела признаться в этом Холту. Он был бы просто счастлив отправить ее с горы прямиком в штат Миссури, присвоив себе ее часть Прииска везучего дьявола.

Холт остановился и посмотрел на девушку. На его губах мелькнула торжествующая ухмылка. Он нарочно продемонстрировал самую тяжелую и неприятную часть работы в шахте, чтобы заставить ее изменить решение. Пока что она не молила его о пощаде. Но рано или поздно это непременно произойдет.

– Пойдем, – позвал он Эйнджел. – У нас нет времени на отдых. Сейчас мы наполним фонари керосином и снова спустимся в шахту.

– О, ради Бога! – Эйнджел с трудом поднялась на ноги и оперлась на кирку. – Разве этого не достаточно на сегодня?

– Ты хочешь спасти Бель-Монтань или нет? – поддразнил ее Холт и, не дожидаясь ответа, направился к хижине. Испустив стон отчаяния, она с трудом потащилась за ним. Однако ее кирка слишком глубоко вошла в землю, и ей пришлось остановиться, чтобы вытянуть ее. Кирка не сдвинулась с места, несмотря на все усилия Эйнджел. Сделав еще несколько попыток выдернуть кирку из земли, Эйнджел в конце концов бросила ее там, где она была.