EBOLA. Восставшие - Zima

– 2.

Дэн резко открыл глаза. Будильник продолжал настойчиво трезвонить, заглушая рев двигателя, все еще звучавший в его голове. Моргнув, он приподнялся на локте и огляделся. Кабина пилота и огни взлетной полосы исчезли, вместо них перед глазами возникли унылые стены и смятая постель. Одним выверенным движением мужчина хлопнул по будильнику, заставив чертов механизм заткнуться. Это был древний заводной будильник с чудовищным дребезжащим звуком. И они с самого начала люто возненавидели друг друга. Нет, надо все-таки поискать будильник на батарейках, пока в магазинах еще что-то оставалось. Кинув полный ненависти и отвращения взгляд на циферблат, он спустил ноги на холодный пол и провел ладонью по лицу. После снов о прежних полетах, на душе особенно погано.

Сегодня их группе предстоит плановый рейд. Пришло время пополнить запасы провианта и разведать обстановку в городе. К этому моменту все окрестные магазины были уже опустошены. Солдаты успели пройтись по ГУМу, Европейскому, вычистили Атриум на Курской и Капитолии. Большие магазины успели закрыться задолго до начала мародерства, а потому на складах еще оставались запасы еды. Чего нельзя сказать о небольших продуктовых лавках, те оказались пустыми еще в начале эпидемии.

Кроме продуктов брали теплые вещи, инструменты, топливо, словом все товары, представлявшие хоть малейшую ценность для лагеря. До того момента, когда на карте появлялся очередной жирный крест, указывающий на то, что делать там больше нечего, можно было совершить 5—6 ходок. Так случилось и с Ашанами, расположенными по третьему транспортному кольцу. Вернувшись из последнего рейда, четвертая команда сообщила, что брать там больше нечего. Пришлось искать новый магазин.

Радиус рейдов неизбежно расширялся. Дэн это предвидел, только не подозревал, что окрестные магазины опустеют так скоро.

Сегодня, согласно заранее разработанному маршруту, его команде предстояло забраться немного дальше обычного. В это раз путь пролегал на юго-запад Москвы в торговый центр Гагаринский. Если верить рассказам бывшим жителям того района, внутри находился огромный гипермаркет еды. Открыв этот маршрут, Дэн тем самым прокладывал путь другим командам. Но радости от этого он не испытывал. Предстояло проводить операцию на большом открытом пространстве. А это всегда связано с большим риском. Под любым прилавком, за любой витриной могла прятаться тварь. И чем больше пространство, тем больше нежити там скрывалось.

Нет, за себя Дэн не переживал, даже из самых патовых ситуаций он умел найти выход. А вот некоторые из его ребят, к сожалению, таким везением похвастаться не могли.

– 3.

Буржуйка давно погасла и в комнате стоял собачий холод. Но казалось мужчина этого не замечает. Мысленно настраиваясь на трудную дорогу, Дэн подошел к раковине, взял большую железную кружку и зачерпнул из ведра. От ледяной воды сводило челюсть, но это не помешало ему дочистить зубы, намочить в ведре полотенце и быстро растереть им тело. За окном еще темно. Точнее теперь там всегда было темно. Электричества в городе нет с тех пор как эти гады дожирали последних людей.

Взяв с крючка одежду, мужчина быстро натянул зимние штаны и свитер. На втором крючке висела легкая крутка. Вообще его комнату можно назвать спартанской. Умывальник, два крючка и деревянные поддоны, которые он превратил в кровать, поставив их один на другой и кинув сверху матрас. Масляная лампа на подоконнике и буржуйка у окна. Вот, пожалуй, и все. Но он не жаловался. Другим повезло меньше. Из-за недостатка места ребята были вынуждены селиться по двое, а то и по трое человек. А ему досталась целая комната. Хоромы по нынешним меркам.

Выйдя из комнаты, Дэн натянул шапку и на ходу застегнул куртку. Дойдя до конца коридора, она спустился по лестнице и вышел во внутренний двор Арсенала. Оказавшись на улице, мужчина сделал глубокий вдох и почувствовал, как легкие заполняются свежим морозным воздухом. Начало ноября в столице выдалось морозным. Приглядевшись, Дэн понял, что ночью вновь шел снег. Судя по глубине следов, оставленных тяжелыми солдатскими ботинками, выпало сантиметров пять. Нужно проверить шины перед отъездом – промелькнуло в голове.

Миновав арку, он двинулся в сторону Никольской башни. Команда уже собиралась. Площадь заливал полумрак, однако его глаза различали шесть одиноких фигур.

– 4.

Все солдаты размещались в комнатах Арсенала и Потешном корпусе. В Башнях устроили дозорные пункты, где солдаты дежурили посменно. Для штатских переоборудовали треугольное здание Сената. Места хватило всем. Грановитую и Оружейную палаты с их богатым убранством и сокровищами закрыли от греха подальше. Масштабные строения, вроде Кремлевского дворца, для проживания совсем не годились. Большие, холодные, их не отопишь и не переоборудуешь под комнаты. Им нашлось другое применение – продовольственные и технические склады.

Из соборов пользовали Успенский. Благодаря одному воцерковленному пареньку – Лешке Дьячкову, там всегда горели свечи, особенно в те ночи, когда солдаты уходили в рейд. Какие бы сложные времена ни наступали, а русские все одно – тянулись к церкви. С верой оно как-то спокойнее.

Всего в Кремле укрылось чуть больше тысячи человек, еще около двухсот удалось привезти из спасательных рейдов. Несколько человек пришли сами ночью. Просто удивительно, как им удалось избежать смерти. Когда послышался шум у ворот, дозорные чуть не убили их, приняв за нежить. Однако это были люди, немного запыленные, испуганные, голодные, но живые!

Примерно половина лагеря – молодые мужчины – солдаты. Женщин меньше, самая малочисленная группа в лагере – дети. Людей старше пятидесяти – единицы, несколько иностранцев. Стариков нет. Они просто не дошли. Кода по радио и ТВ объявили об эвакуации, никто не знал, что монстры перешли в последнюю стадию агрессии. Так что в Кремль сумели добраться единицы.

Новой мутации Эбола понадобился один день, чтобы окончательно захватить город. Как вспышка молнии, он поражал свои жертвы, превращая их в чудовищ. Достаточно было укуса, соприкосновения слизистыми и вирус захватывал человеческий организм, навсегда перепрограммируя его. Требовались считанные минуты, чтобы после жесточайшей агонии, когда из глаз, ушей, носа рта хлестала кровь, а кожа лопалась от набухших вен, человек вновь мог подняться и бежать. Бежать, не взирая ни на что, бежать с одной целью – в поисках еды.

Поначалу оставшиеся в живых часто задавались вопросом – как и почему произошла мутация вируса, а главное почему никто не забил тревогу раньше, чем мир пал… но вопросы, так и остались без ответов. Да и у кого было спрашивать? Все ученые, политики мертвы. Разве что у Крамара, но и тот мог только предполагать. Как он объяснил, агрессия, которую в начале принимали за помутнение рассудка, была основным проявлением нового штамма Эбола. Вирус тоже учился, прощупывал, выбирал наиболее живучую форму существования, пока не вывел идеальную, превратив людей в голодных монстров. Ведь любой укус, любой контакт с человеком заканчивался заражением. А значит, цель вируса достигнута! Он заполучил нового инкубатора для дальнейшего размножения.

– 5.

Под ногами громко и рублено захрустел снег, вторя настроению Дэна и вместо Сенатской площади, припорошенной снегом, перед глазами стояло марево огня.

Москва горела. Первое время на небосклоне то и дело вспыхивал новый пожар. Было ли это делом последних людей, пытавшихся защититься от монстров или обычные замыкания в опустевших зданиях, никто не знал. Но каждый раз наблюдая, как пламя пожирает очередной дом, в душах людей все отчетливей ощущалась пустота. Никто не потушит эти пожары. Никто не примется восстанавливать здание и в новостных сводках тоже ничего не покажут. Просто потому что в живых больше никого не осталось.

Иногда из-за стен доносились выстрелы, крики. Четыре недели солдаты выезжали на подмогу, пытаясь хоть кого-то спасти. К ним часто обращались с просьбой заехать в такой-то район, посмотреть такой-то дом. Мужчины умоляли, женщины плакали, прося отыскать дочь, сына, мужа, жену, друга… Солдаты кивали, прочищали один за другим районы Москвы. Отрадное, Марфино, Алексеевский, Савеловский, объехали Лефортово, Ясенево, Бутово… но везде их встречала лишь смерть.

Выезжали на танках. Правда, из-за последнего решительного боя, когда солдатам пришлось отбиваться гранатами, большинство транспортных развязок и мостов были разрушены, приходилось искать пути объезда. Из-за обилия трупов и брошенных автомобилей обычные машины не справлялись. Даже «Урал» стопорился из-за машинных запруд. А Арматы проходили запросто. Одновременно расчищая улицы города для дальнейших рейдов. Правда, шумели сильно, но довольно скоро выяснилось, что твари в темноте не видят. Так что ночи стали единственным возможным временем для выезда в город. Позади колонны всегда ехал «Урал» для выживших.