Последний варяг - Роман Канушкин

Авось только что закончил умывание, и сейчас его отражение весело подмигнуло ему — разгорающаяся на волоке ссора вполне может стать той мутной водицей, из которой умелой рукой вылавливается рыбёшка. Юноша, придав себе безразличный вид, решил прогуляться вдоль волока. Спор возник из-за очерёдности прохода между купцами и варягами, прибывшими позже, но довольно бесцеремонно заявившими о своём праве первенства.

Шрам на задубелой от солнца коже лица с вдетым в него золотым узелком служил Авосю не столько украшением, сколько молчаливым доказательством былых ратных подвигов. По крайней мере, юноша на это очень рассчитывал. А про браслет в ответ на восхищённые взгляды завистников (мол, откуда у бродяги такие драгоценности?) он давно уже сплёл целую историю про подарок варяжского конунга, у которого ходил в ратниках. Авось так часто повторял эту небылицу, что почти сам в неё поверил.

Победа в споре осталась за викингами: их грозные секиры, боевые топоры и великолепные тяжёлые мечи произвели неизгладимое впечатление на задиристых, но трусоватых купцов. Те лишь отошли в сторону, сварливо поругиваясь, косо глядя на варягов и сдерживая своих самых бойких товарищей. Ещё бы им не быть бойкими и задиристыми, — Авось усмехнулся, — этим купчишкам: князь Олег гарантировал всем безопасный проход по его землям, и заезжие варяги в знак уважения к князю и его дружине не обнажали здесь меча.

Вынув изо рта соломинку и насвистывая, Авось приблизился к купцам.

— Ну, что, Карифа, так и не надумал? — обратился он к полноватому чернобровому человеку, явно сыну неведомого Востока, с неожиданно маленькими ладошками, усыпанными перстнями. — Найми меня, будет тебе охрана до самого Итиля.

— Ступай своей дорогой, — печально вздохнул Карифа, — и без тебя…

— Скупой платит дважды, — решил напомнить Авось.

— А дурак платит всегда! — отрезал купец и снова искоса взглянул на варягов. Те уже тащили свой драккар по волоку. — Я не скупой, я аккуратный. А про тебя ничего не знаю.

— Гридню княжеской дружины, — попробовал начать издалека Авось, кивая на варягов, — они бы не посмели возразить.

Юноша гордо выпрямился.

— Гридню князя?! — Купец изобразил почтение, смешанное со страхом, а потом его чёрные, словно залитые патокой глаза хитро заблестели. — Правда, я слышал, они не похожи на бродяг.

— Что ты понимаешь в княжеской дружине, купец?! — надменно заявил Авось, и его рука совершенно театрально легла на рукоять несуществующего меча.

Карифа расхохотался.

— Ты мне нравишься, юноша, — сказал он. — Правда. Умеешь развеселить. Но шутам не платят за охрану.

— Ты об этом пожалеешь, — веско сказал Авось и вздохнул. — Ну, хорошо… Я готов согласиться на пять дирхамов серебром. Но плати вперёд.

Карифа усмехнулся:

— Охраны у меня и так хватает. Я позволю тебе идти с караваном, если хочешь. Лишняя пара рук не помешает. Проявишь себя — вернёмся к разговору. Окажешься бесполезным — на еду не рассчитывай.

— На еду? — сконфуженно пробормотал Авось.

Карифа посмотрел на свои перстни, потом указал на охотничий нож, висящий у пояса Авося:

— Хочешь — добывай себе в пути пищу сам. Но моё предложение остаётся в силе. А продашь мне этот браслет, — теперь глаза Карифы масляно заблестели (он, как и в первый раз, впился глазами в золотой браслет на предплечье юноши; питал Карифа слабость к украшениям, но такой редкости чудесной работы ему прежде видеть не доводилось), — получишь не пять, и не десять, а два раза по десять дирхамов.

И будто для убедительности купец развёл пальцы и пару раз махнул раскрытыми ладонями.

«А ведь она похожа на утреннюю звезду, — думал волхв Светояр, глядя на свою воспитанницу, расчёсывающую волосы у воды. — Как же быстро она выросла». Десять вёсен прошло с тех пор, как она здесь. Князь иногда навещал свою приёмную дочь, и все эти десять вёсен им удавалось хранить в тайне её существование, беречь свой секрет. Волхв, как и просил князь, спрятал Ольгу от ворожбы на запретном острове, и тьма не проведала о ней. Теперь князь Олег готовит свадьбу своей приёмной дочери с сыном Рюрика. Что ж, что ж… Волхв поморщился. Вот приходят сроки. Князь хотел прислать за Ольгой свою дружину, да только весточка о таком посольстве… И деревья, и птицы имеют глаза и уши, и кое-что похуже. Уж лучше Ольге появиться в Киеве внезапно. А пока Светояр охранит её получше ратников.

Волхв ласково улыбнулся, наблюдая за Ольгой, и тревожные складки растаяли на челе Светояра под обручем, что прихватил волосы, теперь выбеленные, как снег.

Девушка поймала его взгляд, улыбнулась старому волхву и чуть зарделась.

— Ты мне споёшь сегодня, Ольга? — спросил тот и словно с сожалением добавил: — Твой голос заставляет моё сердце вспомнить о весне, которой давно нет.

— Как же нет? — радостно откликнулась девушка и обвела рукой всё вокруг. — Вот же!

Волхв вздохнул:

— Я говорю о весне своей жизни.

— Ты чем-то опечален? — с лёгкой тревогой спросила девушка. Но волхв лишь улыбнулся ей, а сам подумал: «Мир меняется, но весна моей жизни всё ещё живёт в таких девушках, как она. Ольга смогла бы стать великой волхвиней, но ей уготована другая судьба. Быть может, более великая, но вряд ли это величие сможет заменить ей радость, звонкую и чистую, как вода родника, что живёт сейчас в её глазах».

— Нет, милая, сердце волхва давно чисто от печалей.

— Скажи, Светояр, а когда приедет отец? — произнесла девушка, и щёки её еле заметно порозовели.

Волхв добродушно улыбнулся.

— Отец? Или молодой княжич? — лукаво спросил он. — Не об Игоре ли заботишься?

О! Краски на лице стало больше. Ольга отвела взор и хотела что-то сказать, но Светояр остановил её:

— Время твоего ученичества закончено. По крайней мере, здесь. На этом острове. — Светояр указал на тайное капище, укрытое на пригорке. — Завтра мы идём в Киев.

— Правда?! — Девушка вскочила и чуть не выронила тяжёлый гребень.

«Вот она — её судьба!» — подумал Светояр. Люб ей княжич Игорь. Молодость… Она могла бы стать великой волхвиней, ей подчиняется огонь, она видит в нём знаки и дружит с ним. Но завтра они покинут место их добровольного заточения и двинутся навстречу её Судьбе. И хорошо, что ей люб молодой княжич…

— Правда, милая, — кивнул Светояр. А потом отвернулся к капищу и чуть слышно прошептал: — Пророчество… Сроки близятся.

Завтра они покинут остров на Псковском озере. И мир начнёт меняться быстрее.

Рано утром от островного капища отчалил челн-однодревка. Светояр, не спеша и не совершая лишних движений, загребал длинным веслом. Ольга сидела на носу и смотрела на приближающуюся полоску берега. Там её ждала новая жизнь, там бывшую затворницу ждал целый огромный мир. Вдруг девушка обернулась и посмотрела на дикий и теперь уже такой маленький островок, оставшийся позади. Вряд ли она сюда ещё вернётся. Ольга прощалась не только с местом, которое стало ей новым домом, где она постигла многие тайные науки, но и прощалась — вот уж это явно навсегда — с детством и отрочеством. Наверное, без сожалений, но с любовью к этому месту и с тихой печалью в сердце. Потом она перевела взгляд на волхва и нежно улыбнулась своему старому учителю. Но Светояр был задумчив, глубокая складка прорезала его чело. Он смотрел даже не вперёд, а куда-то ввысь, в небо, а видел словно ещё дальше.