Все решит свадьба - Полина Романова

Она долго смотрела на мать. Обнять не решалась, но нежность все таки пробежала по телу мурашками. Нежность превратилась в воспоминание о чаепитиях с этим самым печеньем вечерами, на кухне с приглушенным светом. О походах на рынок за новой кофточкой для Лизы, даже если денег в обрез. В песню про три белых коня, которую мама пела, смотря в зимнее окно, каждый раз после первого щедрого снега. В танцы на кухне под радио. Нежность была, но как будто только в воспоминаниях, только в прошлом.

Марина поняла, что дочь все таки не подойдет и сказала:

— Где у тебя курят?

Лиза махнула рукой и повела маму на балкон. Мама, кряхтя, уселась в стул, дочь встала рядом. Смотрела на улицу. Длинная и прямая, она не говорила ничего об этом городе и ее детской жизни в нем. Лиза видела и чувствовала пустоту. Она прервала молчание на пятой затяжке матери. Достала из кармана записку и протянула.

— Я хочу отдать тебе машину.

Марина пробежала глазами, ее брови не двинулись ни на миллиметр.

— Да ничего она не сделает.

Марина сунула записку в карман своих спортивных штанов. Но у Лизы было продолжение:

— Я хочу отдать тебе машину, но не могу. Ничего другого я пока не придумала. На такси разорюсь, а на автобусе неудобно.

Марина потушила сигарету.

— Правда. Она только говорит. Женщину можно понять, от нее муж ушел. Покричит, позлится и все устаканится.

Лиза покачала головой. Она в это не верила, но другого выхода не видела. Заходя обратно в дом, Лиза сказала:

— У меня молодожены сейчас, что называется, возрастная пара. Ему под 50, ей немного за 40. Я с ними работала и подумала, вы с Лешей тоже собираетесь пожениться?

Марина нахмурила брови, а Лиза продолжала:

— У тебя же не было прям свадьбы, да? Ты всегда просто расписывалась, без праздника?

Марина прохрипела:

— Одна была, — она присела на диван и инстинктивно погладила его руками, — Но я больше в это дело ни ногой. Официальщина эта и даром не нужна.

Лиза прислонилась к стене и смотрела на мать сверху вниз.

— Ты его любишь?

Ощущалось, что идет какой-то серьезный разговор. Вроде беседы о пестиках и тычинках в дошкольном возрасте. Или разговор о том, почему у Лизы нет папы и попал ли он в рай (второй класс, после воскресной ярмарки, на которую почти все одноклассники пришли с полной семьей).

Марина чувствовала, что должна собрать всю свою искренность и нерастраченную жизненную мудрость. Она сказала:

— Любила я только твоего папу. С остальными я жила.

— Разве так можно?

Лиза смотрела в глаза матери неотрывно. Это все меньше походило на серьезный разговор и превращалось в нешуточное обвинение.

— Слушай, я зашла просто потому что шла мимо, а ты нервничаешь из-за этой писульки…

— Не надо! Шла мимо и шла бы дальше, раз уж пришла…

Марина сцепила пальцы в замок и грубо спросила:

— Не пойму, тебя что-то беспокоит?

— Я больше не хочу говорить о всякой фигне, — Лиза стала наступать, надвигаться на Марину, — Кто из старых знакомых помер, кто чем заболел и куда поехал. Как живут их дети, внуки и собаки. Надоело! — она ткнула пальцем в мать, — Если и будем говорить, то давай говорить о чем-то серьезном.

Марина вскочила с дивана, будто прежних болей в ногах и не было, она закричала:

— Чего ты от меня хочешь? — если это был разговор, то не о настоящем, а о прошлом, — Чтобы я вернулась на 25 лет назад, нашла хорошего отчима, который стал бы тебе вторым отцом и мы бы все жили счастливо?! — если это было обвинение, то самое жесткое, — Ты думаешь я этого не хотела? Ты думаешь я хочу быть несчастной?

Марина побежала в кухню за сумкой. По лицу Лизы беспрерывно текли слезы, но она их не ощущала. Лиза крикнула в спину матери:

— Нет! Я хотела чтобы ты вышла замуж за человека, который не умрет!

Пробегая к прихожей Марина как могла опускала лицо вниз, но от Лизы не скрылось, что мама тоже плачет. Лиза бросилась в туалет и согнувшись, на половину перекинувшись через борт ванны и выла так долго, что чайник безнадежно остыл.

Умывшись и вернувшись на кухню, она присела на краешек стула, вздохнув. На столе стояло курабье. Печенье, принесенное ее мамой, которая «просто шла мимо» квартиры дочери. Печенье, купленное за день до ежемесячного похода мамы в центр для оплаты коммуналки. Песочное, с джемовой серединкой. Не в воспоминаниях, не в прошлом, а прямо сейчас. Настоящая нежность.

Лиза снова расплакалась и, утирая слезы, пошла на балкон. Так уж она была устроена: если страдать, то по-крупному. Лиза закурила, открыла Инстаграм и нужный профиль.

Он красивый. Улыбался будто вообще всегда. Выбирая вино, пробуя торты, даже подписывая договор с подчеркнутой крупной суммой.

Тогда Лизе казалось, что его глаза находили ее, цеплялись и не отпускали, всегда, с первой встречи. Перед тем самым поцелуем он горячо прошептал: «Ты так красива, что мне больно отводить взгляд». Сейчас Лиза думает, может она сама так отчаянно пыталась встретиться с ним взглядом, что его действия были и не действиями вовсе, а всего лишь ответом, реакцией.

Лиза крутила в голове такое просто, понятное, всеобъясняющее и от того невообразимо режущее душу:

«сама виновата».

Глава 9.1