Плен - Лев Гумилевский

Наклейщик ушел. Пыляй подождал прохожего и спросил его небрежно, указывая на следующую букву.

— Забыл, как вот этого называют?

Прохожий ответил. Пыляй протвердил про себя несколько раз и запомнил со смехом. Девчонка была права — никакой особенной трудности в этом деле не было. Афиш было много, прохожие отвечали с полной готовностью.

Пыляй шел без пути и цели, жевал булку и постигал книжную премудрость со скоростью, самого его изумлявшей. Он не замечал времени за этим занятием, не чувствовал страха перед Коськой и забыл о коварном предательстве девчонки.

К вечеру, после усиленных занятий, он при помощи какой-то молоденькой нарядной барышни прочитал целое слово на вывеске и оторопел от радости:

— Булочная? — взвизгнул он.

— Булочная! — подтвердила она.

— Булки продают тут?

— Булки!

Он исчез в дверях булочной прежде, чем барышня успела расхохотаться над наивным восторгом мальчишки.

Пыляй вышел с булками, как с драгоценным багажом. С крыльца булочной он оглядел улицу с насмешливой снисходительностью. Впервые в нем рождалось ощущение связанности с этим огромным хозяйством, — с домами, с мостовыми, с трамваями, с извозчиками. Он ласково оглянулся на вывеску, которая приобщала его к чужому миру. Маленький оборванец сошел с крыльца гражданином своей страны, — он не чувствовал себя более отрезанным от людей и их жизни.

Кривые уродцы на жестяных вывесках могли ему в одно мгновение открыть тайну того, что было за дверями под ними. Чужой мир при первом усилии распахивал перед ним настежь двери, готовился раскрыть все свои тайны.

Он толкался в толпе на тротуаре с исступленным высокомерием, шел переполненный гордостью, как будто неосторожным толчком встречные могли расплескать чашу его знаний.

Он расположился со своими булками в каком-то сквере и высидел там до его закрытия.

Поиски ночлега не отняли у него слишком много времени. Только что ощутивший себя гражданином шумного города, маленький бродяга с равнодушием философа, постигшего величайшую тайну бытия, добрел до первого встретившегося по пути асфальтового котла и расположился в нем, наслаждаясь теплом неостывшего еще железа.

Над ним было высокое небо, облитое зеленоватым сиянием далеких звезд. Пыляй оглядел их со спокойствием богача, который рано или поздно будет обладать и ими, если того захочет, и заснул, усмехаясь простоте разгаданных тайн.

Глава вторая

У Чугуновых

Девочка заснула с невысохшими слезами на глазах. Сверкавшие капли их долго стыли под длинными ресницами и скатились на горячие щеки, когда Аля вздрогнула от какого-то страшного сна.

Наталья Егоровна тихонько задернула занавеси на окнах. Комната погрузилась во мрак и тишину.

Иван Архипович на цыпочках собрался на фабрику и исчез.

Он пришел днем обедать. Аля еще спала. Крепкий сон заливал теплым румянцем ее лицо. Губы ее перестали вздрагивать от готовых сорваться рыданий.

Отец и мать перемолвились едва слышным шепотом. Наталья Егоровна сидела перед кроваткой дочери, не шевелясь и со страхом ждала ее пробуждения.

— Где, в самом деле, этот скверный мальчишка, который ее привел домой?

Иван Архипович пожал плечами.

— Не понимаю.

— Она вспомнит о нем, как проснется!

— Найдем его, я думаю, как-нибудь.

Аля пошевелилась и, замерев на мгновение, Чугунов проворно и опять на цыпочках снова ушел.

— Утро вечера мудренее! — шепнул он в дверях.

Странная история, однако, заинтересовала его настолько, что вечером, возвращаясь с работы, он несколько раз прошелся по набережной, мимо бескрышей башни, выдержавшей накануне памятную ему осаду, затем прошел под стеной по Мокринскому переулку, долго стоял у шатровой башни.

Пролом в стене, служивший лазейкой, теперь был наглухо заложен кирпичами. Бородатый мужичонка торопливо кончал работу, заплескивая известью кирпичные щели. Он не похож был на привычного к работе каменщика. Чугунов, повертевшись возле него с видом прохожего, ожидающего у трамвайной остановки, обернулся к нему.

— Замазал? — спросил он.

— Велено и замазал.

— Кто велел?

— Из милиции приходили…

— А ты откуда?

— Дворник на аппретурной. А того не понимают, — грубо заговорил он вдруг, — что каждый должен свое дело справлять. Что я за печник? Ну замазал, а долго ли тут разобрать. Гляди, вот, утром — опять будет по-старому… Они, как крысы — везде пролезут!

— Кто?

— Ребяты же.

Иван Архипович подошел поближе.

— А где они теперь?

— Разбежались все до единого. А ночью, гляди, опять сойдутся…

Дворник кончил работу, забрал лопатку и ведро с известкой. Чугунов спросил:

— А верно, что они тут девочку держали?

Мужик покачал головой, поднял ленивые, бесцветные глаза на любопытного прохожего и ответил с уверенностью:

— Слыхал я про это. Врут все.

Иван Архипович улыбнулся.

— Почему же врут? Может быть и правда!

— Не может того быть. Брешут на ребят этих много. Конечно, заступиться за них некому, коли родителев нету. А сказать по совести — ребяты, как ребяты, хорошие парнишки есть, только что с пути сбившись… По голодному времени много народу по миру пошло. Дитев растеряли. А им что? Разум у них маленький.

Иван Архипович со вниманием оглядел своего словоохотливого собеседника.

— Ты может быть знаешь кого из ребят?

— Как не знать, коли их тут кишмя кишит в стенах. Деваться некуда. И то приют.

— А такого не знаешь парнишку — Пыляем его звать?

— По прозвищам не знаю. Да они, чай, и сами-то свои имячки позабыли. Другой родитель и ищет может своего, а как его найти, коли он и имячка не знает, под новым прозвищем ходит и места родные забыл! Нет, милый, что с возу упало — то пропало! А ты что, ищешь паренька?

— Ищу, да.

— А в лицо его знаешь?

— В лицо не видывал.

— Ну где же найти! — махнул рукой дворник и, перекидывая ведерко из уставшей руки в другую, решительно заключил, — никак не найти.

Он подвигал шапку на голове в знак прощания и тихонько поплелся прочь.

Иван Архипович проводил его взглядом и задумчиво пошел вдоль стены, приглядываясь к встречным мальчишкам. Он и сам понимал, что поиски будут напрасными, и если еще думал о том, чтобы найти, то больше рассчитывал на случай.

Случая однако не было. Разгромленная с вечера бескрышая башня была пуста. Ребята исчезли или скрывались в каких-то им одним доступных тайниках Китай-города.

Иван Архипович настойчиво прошелся несколько раз под стеной, подежурил напротив у чугунной решетки набережной и, махнув рукой, пошел домой.

Он вернулся позднее, чем всегда. Аля сидела на кровати, точно держалась за одеяло, чтобы не сбежать тотчас куда-то.

Она взглянула на отца свежими от сна; блестящими от света и влажными от невыпавших слез голубыми глазами, но не двинулась к нему навстречу.

Иван Архипович подошел к ней.

— Надо его найти, — тотчас же вскрикнула она, — надо его найти, папа. Убьют его мальчишки! Надо сейчас искать! Зачем вы позволили мне спать?

Наталья Егоровна посмотрела на мужа и бессильно развела руками. Он сел рядом с дочерью и улыбнулся:

— Может быть, я искал уже его?

— Искал!

— Ну?

Она выслушала его рассказ, не шевельнувшись, не двинувшись.

— Как же теперь? — вцепилась она в руки отца, едва лишь он кончил, — где его искать? Куда он девался?

— Найдем, — решительно прервал ее Иван Архипович, — найдем. Мальчишка не иголка — найдется. Сам придет — не маленький.

Аля кивала головой печально. Возвращение домой и самый дом и явившиеся вечером школьные девчонки-подружки — ничто не могло стереть сумрачных теней с ее лица.

Один за другим забегали в комнату Чугунова соседи, жильцы огромного дома, взглянуть на девочку, услышать от нее новую подробность странного происшествия. И все так же невесело глядела она на приходивших и уходивших. Она отвечала на вопросы, подтверждала кивком головы то, что о ней рассказывали другие, но еще долго не могла она улыбнуться в ответ на веселый смех подруг.

Позже зашел и дворник. Он уже снарядился в ночное дежурство: на нем была шапка с медной бляхой и огромный тулуп, из высокого овчинного воротника которого выглядывало все поросшее волосами его лицо. Он был похож на одетого мужиком ручного медведя, которому только недоставало поводыря.

Аля улыбнулась, всплеснула руками, чуть не сказала об этом вслух. Дворник долго рассматривал ее и качал головой.

— Гляди, что делает! — проворчал он наконец, — не ребята, а сущие разбойники. Что из них вырастет!

— Они не все такие! — вступилась Аля.

— Не все? А по-моему все одинаковы. Один шут на дьяволе.