Привал с выдернутой чекой - Анатолий Гончар

Мои пальцы пробежались по корешкам стоявших на стеллажах книг. Приеду домой – обязательно сделаю книжную полку и куплю книги. Много книг. Куплю обязательно. Прямо передо мной собрание сочинений Льва Толстого. Взять, что ли, «Войну и мир» почитать? – мелькнула мысль, но тут же растаяла, наверное, это я для смеха так подумал, потому как перешел к очередной полке, и мои пальцы взяли другую книгу – «Лед» называется, Павла Корнева – один из заходивших в прошлый раз в палатку парней принес, поставил, сказал, интересная. Фэнтези, сказка то есть. Ну и что, я в детстве сказки любил. Возьму, почитаю. Не понравится – обратно принесу. На самом деле принесу, никакого желания у себя оставить нет. Хорошо, ну понравится она мне, ну оставлю у себя, и что? И зачем мне она в палатке, если я всегда могу ее снова в библиотеке взять? Действительно, ни к чему. Я, может, правда постоянно читать начну, время-то есть. Мы же почему мало читать стали – не только ведь из-за интернета-телевизора, тут и нехватка времени виновата. А может, от отсутствия наличия времени в первую очередь все и зависит? Это кино «на бегу» посмотреть можно, а книга – она времени требует и вдумчивости. А мы думать разучились. Ладно, пойду я. Книгу с собой возьму и пойду. Почитаю. Хоть отвлекусь. Столько за последние дни свалилось, не разгрести. Крутой замес пошел. Надо еще с этими амерами разобраться, а то непонятно что-то – кто за кого, с кем воюет. Путаться я начал, как бы и впрямь с катушек не слететь. Вроде и помню, что мы с американцами союзниками были, и вместе с тем мысль в голове настойчиво бьется, что вышли они из той коалиции давно (а как это давно, если еще несколько дней назад все по-другому было?) и теперь «умеренную» оппозицию вовсю поддерживают. Воюют почти в открытую. А турки, получается, за нас. Чудны дела твои, Господи! И еще я понял: Аравия нам войну объявила. Не так, чтобы в открытую (в открытую мы бы уже давно войска по полной сюда ввели и раздавили гниду), а по-подленькому – и войска под чужими флагами на фронт отправляет, и закупки оружия по всему миру осуществляет. И все это оружие живым потоком игиловцам идет. Нефть в мире подешевела до крайности, но нас это вроде как особо и не волнует, у нас производство в стране налажено, нам и самим той нефти надо. Опять непонятки. Я думал, у нас только оборонка еще работает, и то кое-как, а остальное промышленное производство развалили, только «сборочные цеха» пооставались, а оказывается, и нет, ошибался я: производство компьютеров с полным циклом налажено, и фармацевтика на подъеме, и тяжелое машиностроение в гору прет, только за последний год несколько новых станкостроительных заводов в строй ввели. А еще мне Леонов сказал, закон у нас, оказывается, введен по ограничению иностранной рабочей силы, (а я и не слышал о таком), и теперь китайцев и прочих гастарбайтеров мягко так выпирают на родину. А на производстве роботизация полным ходом идет. И это прямо-таки здорово, а то я уже думал все: Дальний Восток и половина Сибири скоро китайскими будут, а Москва с Питером куда-нибудь Средней Азии отойдет. Все, хорош за политику. Беру книгу и ухожу, а то здесь, в этом Храме Просвещения, какие-то мысли дурные в голову прут. Пойду, надо домой жене позвонить.

Книгу я прочитал, а затем, мучимый раздираемыми противоречиями, решился на разговор с ротным. Да, мы с ним не слишком ладили, это правда. И что? К кому еще идти? К замполиту или психологу? К шутам их! Лучше к Белову. К тому же в последнее время он как-то изменился, подобрел, что ли? Во всяком случае, поговорить с ним было уже можно. Правда, сказать я ему собирался не все. И вот, собравшись с духом, я пошел в канцелярскую палатку.

– Разрешите? – первым делом спросил я, расстегивая замок полога.

– Конечно, заходи, – гостеприимно отозвался Белов.

Я вошел и увидел сидевшего за столом ротного, перед ним была расстелена карта района предстоящих действий, рядом лежала стопка листов с оперативными сводками. Странно, обычно майор Белов играл в «танчики». Находившийся там же старшина в пику ему, как обычно, с усердным видом читал художественную книгу.

– Товарищ майор, Алексей Георгиевич, поговорить надо.

– Говори, – не отрываясь от документов, разрешил ротный.

– Серьезный разговор, товарищ майор, – я уже почти начал жалеть, что пришел, но после слов про серьезный разговор и ротный, и старшина отложили свои занятия и пристально на меня уставились.

– Рассказывай, внимательно слушаю, – поощрил меня командир роты. Я покосился на старшину, и он тут же подскочил.

– Все, я ухожу, мне по делам срочно, – засобирался он, и мне стало стыдно.

– Вадимыч, не уходи, я и с тобой тоже посоветоваться собирался, – приврал я, и тот тут же отказался от своих срочных дел.

– Что ж, Париж меня подождет, – с улыбкой сообщил он. А я начал свое «вступительное слово».

– Тут такое дело. Только между нами, хорошо?

– Ты, ей-богу, как ребенок, – покачал головой ротный. – Раз ты пришел к нам, то и разговор останется между нами. Из этой палатки он не выйдет. Или тебе торжественная клятва нужна? – Последнюю фразу он произнес тоже на полном серьезе.

Я невольно сглотнул. Увидев это, старшина протянул мне баночку с соком. Я отхлебнул, комок в горле исчез, и я продолжил:

– Алексей Георгиевич, помните тот разговор про американцев?

– А, этот, когда ты дурь на себя накинул?! – усмехнулся Белов. – Помню, конечно. А что?

Я почувствовал, что краснею, а спина покрывается потом. Никогда бы не подумал, что говорить будет так сложно.

– Дело в том, что в тот раз я сказал неправду, точнее, не совсем правду. Не дурачился я. – Положив вот таким образом начало беседы, я вновь отхлебнул сока.

– Не понял? – Ротный набычился, ну прямо почти как раньше. Вот-вот взорвется. И я поспешил пояснить:

– Не дурачился я, а забыл все начисто.

– Тут помню, тут не помню, прямо кино, – съехидничал старшина.

Я же говорю, ничуть не изменился наш старшинка, такая же заноза.

– Юрий Вадимович, помолчи, дай человеку рассказать, – цыкнул на него ротный, и я мысленно порадовался: если, как говорится, сразу с лестницы не спустили, то, по-крайней мере, выслушают и к доктору сразу не отведут. Да и потом вряд ли кому сдадут.

– Вадимыч, ты зря смеешься. – Я, взяв «вилы» наперевес, пошел в атаку. – Мы когда падали, я сознание потерял. Ударился, наверное. И почти что сразу очнулся, и вроде бы и не болело ничего, но с памятью какая-то ерунда приключилась, как-то выборочно все помню. И на самом деле как в кино получается, без смеха: «Тут помню, там не помню». И вроде мешать особо не мешает, а иной раз дураком себя чувствуешь. Вот я и решил с вами поделиться.

– Ну, поделился, а дальше что? – опять влез старшина. – Хочешь, чтобы мы тебя к доктору отвели?

Похоже, этот говнюк заподозрил меня в том, что я желаю симулировать амнезию и таким образом «списаться» с войны. А что? Бывали случаи. Но я старшинку разочаровал.

– К доктору я не хочу, сам можешь к нему идти, – не слишком злобно огрызнулся я, больше для порядка, мол, тоже зубки имеем. – Мне другое нужно, мне бы кто-то международную вкратце обстановку обрисовал: кто, что? Где враги, кто союзники? Чтобы мне как слепому котенку носом в столбы не тыкаться, дураком не выглядеть, – выдал я заранее приготовленную версию. О том, что у меня в голове целая альтернативная история складывается, я благоразумно решил помалкивать.

– А, вот оно что! – Ротный молчал, видно обдумывая полученную информацию, и старшина прочно взял ситуацию в свои руки.

– Да мы тебе сейчас все быстренько распедалим, – почти радостно откликнулся он. Удивительно, но теперь я был практически уверен, что старшина наш, в отличие от других, в своем поведении почти не изменился, я бы даже сказал – вообще не изменился.

– Что тебя в первую очередь интересует? – спросил он.

– Все, – выдохнул я. Раз пошла такая пьянка, почему бы не попользоваться? – Я же сказал: кто наши союзники, кто враги, кто нейтралы? А то у меня словно все в мясорубке перемешалось, как в тумане плаваю.

– Ты так прямо ничего и не помнишь? – вновь подал голос ротный.

– Ну почему, кое-что помню, – сознался я, не став, естественно, говорить, что у меня в голове крутится полная версия современных событий, только она, похоже, в корне отличается от предполагаемых интерпретаций, о которых я был наслышан в последнее время. И потому мне ударяться в собственные познания не хотелось, следовало сразу же навести их на мысль начать мое немедленное просвещение, и ход, как оказалось, я выбрал безошибочно верный. – Вы мне про америкосов расскажите и про турок.

– Да про турок что рассказывать? – лениво потянулся старшина. – Турки, они и есть турки. Если кратенько, то, как им в приеме в Евросоюз в категоричной форме отказали, так они сразу флаги и поменяли. Из НАТО вышли, с курдами договор об автономии заключили, войну ИГИЛ объявили. С нами вечный мир и дружба. А по США, опять же, если кратенько, то когда за исламистов взялись по-крупному, они, сославшись на экономические трудности, все совместные операции свернули, перед этим, правда, заявив, что ИГИЛ разбито и остались, мол, только умеренные оппозиционеры. Одним словом, манатки собрали и укатили. А теперь вовсе на стороне ИГИЛ выступают. Не открыто, конечно, официально они с ИГИЛ по-прежнему на ножах, вот только оружие американское сюда потоком идет, недели не проходит, чтобы америкосы через Аравию какой-нибудь борт с подарками для игиловцев не подбросили, даже «ЗРК» через третьи страны поставили. К тому же и их контингент численностью до двух дивизий на стороне ИГИЛ воюет. Иначе бы откуда у исламистов столько бронетехники и людей обученных? Вот это те самые две дивизии и есть.