Высокое окно - Рэймонд Чандлер

– Вы ведь не считаете, что он убил Ансона?

Бриз посмотрел на меня без всякого удовольствия.

– Я как раз подхожу к этому вопросу, приятель. – Он вытащил из кармана визитку и прочитал: – «Джеймс Б. Поллок. Страховая компания. Страховой инспектор». Это как понимать?

– В этом кругу считается дурным тоном пользоваться собственным именем, – сказал я.

– А при чем тут этот круг?

– Практически при всем.

– Меня вот что интересует, – сказал Бриз. – Что ты знаешь об убитом?

– Я уже говорил.

– Повтори еще раз. Люди несут столько чепухи, что в голове все путается.

– Я знаю, что его имя – как значится на визитке – Джордж Ансон Филипс, он представился мне частным детективом. Парнишка поджидал меня у моего офиса, когда я вышел позавтракать, и следовал за мной до вестибюля отеля «Метрополь». Там я заговорил с ним, и он признался, что следил за мной. Как он выразился – для того, чтобы проверить, достаточно ли я сметлив для совместной работы. Это, конечно, вздор. Малый, вероятно, просто колебался, не зная, как поступить, и ждал, когда произойдет что-нибудь, что заставит его решиться подойти ко мне. Он сказал, что занят сейчас каким-то делом… каким-то подозрительным делом – и что хотел бы работать на пару с кем-нибудь, немного более опытным, чем он сам, – если он был вообще хоть сколько-нибудь опытным. По его действиям этого нельзя было сказать.

– И единственное, почему он выбрал тебя, – это потому что шесть лет назад ты работал в Вентуре, где Ансон был депутатом.

– Я располагаю этой версией.

– Но не обязательно цепляться за нее, – спокойно заметил Бриз. – Ты всегда можешь выдумать что-нибудь получше.

– Она достаточно хороша, – сказал я. – Я имею в виду, она достаточно неправдоподобна, чтобы оказаться правдой.

Он медленно кивнул большой головой.

– Ну и что ты думаешь обо всем этом?

– Вы уже выяснили адрес офиса Филипса?

Он отрицательно покачал головой.

– Полагаю, его наняли именно потому, что он был таким простаком. Его наняли для того, чтобы он снял здесь квартиру под чужим именем, и предложили сделать что-то, что ему не понравилось. Он испугался. Ему нужен был друг, нужна была помощь. А то, что он выбрал меня, – с которым встречался давно и мельком – говорит только о том, что у него не было знакомств в кругах частных сыщиков.

Бриз достал платок и снова промокнул им лицо и макушку.

– Но это вовсе не объясняет того факта, что он таскался за тобой по городу, как приблудный щенок, вместо того чтобы просто воспользоваться дверью твоего офиса.

– Верно, – согласился я. – Не объясняет.

– Ты можешь как-то объяснить это?

– Нет. Правда, нет.

– Ну, а как бы ты попытался это объяснить?

– Я уже попытался единственно возможным образом. Он колебался, не мог решиться заговорить со мной. И ждал, пока произойдет что-то, что заставит его решиться. Это «что-то» произошло, когда я сам с ним заговорил.

– Это очень простое объяснение, – сказал Бриз. – Такое простое, что никуда не годиться.

– Может быть, вы правы.

– И в результате короткого разговора в вестибюле отеля этот совершенно не знакомый тебе паренек приглашает тебя в свою квартиру и вручает тебе ключ от нее? Только потому, что хочет поговорить с тобой?

– Да.

– Почему он не мог поговорить с тобой тогда же?

– Я торопился на встречу.

– Деловую?

Я кивнул.

– Ясно. Что у тебя за работа сейчас?

Я покачал головой и не ответил.

– Произошло убийство, – сказал Бриз. – Ты должен сказать мне.

Я снова покачал головой. Бриз чуть покраснел.

– И все-таки ты скажешь.

– Мне очень жаль, Бриз. Но дело зашло так далеко, что я очень в этом сомневаюсь.

– Ты, конечно, понимаешь, что я могу упечь тебя в каталажку, как важного свидетеля, – небрежно сообщил он.

– На каком основании?

– На том основании, что ты обнаружил тело, назвался управляющему вымышленным именем и не можешь дать сколько-нибудь удовлетворительных объяснений, касающихся твоих отношений с убитым.

– И вы собираетесь это сделать?

Он чуть улыбнулся.

– У тебя есть адвокат?

– Я знаю нескольких адвокатов. Но личного адвоката у меня нет.

– Кого из судей ты знаешь лично?

– Никого. То есть с тремя я как-то беседовал, но они, вероятно, не помнят меня.

– Но у тебя, наверно, тесные связи с окружением мэра и так далее?

– Расскажите мне о них поподробнее, – сказал я. – Это очень интересно знать.

– Послушай, приятель, но где-нибудь у тебя должны же быть друзья. Наверняка.

– У меня есть хороший друг из окружения шерифа. Но я не хочу впутывать его в свои дела.

– Почему? – Бриз удивленно поднял брови. – Он тебе может очень понадобиться в ближайшее время. Словечко, замолвленное за тебя уважаемым полицейским, может сильно облегчить тебе жизнь.

– Он просто мой друг, – сказал я. – Я не хочу кататься у него на спине. Случись у меня какие-нибудь неприятности, это не лучшим образом скажется на его службе.

– А как насчет Центрального бюро?

– Некто Рэндэлл – если он там еще работает. Мы с ним как-то сталкивались по одному делу. Но он меня не очень-то обожает.

Бриз вздохнул и подвигал ногами по полу так, что зашуршала сброшенная с кресла газета.

– Это правда – или какая-то хитрая предусмотрительность? Я обо всех тузах, с которыми ты не знаком.

– Это правда, – сказал я. – Но эту правду я использую с хитрой предусмотрительностью.

– Не очень-то предусмотрительно сообщать мне об этом.

– Я придерживаюсь иного мнения.

Он с силой сжал подбородок огромной веснушчатой лапой, и, когда опустил ее, на щеках его остались круглые красные отпечатки пальцев. Я смотрел, как они постепенно бледнеют и исчезают.

– Почему бы тебе не пойти домой и не дать человеку возможность спокойно заниматься делом? – раздраженно поинтересовался он.

Я поднялся, кивнул на прощание и направился к двери.

– Оставь свой домашний адрес, – сказал Бриз мне в спину.

Я дал ему адрес. Он записал.

– Пока, – мрачно сказал он. – Никуда не выезжай из города. Нам еще понадобятся твои показания. Может, даже сегодня.

Я вышел. Снаружи на площадке дежурили двое полицейских в форме. Дверь напротив была открыта – в квартире эксперт-криминалист все еще снимал отпечатки пальцев. Внизу в обоих концах коридора стояло еще по полицейскому. Рыжего управляющего нигде не было видно. Я вышел на улицу. От тротуара отъезжала санитарная машина. По обеим сторонам улицы толпились люди, но народу собралось не так много, как в каком-нибудь бы другом районе по аналогичному поводу.

Я стал пробираться по тротуару. Какой-то парень схватил меня за рукав:

– Что там произошло, Джек?

Я молча вырвал руку и, ничего не ответив и даже не взглянув на него, пошел вниз по улице к своей машине.

12

Было четверть седьмого, когда я вошел в свой офис, включил свет и подобрал с пола листок бумаги. Это была записка из почтового отделения; в ней говорилось, что на мое имя пришла посылка, которая по моему требованию будет мне доставлена в любое время дня или ночи. Я положил извещение на стол, снял пиджак и открыл окна. Достав из глубокого ящика стола бутылку «Олд Тэйлор», я глотнул оттуда и покатал языком во рту обжигающую жидкость. Потом я сидел, держа бутылку за прохладное горлышко, и размышлял над тем, нравится ли мне быть частным детективом и натыкаться на разные трупы, но не дергаться и не осторожничать при этом, не протирать за собой дверные ручки, не прикидывать постоянно, как много можно сказать без ущерба для клиента и как мало можно сказать без ущерба для себя самого. Я пришел к выводу, что мне это совсем не нравится.

Подтянув к себе телефон, я взглянул на номер извещения и набрал его. Мне ответили, что посылку могут доставить прямо сейчас. Я сказал, что буду ждать.

Начинало смеркаться. Шум уличного движения чуть стих, и входящий в раскрытые окна теплый воздух нес с собой скучный пыльный запах конца трудового дня, запах выхлопных газов и отраженного от горячих стен и тротуаров солнца, слабый запах пищи из тысяч ресторанчиков и спускающийся с холмов Голливуда тонкий – доступный только обладающему нюхом охотничьей собаки – особый аромат, который издают в жару эвкалипты.

Я сидел и курил. Через десять минут в дверь постучали. Я открыл, и мальчик в форменной фуражке вручил мне маленький квадратный пакетик. Я дал мальчику десять центов и послушал, как он беззаботно насвистывает по дороге к лифту.

Мои имя и адрес на пакетике были написаны чернилами – очень аккуратными печатными буквами. Я разрезал веревочку, развернул тонкую коричневую бумагу и обнаружил под ней дешевую картонную коробочку со штемпелем «Сделано в Японии». В такую коробочку в какой-нибудь японской лавочке вам упакуют резную фигурку животного или камешек нефрита. Крышка была пригнана очень плотно.

Стянув крышку и сняв сверху бумажную салфетку и кусочек ваты, я обнаружил в коробочке золотую монету размером приблизительно с полдоллара, ярко сверкающую, будто ее только что отчеканили.