Последние из атлантов - Николай Непомнящий

Остров Ланселот. К нему примыкают два необитае­мых Волчьих острова (Лобос). Он почти круглый, есть прекрасные места для пристаней галер. Сами жители называют остров Тиферойгарра. Их там было много, но сейчас, после захвата, осталось около 300, ибо они сопротивлялись. Пекут из ячменя прекрасный хлеб. Муж­чины ходят голыми, не стесняясь наготы, женщины кра­сивы и порядочны, одеты в длинные юбки из кожи до зем­ли. У большинства из них по три мужа, с каждым из них жена живет по очереди... Остров легко может быть освоен купцами».

Мы воздержимся пока от подробных комментариев записок монахов и продолжим наше путешествие по страницам древних хроник, чтобы потом, собрав воедино все, что можно было собрать, отважиться на некоторые обобщения и выводы.

Глава 2. В ТЕНИ ГЕНРИХА

На этих островах Генрих-Мореплаватель меч­тал спокойно окончить свои дни. Канары всегда манили принца удобными гаванями, могли быть прекрасной ба­зой для дальнейшего исследования Африки. В начале 1424 года, вскоре после захвата Мадейры, он привел в порядок флотилию и попытался было захватить Канары силой. Однако яростные протесты Кастилии, сильная оборона острова и приказ отца, короля Педру, заставили принца отказаться от попытки захвата.

Но власть Кастилии над архипелагом была условной, и Генриха раздражало плохое управление Канарами. Ведь только два из них были колонизованы и то самые близкие к африканскому побережью — Лансароте и Фу-эртевентура. Другие же, по-прежнему не завоеванные, на­ходились до сих пор под властью местных царьков. Ген­рих понимал, что может взять их под свой контроль на манер Мадейры и Азорских островов.

Эта мысль пришла ему в голову в 1445 году, после одной удачной морской экспедиции. Несколько кораб­лей его армады продолжали плавание по Гвинейскому заливу, а три развернулись и пошли на Канары, где моря­ки захватили несколько местных жителей на Пальме и Гомера. Однако португальский двор предостерег Генриха от дальнейших захватов, в противном случае это привело бы к войне между Испанией и Португалией.

Принадлежность Канарских островов так и не была определена окончательно еще 70 лет. Уже после смерти Генриха две морские державы подписали соглашение, гласящее, что все захваченые территории от мыса Нун до Индий с островами и морями будут принадлежать Пор­тугалии, но Канары и Гранада останутся испанскими...

За то короткое время, пока португальцы часто посе­щали Канары, там перебывало много хронистов из Лис­сабона, Сагреша и Сеуты. Наиболее значительное произ­ведение, дошедшее до нас,— «Гвинейская хроника» Гомиша Эаниша Зурары, человека, близкого кругам Генри­ха и многое знавшего об архипелаге и его жителях. «Но странно, что Зурара дает нам так мало данных,— пишет австрийский ученый Д. Вёльфель.— В конце хроники он говорит, что располагает большими сведениями. Зура­ра хотел использовать их в «Генеральной истории пор­тугальской империи», которую так и не успел напи­сать».

Хроника впервые была издана в 1891 году под назва­нием «Хроника открытий и завоеваний Гвинеи», ко­торое дал ей издатель, португальский историк виконт ди Сантарен.

Мы приступаем к «Гвинейской хронике», но перед этим упомянем еще один источник, менее известный,— работу португальского хрониста Диогу Гомеша, который не раз бывал на Канарах между 1444 и 1463 годами. Он первым сообщил о культе гадалок и жертвопри­ношениях на островах. Его сведения подтвердили более поздние авторы.

Записки Д. Гомеша сохранил средневековый немец­кий историк, известный, к сожалению, только под порту­гальским именем Валентим Фернандиш Алеман (Не­мец). Они хранятся в государственной библиотеке Мюн­хена под шифром «Cod hisp 27».

Итак, Зурара, середина XV века:

«Население трех этих островов (Лансароте, Ферро и Фуэртевентура) во время написания этой книги было таковым. На Лансароте жили 60 человек, на Ферро — 80, а на Фуэртевентуре — дюжина. И именно эти три ост­рова завоевал французский гранд».

Заметим, что эти цифры, вероятно, передают коли­чество людей, способных носить оружие, но никак не население. Однако тем не менее видно, что число жителей было невелико.

«Все жители христиане, они отмечают христианские праздники, у них есть церкви и священники...

...Есть и другой остров — Гомера, который мсье Бетанкур пытался захватить с помощью нескольких кастильцев, но жители не подчинились несмотря на то, что среди них было несколько христиан и число островитян равнялось 700.

На другом острове — Пальме — жило 500 человек. На шестом — Тенерифе, или Аде (назван так потому, что на его вершине есть впадина, откуда долгое время идет огонь),— 6 тысяч человек — воинов».

По ходу дела отметим, что Фернандиш говорит о 6 тысячах воинов в книге «История Гвинеи», а в работе «Острова Моря-Океана» он поднимает цифру до 7—8 тысяч. Кадамосто тоже приводит эти данные.

«Со времени наступления мира три Последних острова ни разу не были завоеваны, но там было поймано много людей, по которым мы узнаем почти все их обычаи, и так как последние показались мне совершенно отличными от обычаев других народов, я скажу немного о них.

Есть подозрение, что Зурара позаимствовал некото­рые сведения у монахов Бетанкура, поэтому мы расска­жем только о том, чего нет у остальных хронистов. Во­обще, многие известия о канарцах, увидевшие однажды свет, принимались вдруг кочевать из одной хроники в другую. Их авторы без зазрения совести, а главное, без ссылок на подлинные источники приписывали себе все открытия и наблюдения за нравами жителей и природой островов.

«Из всех островов самый большой Гран-Канария. Его жители не лишены ума, но им не хватает терпимости. Они знают, что есть один бог, от которого хорошие получают лучшее, а отступники — по заслугам. У них есть два вождя, именуемые королями, и один, которого называют герцогом (или князем. — Н. Н.). Но все управление острова осуществляет совет знати числом не менее 190, но не более 200. Когда 5 или 6 из них уми­рают, остальные собираются и избирают новых — но только не детей знати! Знать чтет свою веру, но просто­людины утверждают, что они со знатью одной веры, хотя не знают о ней ничего.

Все юные девы лишаются невинности представителем знати,   и  уже   потом   отец  девушки   может   выдать  ее замуж».

Право первой ночи принадлежало на Гран-Канарии исключительно князю — гуарнатеме или самым знатным из совета знати. Кадамосто упоминает о том же обычае на Тенерифе.

«Перед брачной ночью невесту натирают молоком и кормят так, что кожа у нее становится блестящей, как кожура финикового плода, ибо канарцы не любят ни худых, ни тучных, а толстый живот нужен им только для того, чтобы родился крупный ребенок. И когда она уже достаточно полная, ее показывают князю и тот гово­рит, что она достаточно толстая».

Несколько небольших идолов с толстыми животами и ряд женских статуэток из терракоты, найденных на Гран-Канарии, подтверждают эти факты. Здесь речь идет о ши­роко распространенном у примитивных народов обычае «откармливание невесты». Он и сейчас имеет место среди некоторых племен берберов и туарегов Сахары.

«Потом ее заставляют несколько раз принимать морс­кие ванны, чтобы сбросить лишний вес, и отец уводит ее к себе».

Сведения, которые приводит Зурара дальше, вносят некоторое противоречие в устоявшиеся было среди исто­риков представления о быте канарцев.

«Они сражались камнями, и нет у них другого ору­жия, кроме коротких палок для ближнего боя. Они сме­лы и грозны в бою, так как камней в их стране много, они покрывают всю землю. У них нет ни золота, ни сереб­ра, ни монет, ни драгоценностей, ни других произве­дений искусства, за исключением нескольких предметов, изготовленных из камня и обработанных ножом. И они смотрят на возжелавшего все это как на сумасшедшего, и нет там такого, кто не разделил бы мнения большинст­ва.

Материя, какого бы сорта ни была, не нравится им ни в какую, и они сдергивают ее с тех, кто ее носит. Они признают железо, выделывают его камнями и делают из него крючки для ловли рыбы».

Остановимся здесь. До недавнего времени большинст­во ученых, писавших о канарцах и пытавшихся разга­дать их тайны, утверждали, что гуанчи и остальные жи­тели Канарских островов не знали железа и не зани­мались рыбной ловлей. Странное утверждение! Однако не только у Зурары, но и у других хронистов есть упоминания о железных предметах на Канарских островах и о рыболовстве. Может быть, речь идет о периоде после захвата испанцами островов? Сомнительно. Сведения Зурары относятся к раннему периоду истории!

«Они знают зерновые, и в частности ячмень, но не дошли до мысли печь хлеб, делают муку и едят ее с мясом  и маслом. Употребляют в пищу финики, зеленые кокосы 5 и сок драконового дерева.

Люди этого острова считают большим злом убивать животных и сдирать с них шкуры. И когда к ним попало несколько христиан, те потешались, обучив островитян обдиранию шкур. Но с теми островитянами не желал потом знаться никто на острове, и женщины не шли к ним, и мужчины не ели вместе с ними. Женщины отказывались кормить грудью их детей, и многие дети выросли, пася овец».