ЗЕРО (СИ) - sillvercat

Огольцы справились прекрасно. Зеро, догадавшись о похищении возлюбленной, впал в отчаяние, не наигранное, как у Джейкоба, а самое что ни на есть неподдельное. Зрители прониклись к нему горячим сочувствием, в руках у некоторых дам даже замелькали платочки, которыми те утирали слёзы.

Между тем на арене снова появился Вичаша, уже не на мустанге, но в сопровождении настороженно озиравшегося Чакси, при виде которого зрители удивлённо зашумели. Индеец показал псу косынку, оброненную похищенной девушкой, и Чакси сделал пару кругов вдоль барьера, сосредоточенно принюхиваясь. Мальчишки резво отшатывались, когда пёс пробегал мимо. Наконец он скрылся за кулисами, и Зеро с Вичашей поспешили следом.

— Благородные рыцари идут на помощь невинности! — трубно возгласил Джейкоб, тряся воздетым ввысь костлявым указательным пальцем, будто копьём. — Леди в опасности! Сейчас вы убедитесь в том, насколько она велика!

— Леди? Она довольно-таки мала, — вполголоса съязвил Бруно, пробегая мимо него к арене и волоча за собой нервно хихикнувшую Мари.

Та, впрочем, немедля сделала вид, будто захлёбывается рыданиями.

— Ты будешь принадлежать мне или погибнешь! — зарычал Бруно, обращаясь уже исключительно к девушке, которая отняла руки от лица и отступила на шаг, гордо встряхнув растрёпанными кудрями.

— Никогда! — отрезала она, мятежно сверкнув глазами. — Я никогда не стану твоей, чудовище! Я буду принадлежать только своему любимому Ричарду!

— Ничего подобного! — свирепо загремел Бруно, снова хватая её за руку. — Стань моей или умри!

Оба они, конечно, несли сущий бред, подумал Бруно с тоской. Но он доподлинно знал, что публика обожает такое кипение страстей. И точно — в рядах зрителей раздался ропот и сочувственные возгласы. Кое-кто из особо впечатлительных ковбоев, перепутав игру с действительностью, уже пробивался прямиком к арене, энергично работая локтями.

«Пора закругляться, если не хочу получить пулю в лоб, — с кривой усмешкой решил Бруно. — Где там эти шалопаи?»

Но Зеро и Вичаша как сквозь землю провалились!

Ругнувшись себе под нос, Бруно продолжал, обращаясь к Мари и яростно раздувая ноздри, словно взбесившийся бык:

— Я убил твоего брата и отца! У тебя не осталось защитников! Твой Ричард — несчастный молокосос! Я и его убью! Никто тебе не поможет!

— Эй-эй-эй! — тревожно завопил за его спиной Джейкоб, обращаясь, видимо, к чересчур ретивому ковбою, рвущемуся на помощь Мари. — Полегче, приятель! Осади назад!

Прыткий спаситель, однако, не угомонился, а попросту выхватил револьвер и пальнул в Бруно под женский визг и ругательства остальных ковбоев. Пуля просвистела у самого носа вовремя отшатнувшегося «злодея».

— Schei;e! Вот же дерьмо! — уныло пробормотал он, мысленно поклявшись никогда больше не устраивать столь убедительных и экспрессивных шоу. Он уже готов был заорать: «Зеро, да спасай ты её уже!», но тут грохнул ещё один выстрел.

Пуля, на сей раз сбившая с Бруно шляпу, принадлежала, судя по радостному рёву толпы, как раз-таки Зеро, а тут и сам он возник на арене, будто ангел мщения: растрёпанные русые волосы прилипли ко лбу, глаза пылали праведным гневом, только вместо огненного меча у него был кольт. Очередная пуля чиркнула по узлу скрученного на плече Бруно плаща, который упал на песок. А потом маленький шельмец буквально заставил хозяина плясать, стреляя под каблуки его высоких блестящих сапог. Цедя смачные немецкие ругательства, тот несколько минут исправно подпрыгивал, чтобы доставить хохочущей публике побольше удовольствия, но в конце концов взмолился, скрежеща зубами:

— Довольно! Хватит! Оставь меня! Я исчезну отсюда, и вы меня больше никогда не увидите, только пощади!

— Нет! Никогда! — азартно вскричал вошедший в раж Зеро, и Вичаша за его спиной согласно закивал. Про себя Бруно в очередной раз истово поклялся, что после представления беспощадно выпорет обоих стервецов. Они действовали абсолютно не по его сценарию! — Ты убил её брата и отца! Ты заслуживаешь смерти!

Не успел Бруно и глазом моргнуть, как вокруг его шеи захлестнулась петля лассо, метко наброшенная Вичашей. Смуглое лицо индейца было непроницаемым и грозным. Негодник тоже полностью вошёл в роль!

— Да вы с ума посходили! — в отчаянии прохрипел Бруно, хватаясь за петлю.

— Пускай наш окружной судья разберётся с ним, — вмешался Джейкоб, милосердный, как глас Божий, и потряс невесть откуда взявшимися наручниками. — Протяни руки, негодяй!

Бруно обречённо понял, что должен немедленно выполнить это наглое приказание, если не хочет протянуть ноги. Когда чересчур тесные «браслеты» сомкнулись на его запястьях, больно прищемив кожу, он едва не взвыл. Да уж, кого-кого, а клоуна после представления непременно следовало скормить Заре! Хотя нет — мясо у старого болтуна наверняка было слишком жилистым и насквозь проспиртованным.

Зрители ещё долго рукоплескали, продолжая бурно обсуждать увиденное. Наконец циркачи, устав раскланиваться, побрели в свой лагерь. Мозес и Чакси остались на страже шатра и реквизита. Назавтра следовало повторить представление для тех, кто его ещё не видел, но Бруно не хотелось пока даже думать об этом.

…— Посмейте мне только ещё раз эдакое учудить! — пригрозил он невинно захлопавшему ресницами Зеро и широко улыбавшемуся Вичаше. — А! — он безнадёжно махнул рукой.

Нахальная молодёжь во главе с Мари, озорно пересмеиваясь, направилась к коновязи, чтобы обиходить четвероногих артистов. А потом все молокососы до утра намеревались околачиваться в фургоне Тильды — бренчать на гитаре, играть в карты и рассказывать байки всю ночь напролёт. Старуха была этому рада-радёхонька. А Бруно следовало бы радоваться, что молодые дуралеи с выздоровлением Вичаши вымелись из их фургона, и Вичаша теперь приходил туда только ночевать.

Бруно