Гвоздь в пятке - Барбара Маккафферти

По мне, так тоже.

– А вы случайно не знаете, чем Джо Эдди на жизнь зарабатывает?

Верджил поскреб лысеющую макушку.

– Толком не скажу… Прибить-починить, что ли… Слышал, он за все берется. Эдакий мастер на все руки. – Шериф нацелился ножницами на «Курьер». – Одно ясно: специалист он, видно, отменный. С финансами у него порядок. Лучше, чем у многих.

Еще бы. На месте какой-нибудь домохозяйки, которой понадобилось что-либо починить и которая вызвала мастера, я бы тоже заплатил вдвое, лишь бы Джо Эдди не входил в мой дом. Да уж, Джо Эдди достаточно только объявиться на крылечке, помахивая чемоданчиком с инструментами, и дневная выручка в кармане. Всего и забот-то – не нарваться на Мельбу Холи.

Я вернулся к папке с делом Терли. В кармашке на задней обложке обнаружилось несколько снимков места убийства. Бедная бабуля лежала ничком на полу кухни. Именно там, куда указывал дедуля. Жуткие детали врезаются в память против нашей собственной воли. Стоит ли удивляться, что дедуля Терли точно запомнил место, где обнаружил жену убитой.

Бабуля была в цветастом халате и мягких домашних тапочках с помпончиками. Задорные шарики являли безрадостный контраст с темной лужей, расплывшейся вокруг головы жертвы. Казалось, что на стерильном дедулином линолеуме разлит жирный мазут.

Рядом с телом бабули распластался очень крупный, смахивающий на тигра, полосатый кот с окровавленной головой. Кота прихлопнули «тупым предметом», словно громадную мохнатую муху.

Попугай нашел свой конец футах в трех от кота. Несчастную птицу не просто прихлопнули. Ее размазали по полу. Честное слово. Уж и не знаю почему, но даже тело бедной бабули не производило столь жуткого впечатления, как вид этого разноцветного блина из попугая.

Я судорожно сглотнул. Сделал несколько глубоких вдохов. Кажется, я еще не упоминал о том, что и сам держу дома живность? Так вот, у меня временами возникают мысли сотворить со своим псом нечто подобное. Особенно чесались руки в тот день, когда это чудовище сжевало мои новехонькие итальянские ботинки из кожи ручной выделки… Но одно дело рисовать всякие радужные планы в воображении, и совсем другое – увидеть это наяву!

На миг отведя от снимка глаза, я встретился с пристальным взглядом Верджила.

– Кошмар, да, Хаскелл? – В первый раз за все время встречи похоронный тон прозвучал более чем уместно.

Я молча кивнул.

– Вот тебе еще одна причина, почему мы отказались от вскрытия, – монотонно сообщил шериф. – Рискнули, знаешь ли, поставить диагноз на глазок. Как думаешь, не ошиблись?

Сарказм Верджила резал слух, но я парень тактичный. Сделал вид, что ничего не заметил, и отложил первый снимок. На следующих двух тела уже были прикрыты чем-то белым. Простынями, наверное. А на попугая набросили носовой платок, из-под которого торчала только парочка ярких перьев.

Понятия не имею, что на меня нашло, только при взгляде на этот снимок меня разобрал смех. Безобразная реакция, сам знаю. Чтобы не расхохотаться вслух, я быстренько схватил следующую фотографию. Не помогло. Наоборот, стало еще хуже. Я смотрел на сверкающий дедулин линолеум и давился от хохота. Полицейский фотограф сделал этот кадр уже после того, как трупы убрали. На полу остались только очертания тел. Бабули. Кота. И попугая.

Я так старался загнать внутрь дурацкий смех, что едва не расплакался. Кожей ощущал на себе угрюмый взгляд Верджила, но глаза на всякий случай так и не поднял.

Следующий снимок, к счастью, увековечил уже не линолеум, а кухонный стол с принадлежностями, которые дедуля сохранил в столь трогательной неприкосновенности. Блокнот со схемой цветника и перечнем семян. Прошлогодний каталог. Карандаши. Один карандаш дедуля, кажется, все-таки поднял с пола, но в остальном все выглядело точно так же, как во время моего визита.

Со снимками было покончено. Я убрал их обратно в кармашек и облегченно вздохнул. Чем бы я, скажите на милость, объяснил свое неуместное веселье Верджилу, если б, не дай бог, не сдержался? Поди потом доказывай, что ты вовсе не бесчувственный чурбан. Боюсь, шериф не изъявил бы желания сотрудничать со «столичным умником», для которого убийство в Пиджин-Форке – образно выражаясь, развлекаловка.

После снимков я взялся за протоколы допросов Джо Эдди, дедули и Юнис. Ничего нового. Все это я уже слышал. А вот заявление Делберта Симса оказалось более чем любопытным. Друг семьи особенно напирал на то, что не отлучался из гостиной. Ну разве что, мол, разок – за пивом. Всего на несколько минут. Несколько минут. К этому факту Симс возвращался снова и снова. Отвечал на очередной вопрос – и повторял свои «несколько минут». И опять. И опять.

Ни слова о том, что он когда-то был помолвлен с жертвой. Скорее наоборот. Исходя из протокола допроса, можно сделать вывод, что с бабулей у Делберта было шапочное знакомство, а дружил он главным образом с дедулей Терли и Джо Эдди.

Однако Симс признал, что кота и попугая терпеть не мог. Иначе как «гаденыши» их не называл. «Вечно один гаденыш путается под ногами, а другой норовит крылом в глаз заехать. И какого черта старуха с ними возилась! Будь моя воля, в два счета бы пристукнул».

Откровенно, однако. Не принял ли он для храбрости перед допросом? Маловероятно, чтобы в трезвом виде Симс выдавал такое шерифу.

Когда я поднял голову, Верджил стал богаче еще на пару купонов.

– Вы что-нибудь слышали о неких Рэе Петерсе и Мэрилин Блимел? – спросил я.

Верджил озадаченно уставился на меня.

– Дай-ка припомнить… – протянул он наконец. – Рэй Петерс… Скончался что-то около года тому. В «Газетт» была заметка на первой странице. Ну, ты-то не знаешь, потому как тогда еще в Луисвиле жил… – То ли мне показалось, то ли в тоне Верджила и впрямь прозвучал легкий укор. – Если мне память не изменяет, Рэй упал с лестницы в подвале своего дома. Несчастный случай.

Шериф выдвинул еще один ящик и достал точно такую же картонную папку. Повертел ее в руках и глянул на меня.

– Что же касается Мэрилин Блимел… то она умерла раньше, года два назад. Упала с крыльца, ударилась головой о бордюр. Заключение то же – несчастный случай.

Выждав с полминуты, Верджил все-таки задал резонный вопрос:

– А зачем тебе? Я пожал плечами.

– Да так. К слову пришлось. Я подумал – может, эти происшествия связаны между собой. Как-никак оба были дружны с бабулей Терли.

Шериф окинул меня скептическим взглядом.

– По-твоему, в Пиджин-Форке завелся серийный убийца, специализирующийся на стариках? – Нужно отдать Верджилу должное, смешок он проглотил. – А кота и попугая как объяснишь? Кот, что ли, дожил уже до кошачьих преклонных лет? Или, может, птичка перешагнула порог птичьей старости?

Верджилу, между нами говоря, это здорово удается. Стоит ему только захотеть, и рядом с ним любой почувствует себя эдаким пигмеем, никчемным и бестолковым. Со мной он такое проделывает регулярно с тех пор, когда я действительно был еще никчемным и бестолковым. Так уж повелось.

Я растянул губы в бледном подобии улыбки. Мол, его презрительный сарказм до моих тупых мозгов не дошел.

– Это ж так, Верджил, – промямлил я. – Версия. То есть… ну, они ведь знали друг друга…

Он грустно покачал головой.

– А в Пиджин-Форке все друг друга знают. Ни одного старика не сыщешь, который бы не был знаком со всеми остальными стариками. Маленький городишко, Хаскелл. Ничего не поделаешь.

Терпеть не могу, когда Верджил заводит свою шарманку. Начинает меня поучать, словно время повернуло вспять и я превратился в семилетнего мальчишку. Еще вздумает показывать, как правильно завязывать шнурки!

Я изобразил еще одно бледное подобие улыбки.

– Маленький, говорите? Кроме шуток? Верджил кинул на меня очередной взгляд, полный мировой скорби, только на сей раз исподлобья. И угрюмо зашуршал своими купонами. А я снова углубился в материалы. Оказывается, Верджил укомплектовал дело фотокопиями всех до единого писем Эммелин Джонстон редактору «Газетт». А я-то удивлялся, почему папка такая толстая.

– Что вы думаете об Эммелин Джонстон? – поинтересовался я.

Прежде чем ответить, Верджил пару раз лязгнул ножницами. Еще один купон готов. Весьма выгодное предложение, кстати сказать. Покупаете пачку бумажных носовых платков – вторую получаете бесплатно.

– Эммелин? Старая клизма с замашками скаута, сдвинутая на кошках. Годится?

– В самый раз. А что вы думаете об угрозах, которые она регулярно получает?

Шериф тяжко вздохнул. Если олимпийский комитет когда-нибудь решит проводить соревнование по вздохам, я буду болеть за Верджила. Золотая медаль у него, считайте, в кармане.

– Может, дело рук убийцы. А может, и нет. – Он поскреб проплешину – на сей раз ножницами, и даже не поморщился. – Может, их сама Эммелин и пишет… – добавил он, – а может, кого-нибудь окончательно допекла и этот бедолага решил заткнуть ей рот. – Тут Верджил задумался. Потом перегнулся ко мне через стол. – Что-то у меня один момент подозрение вызывает… Я велел Эммелин принести мне хоть одно письмо незамусоленным. И что? Так и не принесла.